Ястреб ломает крылья

– Зачем же Юлиан белье ей покупал?

– По глупости.

– В тридцать лет пора бы поумнеть.

– Ну, что вы придираетесь. Парень вернулся с войны после ранения. Захотел отдохнуть и втюрился в ветреную бабенку. Клава строила Юлиану глазки, а сама сожительствовала с другими мужчинами. Да что вам рассказывать… В райцентре только слепой да глухой не знают, кто такая Клавка Шиферова. Когда рассказала сыну правду о ней, он сразу одумался и заявил, что такая подруга жизни ему не нужна!

– Знаете о том, что Шиферову застрелили?

– Слышала. Туда ей и дорога.

– Не допускаете мысли, что это сделал ваш сын?

Дурдина всплеснула руками:

– С ума сойти! Как вам такое пришло в голову? Во время стрельбы у ресторана Юлиана не было в райцентре. Он за сутки до этого уехал на похороны друга.

– Между тем недостающую на месте преступления гильзу от автомата мы нашли в машине вашего сына. Разве это ни о чем не говорит?

– Совершенно ни о чем! Гильзу подбросили.

– Кто?

– Не знаю.

– У Юлиана есть автомат?

– Еще чего!.. Сын в Чечне настрелялся досыта.

– Понимаете, Римма Парфеновна, за добровольную выдачу огнестрельного оружия… – закинул было удочку Бирюков, но Дурдина резко оборвала его:

– Нет у нас ничего огнестрельного!

– Ну, что ж… На нет, говорят, и суда нет, – сказал Антон и снова задал вопрос: – В отсутствие Юлиана друзья не пользовались его джипом?

– Не знаю.

– Ответ не искренний.

– Чем богаты, тем и рады, – с ядовитой усмешкой проговорила Дурдина.

– Понятно. Придется продолжить обыск.

Хотя дальнейшие полтора часа оперативная группа потратила впустую, но начальный успех превзошел ожидания. Обнаруженные автоматная гильза, рация «Гродно» и две вещи Васютиных давали основание делать в отношении Юлиана Дурдина серьезные выводы. Оформив результаты обыска протоколом выемки вещественных доказательств, опергруппа покинула фешенебельный особняк Риммы Парфеновны.

Глава XXIII

Когда уселись в оперативный УАЗ, Голубев обратился к Бирюкову:

– Предлагаю, Игнатьич, теперь заехать на улицу Южную к Зырянову, затем – на Лесопосадочную к Хомякову.

– Поехали, – ответил Бирюков.

В доме Зырянова оперативников встретила полусонная Милана Запольская в цветастом мини-халатике.

– Доброе утро или добрый вечер? – скороговоркой прочастил Слава. – Еще не ложились или уже встали?

– Уже встала, но еще не проснулась, – заспанным голосом сказала Милана. – Ты чего приперся с балдежной компанией? Я же тебя предупреждала, чтобы днем ко мне носа не совал.

Узнав о цели приезда «компании», Запольская удивленно расширила припухшие глаза:

– Ни фига себе хохмочка… Что вы тут потеряли, чтобы искать?

– Что-нибудь вроде оружия или чужих вещей, – быстро проговорил Слава.

– Ну, мальчиш, ты выкидываешь фишки! Оружием мы не торгуем и чужих вещей у барыг не покупаем. Своих шмоток хватает.

– От Зырянова никаких вестей нет? – спросил Бирюков.

– Ночью по мобильнику звонил.

– Откуда?

– Фиг его знает.

– Чем интересовался?

– Пустяковой фигней.

– Конкретнее сказать можете?

Запольская смущенно позевнула:

– Ну, спрашивал, не ночуют ли у меня менты и о чем они со мной базарят.

– Что вы ему рассказали?

– Послала матюгом на фиг и отключила мобильник. Вконец охамел Зыряй. Сам, кутила бзиковый, наверняка закадрил на курорте маруху, а меня к ментам стал ревновать. Прежде чем такой бред нести, подумал бы: «Не дурак ли я?»

– Видимо, хотел узнать, не разыскивает ли его милиция?

– Может, и хотел, да мне Зыряевы проблемы до лампочки. Если заварил какую-то вонючую кашу, пусть расхлебывает без меня. Я тут кукла посторонняя.

– Но обыск будем делать в вашем присутствии и с понятыми, – сказал Бирюков.

Запольская пожала плечами:

– Шмонайте с кем хотите. Моя хата с краю.

В понятые на этот раз Слава Голубев пригласил молодого, похожего на хиппи, паренька Афоню Красноталова и мрачноватого с виду пенсионера Гордея Ефимовича Струкова. Оба жили по соседству с Зыряновым и, по их словам, никаких претензий к Николаю Арсентьевичу не имели.

Обыск начали с домашних помещений. Обстановка в доме была, мягко говоря, старомодной: полупустой шифоньер со скрипучими дверками, примитивный комод с застиранным постельным бельем, накрытый поблекшей клеенкой четырехугольный стол и кустарного изготовления тумбочка под небольшим телевизором «Рекорд». В кухне – холодильник «Океан», стол с четырьмя табуретками да посудный шкафчик. Единственной «роскошью» была стоявшая в небольшой комнате новая двуспальная кровать с неприбранной постелью. Ничего компрометирующего в доме не нашли. Голубев, подсвечивая электрической переноской, оглядел даже затянутый паутиной подпол под кухней. Там тоже было пусто.

– Теперь пойдемте смотреть гараж, – сказал Бирюков.

– Ключей ни от гаража, ни от машины у меня нет, – торопливо предупредила Запольская.

Бирюков кивком головы указал на Тимохину:

– У нас своя есть ключница.

Чтобы отомкнуть гаражный замок, Тимохиной потребовалось около десяти минут. Голубев шепнул на ухо эксперту-криминалисту:

– Леночка, с твоим талантом медвежатницы я жил бы припеваючи.

– Возможно, немного и пожил бы, но потом долго бы пел: «Сижу на нарах, как король на именинах», – тоже шепотом ответила Тимохина.

Слава поморщился:

– Эх, такую песню испортила…

Железные двери гаража распахнулись со скрежетом, и все увидели красную жигулевскую «восьмерку». Госномера ее, словно умышленно, были заляпаны грязью.

– Машина снаружи чистенькая, а номерные знаки как будто в грязнушке побывали, – удивленно подметил понятой Афоня Красноталов.

– У твоего КамАЗа тоже не всегда цифры разглядишь, – с усмешкой сказал пенсионер Струков.

– Такое, Гордей Ефимович, у меня бывает, когда в распутицу возвращаюсь из дальнего рейса. А перед рейсом всегда номерные знаки отмываю от грязи, чтобы у гаишников на штраф не напороться. Теперь мужики с полосатыми палками за каждую мелочь готовы с водителей шкуру содрать. Представляешь, за такую вот мазню на знаках выписывают квитанцию на половину минимального размера оплаты труда.

Вместо сочувствия Афоне Струков поддержал «мужиков с полосатыми палками»:

– Правильно делают, чтоб лихачи не расплескивали грязные лужи на пешеходов.

– Не отвлекайтесь, пожалуйста, – попросил Бирюков. – Внимательно следите за тем, где и что обнаружим при обыске.

Тесноватый металлический гараж был завален всякой рухлядью. Похоже, что Зырянов совершенно не заботился о порядке и чистоте. На фоне негодного барахла выделялась картонная упаковка навесного багажника, какие устанавливаются на крыше легковых автомобилей для перевозки габаритной поклажи. На картоне красовалась яркая наклейка с фирменным знаком торгового автосалона «Обские зори».

– Вот эта вещь Васютиных, – уверенно заявил Турунтаев. – Юрий Семенович хотел использовать багажник при поездках на дачу.

Других васютинских вещей в гараже не обнаружили. Зато, перебирая хлам, нашли целлофановый пакет с рацией «Гродно», точно такой, как у Юлиана Дурдина, а на дне ржавого ведра, заполненного песком, – макаровский пистолет с полной обоймой патронов. В вещевом ящике салона «восьмерки» лежали документы на покупку дачного дома в кооперативе «Астра» под Кузнецком.

Милана Запольская наблюдала за процедурой обыска с нескрываемым интересом, словно малый ребенок, листающий ярко оформленную детскую книжку. Слава Голубев, подойдя к ней, спросил:

– Как вам это нравится?

– Как в анекдоте про одесского грузчика: кнопку нажал – мешок уже у тэбэ на спине, – ответила окончательно «проснувшаяся» Милана.

– Почему утверждали, что у Зырянова нет дачи?

– Не знала, что она у него есть. Теперь понимаю: Зыряй – убогое дарование. Захотел и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Я не раз говорила ему: «Куда ты лезешь со своими умственными данными?» Он с апломбом: «Я человек-невредимка! Посмотри, сколько дураков нынче выбилось в люди».