Кровь и тени

Тут к Ираю приходит озарение, как и всякий раз, когда заставляет разум искать ответ в условиях большой неопределенности.

«Ну конечно! Ответ опять оказался очень прост: она в курсе прихода нового Поветрия. И верхушка ордена Предсвета тоже это знает. Поветрие уничтожит прежние правила и скорее всего государства, как это было на Арреле полвека назад. Поэтому не имеет смысла заключать союз с Фросом, ведь его самого скоро может не стать. А вот орден Предсвета децентрализован. И пускай не обладает регулярной армией, но имеет крепкий костяк из закаленных ветеранов. Не говоря уже о тайных базах, артефактах и всём прочем. В этом случае родственные узы будут крепче, чем договоренности между государствами. Магистр поможет сыну, а Сивер, разумеется, Шерил, а та — Игене. В этом план, да?».

Ирай продолжает думать, свободно перемещаясь по волнам умозаключений в попытке проверить полученный ответ. Если догадка верна, то и брак Кэйлы с Клайвом Содином решает ту же задачу. И в противостоянии с культом Поветрия быть на стороне ордена Предсвета проще, ведь у последнего меньше площадь, по которой можно ударить. Нетрудно терроризировать целые страны, но нанести ощутимый вред по закрытой организации не так просто.

«Игена недолюбливает приемную дочь и будет явно рада, если с ней что-то случится. Возможно, раньше она бы действительно предпочла от нее избавиться, но сейчас появилась возможность сбыть подальше при помощи замужества. Она просто пытается получить максимум преимуществ или есть особая цель? Зачем Клайву Содину или его роду этот брак? Разумеется, они в курсе проклятья Кэйлы. Орден Предсвета не будет действовать себе в убыток, даже если речь о каком-то отморозке, каким пытаются представить Клайва. Нет, доверять слухам нельзя ни в коем случае. Слухи лживы в восьми случаях из десяти», — теперь Гнисир пытается собрать картину, на которой будет изображено будущее второй принцессы Моунцвеля.

«Что вообще такое брак? Союз мужчины и женщины для продолжения рода. Аристократическим семьям это очень важно, ведь они не могут позволить своему роду угаснуть. Но всем понятно, что Кэйла может и не быть в состоянии зачать и родить ребенка. И не потому, что к ней нельзя прикасаться, ведь теперь проклятье можно нейтрализовать. Плод во чреве матери тоже будет являться частично чужеродным. Вероятность выкидыша большая, но есть небольшой шанс того, что будущий ребенок сформируется адаптированным… Ясно», — очередная догадка приходит в голову, стоило связать определенные узлы.

Теперь перед лицом кружатся страницы книги, которую очень давно прочел Ирай. Он привык запоминать всё прочитанное, так что нужно лишь вспомнить фразы активации нужных воспоминаний, чтобы в состоянии почти божественной концентрации вспомнить однажды прочитанное.

В той книге говорилось, что ребенок получает природные свойства родителей. И в одной из глав описывались случаи, когда дети унаследовали не только цвет глаз или волос, но еще более страшные свойства неприродного характера. Проклятья существуют очень давно и часто бывало так, что родители передавали проклятье детям, но в измененном состоянии. Либо ребенок погибал под его действием еще в утробе матери, либо адаптировался.

«Во втором случае он видоизменял проклятье под себя, а порой кардинально менял, получая особые силы. Проклятье бесконечных болезней у матери могло вылиться в абсолютный иммунитет к ним у ребенка. Страшное уродство могло превратиться в неестественную красоту, а умственная неполноценность одного из родителей могла воплотиться в ребенке невероятной природной гениальностью. Но работает это только с проклятьями на основе мистических сил мира, и проклятье Гримуара Чудовищ одно из таких. Если будущий ребенок Кэйлы сможет адаптироваться, то страшно представить, какие возможности скрытое в крови чудовище сможет подарить».

Гнисир не замечает, как улыбается, найдя часть ответов на вопросы. Теперь он готов к переговорам с королевой и пришел к определенному выводу.

— Я не отдам тебе их. Они мне и сами пригодятся, — шепчет Ирай, который решил выступить против королевы, чтобы сотворить нужное себе будущее. Мир образов гаснет, уступая место привычному состоянию ума. Теперь Гнисир понимает, что во время размышлений упал на пол, так как мозг перестал контролировать стоячее положение. Если слишком заиграться, можно даже заставить тело забыть, как дышать.

— Не самое удачное место для сна, — подходит Амелла в человеческом обличье. На ней привычная белая накидка с накинутым капюшоном.

— Я просто задумался.

— Дай угадаю, ты решил пойти против королевы? — похоже, то Мудрой Лисицы ничто не укроется.

— Верно. Но сделать это нужно с умом, так как я не буду враждовать открыто, — Ирай встает на ноги и отряхивает мантию.

— Допустим. Но что если объединиться? Вряд ли она хочет прихода Поветрия.

— Никто нормальный этого не хочет, но его уже не остановить. И в тот час, когда всё рухнет, я собираюсь быть готовым.

— То есть ты собираешься использовать принцесс Моунцвеля для своих целей? Подготовишь, а потом бросишь их против демонов? Будет ли от этого большой толк?

— Это взаимовыгодное сотрудничество. Моя поддержка поможет им стать сильнее, а взамен они помогут мне в войне. Им все равно не избежать Поветрия. Поэтому королева делает всё правильно, стараясь найти покровительство самых сильных. И я тоже могу дать защиту тем, кто согласится работать со мной, — Гнисир с улыбкой разводит руками. — Тебя это тоже касается. Я обязательно постараюсь выполнить взятые обещания.

— Для таких амбиций ты не очень хорошо стараешься. Точнее, вытирание слез и соплей королевской четы и тренировки Языковой Системы — это не похоже на подготовку, которая поможет тебе справиться с Поветрием.

— А чем мне еще заниматься, о Мудрая Лисица? Мне бы твои силы без ограничений, и я бы смог сделать куда больше, но не бывает великой силы, которую можно получить бесплатно.

— А тот навык, который предложил тебе Ифрат? С ним бы ты смог многое, — задумчиво произносит Амелла, глядя на корешки книг. — И ты все еще можешь согласиться.

— Могу, — кивает красноволосый человек с горькой улыбкой. — Но это пахнет ловушкой. Бесплатного могущества не существует, поэтому я уверен, что в будущем бог игр потребует вернуть долг. И это мне явно не понравится.

— Возможно, но мы не можем быть уверенными, так как Ифрат, кажется, уже давно не следит за нашим миром. Возможно даже, уже с момента сотворения Языковой Системы. Проверить это я не могу, но считаю, что он больше не имеет возможности следить за происходящим здесь.