Страница 7 из 19
Глава 363
Я смотрел на Вьисендо.
Вьисендо смотрел на меня.
И, страшно признаться, но между нами была связь, настолько прочная, что это было даже странно. И сейчас мы оба ждали одного и того же — как у меня сорвёт крышу.
Я чувствовал, как внутри разгорается безумие, как оно полыхает, как сжигает сознание, и как Люнь пытается остудить всё внутри. Я и сам пытался его успокоить, вцепившись в меч так, что руки болели.
А Вьисендо смотрел на меня, и улыбка не сходила с его губ. Его меч едва заметно сдвинулся, и между рукоятью и ножнами блеснул металл. Он ждал повода.
— Можно мы всё-таки пройдём? — неожиданно произнесла Ки, подойдя к нему вплотную. — Или, уважаемый Сяо Хуци, вы так и будете смотреть на моего брата и провоцировать его?
— Брата? — вот здесь уже всего Вьисендо перекосило. Он потерял на мгновение контроль над собой, не в силах скрыть эмоций, и пусть маска спокойствия и невозмутимости практически сразу вернулась на его лицо, мы все видели его реакцию. — Что ж, раз так, то прошу прощения, Киаолиан.
Он отошёл в сторону, пропуская нас в её комнату. Очень богато обставленную комнату. Императорскую комнату. Что-что, а денег он на неё не жалел, это уж точно.
— Просто я рад видеть тебя. Хорошо, что с тобой всё хорошо.
— К сожалению, уважаемый Сяо Хуци, это у нас не взаимно, — высказала она своё «фи». — И вы могли бы покинуть мою комнату, я хочу переодеться.
Вот здесь Вьисендо уже сдержал маску спокойного и вежливого человека, лишь бросив на меня красноречивый взгляд.
— А это мой брат, — невозмутимо ответила Ки. — Я его не стесняюсь.
— Как скажешь, Киаолиан, — кивнул он. — Я приказал приготовить…
— Мы не голодны, — сразу же обрубила она.
— Конечно, но если…
— Мы придём, — кивнула она и посмотрела на дверь, намекая Вьисендо свалить нахер.
Его просить сто раз не пришлось. Одарив её улыбкой и не взглянув на меня, он спокойно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь под парой наших недовольных взглядом.
Вот если бы Ки всегда так относилась к нему: презирала и ненавидела, было бы очень круто. Но, к сожалению, она слишком много провела с ним времени. А когда тот вышел, её живот и вовсе жалобно забурлил, из-за чего она посмотрела на него и вздохнула.
— Кушать хочу.
— Ты же отказалась, — напомнил я.
— Да знаю я, знаю… — вздохнула Ки и направилась в одну из прилегающих комнат к её покоям. — Я скоро вернусь.
— Ага…
И я остался один посреди её комнаты.
Большая, больше, чем у некоторых дома. Тут один зал чего стоил, от которого шла тройка ступенек в другую его часть, где стояла громадная кровать со шторами. Повсюду были мягкая мебель, подушки, тумбочки, шкафы с книгами, туалетный столик…
Я пробежался по нему взглядом: сверху донизу он был просто завален косметикой от духов до всяких пудрениц и кисточек. Тут же рядом лежала груда всяких одежд. Я носком подцепил одну: ханьфу из такой ткани, что можно было купить целый дом на деньги, сколько это стоило.
Пройдясь по всему помещению, я вышел на балкон, с которого открывался вид на город.
— Высоко… — пробормотал я, окидывая столицу одной из величайших империй этого мира с высоты птичьего полёта. Дворец был настолько высоким, что его шпили касались облаков, а комната Ки располагалась почти на самом верху.
— Красиво… — пробормотала Люнь. — Представь, каждый раз просыпаться и видеть перед собой такую красоту?
— Быстро надоест, — покачал я головой. — Такой вид нужен лишь для того, чтобы изредка смотреть на него и чувствовать воодушевление. Будешь смотреть на него чаще, и привыкнешь, из-за чего он уже потеряет свою привлекательность.
— Ты прямо-таки философ… — хмыкнула Люнь.
— Ну тут всё просто. Раньше я летал, и для меня это было прямо-таки вау, а сейчас…
Это уже обыденность. Жаль, когда чудо становится повседневностью. Ты перестаёшь его ценить.
Я бросил взгляд и увидел, что балкон шёл почти по всей длине стены этого дворца, и с него был ещё один выход, но уже в другую комнату. Через дверь с окнами я мог разглядеть аккуратный кабинет, где всё было разложено по полочкам, и вещи не валялись на полу. А здесь, как я понимаю, Ки занимается, да?
Я осторожно толкнул дверь и прошёл внутрь, оглядевшись.
Аккуратно. Ничего лишнего, ничего ненужного. Шкафы, тумбочки, стол — всё было создано для работы, сразу видно. А ещё здесь было немало картин. Удивительно, но в комнате Ки картин не было, а здесь были, видимо, для рабочего настроя. Я пробежался по ним взглядом…
Пока не встретился им с Ки.
Нарисованной Ки.
Почему-то я даже и не обратил сразу внимания на огромную картину, что висела напротив стола и занимала всю стену. Малышке Ки было на ней что-то около четырнадцати лет. Юная, уже с улыбкой девушка, которая смотрела на меня со взглядом человека, который мечтает увидеть весь мир. Красиво нарисовали…
— Это не Киаолиан, — раздался голос за моей спиной.
Моя реакция была понятной и мгновенной.
Крутанулся на месте, уже выхватив меч, чтобы через мгновение кончик лезвия был направлен на человека, смерть которому я желал всем сердцем. И сейчас это желание хлынуло мне в голову с новой силой, да такой, что я был готов взреветь и, не думая о последствиях, броситься вперёд. Я даже шагнул вперёд, но остановился благодаря стараниям Люнь, которая рвала мне мозг коготками.
Меня слегка трясло, но тем не менее меч медленно вернулся обратно в ножны в то время, как Вьисендо медленно отпустил рукоять меча, который до сих пор покоился в ножнах. Гнида, специально меня провоцирует же, сука.
— Вижу, ты борешься, — произнёс Вьисендо прохладно. — Это похвально. Но тщетно надеяться, что сможешь контролировать это состояние. Если оно началось, то уже не закончится, пока ты не…
— Мне плевать, — перебил я его, с трудом выговаривая слова. — Ты ведь знаешь, зачем я здесь, верно?
Вьисендо не ответил, медленно прошёл вперёд, обойдя меня по кругу и подойдя к столу, после чего, стоя уже спиной ко мне, произнёс.
— Девушка на картине, которую ты видишь — это моя дочь, Тимо. Ей было тринадцать. Удивительно похожа на Киаолиан, не так ли?
— Её имя Ки, ты, выродок обоссаный, — прошипел я.
— Было Ки, теперь…
— Ты даже не её отец, так что завали хлеборезку.
Вот здесь он сразу не ответил.
— Что ж… здесь правда на твоей стороне. Как бы я ни хотел быть её отцом, она не моя родная дочь. К сожалению, невозможно заменить то, что давно утрачено, — он медленно развернулся ко мне. — И да, я знаю, зачем ты здесь, и не буду скрывать, что наши желания совпадают.