Баламут - 2

…Жерехов раскололся. До самой задницы. И отправился к Степановне с кучей переломов, отбитым ливером и без ушей. Кстати, «трофеи» я убрал в перстень прямо перед носом у Генриха Оттовича, примчавшимся в столовую в сопровождении доброй половины Совета. А на требование «отдать добром» ответил категорическим отказом:

— Даже не подумаю: таким уродам, как Стас, уши нафиг не нужны. А вы добренькие и их ему приживите!

— Что ты себе позволя-… — начал, было, председатель, но тут в нашу милую беседу вмешались Вышеславцева и ее свита — перебивая друг друга, подтвердили, что я был в своем праве, а потом потребовали жесточайшего наказания для вора и его сообщника!

Председатель растерялся, ибо это обвинение было из категории самых «крайних» и, по им же написанным законам общины, каралось изгнанием или смертью! Но «первые красавицы этажа» наседали, и он был вынужден забыть обо мне-любимом. Так что я помахал ручкой всем собравшимся, развернулся на месте и в сопровождении Кремня направился к выходу. А через пару минут, шагнув в кабинку лифта, вдруг вспомнил, что не выполнил обещание и не объяснил, что, собственно, происходит. Вот и исправился, коротко описав суть претензий Совета ко мне и моим женщинам.

Дослушав этот монолог до конца, Шелестов спросил, уверен ли я в том, что Императрица поспособствовала бегству дядьки Пахома. А когда услышал мою клятву Силой, аж побагровел от злости. Но рубить сплеча, как обычно, не стал — заявил, что ему надо крепко подумать, пожал мне руку и куда-то ушел. Что, откровенно говоря, порадовало. Ведь я хотел потренироваться без посторонних, а доверять ему так же, как доверял матушке, Язве и Бестии, к сожалению, не мог. А тут спокойно обвешался пассивками и полным комплектом плетений, которые, по мнению Долгорукой, должны были висеть в моей ауре всегда и везде, вскоре дотянулся чувством леса до трех «своих» силуэтов и невольно ускорил шаг, а после того, как оказался в «логове» родительницы, с гиканьем влетел в собачью свалку по правилам «каждая за себя».

Рубились истово, в ближнем бою и практически без ограничений, благо, накануне дед, выполнив обещание, вручил Дарье техно-артефактный защитный комплекс его работы, а четыре пелены прекрасно гасили все одиночные удары. Увы, развлекались от силы минут двадцать пять. Потом решили, что пора включиться в работу, назначили матушку Главным Противником и принялись отрабатывать новые групповые боевые связки. А еще через десять объяснили изрядно загрузившийся женщине, откуда такая мощь, и пробудили в ней нездоровый энтузиазм. Ну, и заигрались, проторчав в зале лишние часа полтора-два, так как она приняла активнейшее участие в создании алгоритма взаимодействия группы, использующей синергию. Убивались бы и дальше, но планы на вечер никто не отменял, поэтому в какой-то момент я дал команду заканчивать, и мы всей толпой отправились в мою сауну. Отдыхать и, заодно, обсуждать результаты весьма плодотворного занятия. Правда, там любимая родительница, заранее расстроившись, начала терзать меня вопросами, но это было нормально:

— Уходите, как я понимаю, сегодня в ночь?

— Угу.

— Меня с собой, конечно же, не возьмете?

— Неа.

— Почему?

— Тебе процитировать твои же клятвы?

Она понуро опустила голову, тяжело вздохнула, скорее почувствовала, чем заметила недоумение в глазах подруг и объяснила, что я имел в виду:

— В первые годы жизни на Базе я старалась доказать всем и каждому, что «внешницы» могут приносить ничуть не меньше пользы, чем «коренные» засечники, поэтому моталась чуть ли не в каждый рейд. В какой-то момент это настолько достало Игоря, что он объяснил смысл слова «замужем» и поставил перед выбором — остаться ЗА МУЖЕМ или свалить на вольные хлеба. Само собой, оставшись тут, на Базе. Я, конечно же, выбрала первый вариант, и с тех пор хожу только в те рейды, в которые ходит Игорь, и только тогда, когда ОН считает мое участие целесообразным.

— А отказываться от данного слова ты не умеешь… — продолжила Дарья Ростиславовна.

— …и глубине души понимаешь, что, начав ходить с нами, ни за что не перестанешь, верно? — грустно закончила Шахова.

Мама утвердительно кивнула, расстроено закусила губу, какое-то время гипнотизировала деревянную решетку на полу, а потом хищно усмехнулась, сжала кулаки и уставилась на меня со слишком хорошо знакомым прищуром:

— Я займусь воспитанием умников, заигравшихся в Большую Политику и невесть с чего решивших, что могут игнорировать положения Права, прямо с завтрашнего утра! Церемониться не буду: не поймут добром, объясню злом. Так что не вздумайте пропадать. Договорились?

— Мне кажется, или Оторва перешла в режим уничтожения всего и вся? — хихикнула Императрица.

— Даш, ты чего?! — преувеличенно серьезно удивилась Шахова. — Этот режим КАЗАТЬСЯ не может…

_______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(Говорят, что звездочки плохо видны. Это — следственный эксперимент на очередном "лишнем" кусочке) Ловите и радуйтесь.

…Проснулись ровно в два тридцать ночи от оглушительного перезвона «рейдового» механического будильника. Кое-как открыв глаза, взбодрились восстановлением, бодренько вскочили с кровати и рванули в ванную. А уже без десяти три вышли в гостиную, в которой нас дожидались все Елисеевы. Дед бросил мне «грузовую» бляху и сообщил, что там весь последний заказ, батюшка протянул Бестии перевязь с ножом под ее руку, а матушка обожгла всех троих недовольными взглядами, усадила за стол и заставила нормально поесть.

Потом родственнички проводили нас до юго-восточного выхода с Базы, пожелали удачи и выпустили в ночной лес. Марева мы накинули еще на лестнице, так что, выбравшись из колодца, в темпе перестроились в походный ордер и, плавно набрав крейсерскую скорость, понеслись на юго-юго-запад.

По дороге не отдыхали, поэтому до нужного ущелья долетели в районе половины пятого и перешли на шаг. Стайка звардов, замеченная под чувством леса, удалялась по ветру и не представляла опасности, что-то вроде барсука, ощущающееся на северо-востоке — тоже, и я позволил себе начать объяснения негромким шепотом:

— Это мои самые любимые охотничьи угодья. Вон за тем концом ущелья находится Червоточина, а противоположное ведет сразу к шести китайским фортам. Сейчас мы спустимся к речке и увидим на противоположном берегу утоптанную тропу.