Баламут - 2

— Угу, есть пара десятков. Но перед тем, как ими воспользоваться, не мешает озаботиться светомаскировкой.

— Ну, так вперед! Ибо НАДО…

— Надо так надо… — буркнул я и полез в пространственный карман. За складными пластиковыми экранами, последний раз использовавшимися по назначению в конце зимы. И пусть «светлая комната», рассчитанная на использование в схронах, получилась совсем небольшой, дамы сразу же нашли ей применение: усадили меня к стене, упиравшейся в ствол ели, достали косметику, позаимствованную в «Грации», и минут за сорок превратили в классического «туриста» лет, эдак, двадцати пяти, с самым экстремальным вариантом прически под рейдера, чуть широковатыми скулами, куда более квадратным подбородком, чем имелся в оригинале, и т.д. Потом залили мое трехмерное фото в какую-то очень специфическую программу, повозились с ней еще минут пять и… заявили, что теперь я Илья Егорович Жуков, уроженец Архангельска двадцати шести лет отроду из Архангельской ветви этого рода, маг со сродством к Воздуху и Жизни в ранге мастера второй ступени, владелец вполне реальной пятикомнатной квартиры в Волховской слободе Великого Новгорода и перспективный женишок! Правда, потом отобрали коммуникатор, который, как оказалось, уже «привязали» к новой личности, но я возражать и не подумал, так как наблюдать за преображением этой парочки оказалось в разы интереснее, чем копаться в Сети.

Кстати, как выяснилось в процессе создания новых образов, Шахова управлялась с косметикой и силиконом в разы круче сестер Нелюбиных. Хотя нет, не так: Катя с Женей умели создавать образы при помощи «Стилиста», а Язва делала то же самое подручными средствами. Да так, что превратила себя и Долгорукую в знойных разбитных девиц лет двадцати, абсолютно не напоминавших оригиналы!

Потом Лариса Яковлевна подобрала новые фамилии, имена и отчества себе и Дарье Ростиславовне, напомнила последней, что «Мария Завадская» потеряла свой комм во время «экскурсии» к старой Стене, и… арендовала восьмиместный «Стрибог-1200». А в заявке указала, что самолет должен сесть на аэродром для малой авиации под Нерчинском не позже шести утра!

Такого в описании планов на визит в Большой Мир я не припоминал, поэтому вопросительно выгнул бровь. И получил довольно логичный ответ:

— Счет, которым я воспользовалась, можно считать безразмерным. Время, как ты понимаешь, не терпит. Ну, и какого, извиняюсь за выражение, хрена мы должны экономить?

…Как ни странно, саперы, прикомандированные к этой части Полосы, «тропинку» не поменяли. Поэтому мы рванули по ней прямо с марша, минут за сорок пять преодолели минные поля, плотно засеянные всевозможными сторожевыми и атакующими плетениями, каким-то чудом просочились через чрезвычайно серьезные полевые укрепления незамеченными, дошли до новой Стены, кое-где поднятой уже метров на шесть-восемь, и, слегка расслабившись, рванули по обочине дороги в сторону Нерчинска.

Первые километра четыре бежали по прямой. Само собой, под маревами и на крыльях ветра. А на первом же ответвлении свернули налево, к Ардатову, поселку городского типа, в который Волна вдохнула новую жизнь, за первым же поворотом остановились, забежали в лес и подождали, пока Язва создаст «легенду» о нашем появлении в этом населенном пункте и вызовет такси. Естественно, автоматическое и из административного центра. Потом вывели на экран ее комма программу, позволяющую отслеживать положение машины, заставили себя допереться до окраины населенного пункта и какое-то время проторчали на остановке автобуса. А когда увидели огни фар нашего транспортного средства, внесли коррективы в точку подбора, подождали еще чуть-чуть, влезли в комфортабельный салон и растеклись по сидениям.

Увы, назвать этот переезд отдыхом у меня бы не повернулся язык: мы добросовестно отыгрывали роли, порученные нам Шаховой еще в «светлой комнате», то есть, кляли корхов, обломавших нам «экскурсию», оплаченную еще в начале апреля, завидовали друзьям, успевшим сгонять в Багровую Зону еще до ее увеличения в диаметре, и так далее. И пусть вероятность того, что запись этого разговора мог кто-нибудь прослушать, стремилась к нулю, задачу отрабатывали предельно добросовестно, ибо не собирались рисковать даже в таких мелочах.

В Нерчинск заезжать не захотели, так как «пребывали в расстроенных чувствах». Решили ехать прямиком на аэродром. Так что изменили конечную точку маршрута, по дороге связались с дежурным, оплатили самый дорогой пакет услуг, получили пропуск на охраняемую территорию и… полтора часа проторчали в такси из-за того, что нашим новым «образам» было невместно валяться на траве или шарахаться вдоль взлетной полосы. Что, конечно же, тоже «не добавило настроения», поэтому на борт «Стрибога», прилетевшего на двенадцать минут раньше крайнего срока, поднялись, фоня недовольством и переругиваясь. Впрочем, беззлобно — «Маша Завадская» возлагала всю вину за фиаско с «экскурсией» на меня и злобно выясняла, чем я им это компенсирую, а «Света Кожевникова» ныла, что хочет в спа-салон, турецкий хамам или, хотя бы, в джакузи, ибо до смерти устала от неустроенности походной жизни и «всего такого».

В общем, знакомство с экипажем получилось скомканным, ибо мы были заняты своими проблемами. Но Язва «все-таки вспомнила» о самом главном — потребовала права администратора к камерам внутрисалонной СКН и вырубила их к чертовой матери. Потом, «не спрашивая нашего мнения», потребовала у стюардессы «собрать» из кресел «трехспальную кровать», все время трансформации пассажирского салона простояла у нее над головой, а после того, как процесс завершился, заявила, что мы планируем спать до посадки в Великом Новгороде, душераздирающе зевнула и поплелась в санузел.

Кстати, с планами на перелет не обманула — по очереди ополоснувшись в небольшой, но очень навороченной душевой кабинке, мы попадали на ложе и вырубились. А проснулись только после начала снижения, когда заложило уши от перепада давления в салоне. Подбадривать себя восстановлением, само собой, не стали — валялись на кровати до тех пор, пока самолет не остановился на парковочном месте, затем неспешно оделись, убедились в том, что машина, заказанная еще на аэродроме вылета, уже прибыла и, сухо попрощавшись с экипажем, выперлись наружу.