Страница 9 из 11
Отношения между городами определялись сетью каналов, где они стояли. Государство, расположенное выше по течению, может отрезать воду ниже по течению, что позволяет контролировать соседа. Разрушительную силу воды можно использовать в качестве оружия. Здесь произошел старейший известный конфликт между государствами – Лагашем и Уммой.
Лагаш располагался между современными Багдадом и Басрой – в юго-восточной части нынешнего Ирака, недалеко от Персидского залива и Элама. Его религиозный центр Гирсу был зажат между Уммой, древним городом к северо-западу, и союзниками Уммы – Уром и Уруком, находившимися юго-западнее. Объектом споров Лагаша и Уммы стала территория в несколько тысяч гектаров под названием Гуэдена, что переводится как «край равнины». Это было «любимое поле» бога Нингирсу[12]. Может показаться, что несколько тысяч гектаров – это немного, однако площадь в данном случае – обманчивая мера: когда орошаемые земли расположены по берегам реки, богатство государства заключено не в площади, которую оно контролирует, а в длине берегов, находящихся в его распоряжении. У города Умма был доступ к двумстам тысячам гектаров, но обрабатывал он всего двадцать тысяч, потому что не получалось отойти от береговых дамб больше чем на полкилометра. Даже небольшие участки земли могли стать серьезным поводом для войны.
Конфликт разыгрывался на протяжении нескольких поколений. В изложении Гирсу (победившей стороны) дело обстояло так: Умма арендовала часть земли Нингирсу, но не смогла оплатить аренду, причем накопился фантастический долг в четыре с лишним триллиона литров ячменя. Трудно согласиться с реальностью такой величины: она соответствует годовой процентной ставке в 50 % за сорок лет. Однако то, что Умма не смогла расплатиться, видимо, верно. Чтобы избежать выплаты долга, она начала войну. Поскольку город находился выше по течению, его стратегия заключалась в том, чтобы отвести от Гирсу оросительные воды, уничтожив тем самым его земледелие. В ответ Эанатум I, царь Лагаша, начал строительство шестидесятикилометрового канала, несущего воду «из Тигра в Нун-канал». Вероятно, подразумевается Шатт эль-Гарраф в Ираке – древний водный путь, который до сих пор соединяет Тигр и Евфрат. В конце концов Лагаш победил Умму и вернул себе землю.
Этот конфликт имел серьезные непредусмотренные последствия. Канал Эанатума перебрасывал воду из бассейна Тигра, однако объем воды намного превышал потребности Гирсу. В результате поднялся уровень грунтовых вод, что привело к засолению почвы. Засоление – это процесс, при котором находящиеся в воде магний, кальций и натрий накапливаются в почве, связываясь с глиной и делая почву непроницаемой. В таких условиях растениям трудно прорастать, а корни не могут вбирать питательные вещества. Земледельцы пытались выщелачивать почву, вливая в нее больше воды, выращивать растения с глубоко уходящими корнями, чтобы высушить почву, но безрезультатно. Засоление остановить не удалось. Воздействие на продуктивность было катастрофическим. В XXV веке до нашей эры урожайность составляла более двух с половиной тонн с гектара. К XVIII веку – менее девятисот килограммов с гектара, и этого уже не хватало для содержания сложной административной системы. Шумерский контроль над Южной Месопотамией рухнул.
Вода не только сформировала среду, в которой развивались и конкурировали могущественные государства, но и посеяла семена их разрушения.
Со временем изменения водного режима были в силах спровоцировать не только перемены в обществе, но и развитие новых государственных институтов. Например, изменения количества осадков в Месопотамии могли ощущаться на протяжении сотен и даже тысяч лет. Почему климатическая система должна меняться в таких масштабах времени, неясно: это не результат воздействия какой-то очевидной внешней силы. Как и в случае позднего дриаса, это, вероятно, было результатом сложных взаимодействий между океанской циркуляцией, изменчивостью атмосферы и ледяным покровом. Итогом стало уменьшение количества осадков на 30 и даже на 50 %, которое могло сохраняться в течение десятилетий и даже столетий в некоторых частях Средиземноморья.
Эти перемены оставили многочисленные следы в археологической летописи. Во время экспансии Урука в середине четвертого тысячелетия до нашей эры колонии южных городов начали выращивать пищу на богарном севере. Некоторые поселения достигли значительной величины, однако длительный засушливый период в конце четвертого тысячелетия привел к исчезновению многих из этих сообществ. Начиная с XXIX века до нашей эры количество осадков в этом регионе стало увеличиваться, достигнув максимума примерно в XXVII веке. В этот период действительно началась урбанизация и политическая интеграция.
Влияние воды на государство основано на его уязвимости. Когда государства географически ограничивались одним производящим сообществом, их уязвимость была в значительной степени экономической: решающими факторами, которые определяли продуктивность земледелия и количество излишков у государства, были доступность воды и время ее появления; наводнения могли уничтожить часть резерва, на который опиралось государство. Но по мере усложнения государства усложнялись и способы того, как вода могла повлиять на стабильность государственных институтов. Первоначальное возмущение, локализованное в природе, могло запустить цепочку событий, далеко отклоняющихся от исходной проблемы.
На севере преобладали богарное земледелие и скотоводство, однако их продуктивности редко хватало для поддержания роста государства. Центром благосостояния оставалась Южная Месопотамия. Когда на севере возникало государство – например, Эбла во второй половине третьего тысячелетия до нашей эры на территории современной Сирии, – оно полностью зависело от существования мощных торговых партнеров на юге. И тем не менее между XXVII и XXVI веками до нашей эры несколько городов на севере достигли значительного размера и богатства. Этот рост продолжался во время конфликта Уммы и Гирсу, пока в конце концов не возникла первая империя в истории.
Около 2350 года Саргон Великий создает Аккадскую империю.
Понесла меня мать моя, жрица, родила меня втайне. Положила в тростниковый ящик, вход мой закрыла смолою, Бросила в реку, что меня не затопила[13].
Это не начало истории Моисея из библейской книги «Исход», а легенда о рождении Саргона, появившаяся примерно на тысячу лет раньше. Из своего города Аккад Саргон начал беспрецедентную военную кампанию, завоевав большую часть Вавилонии. Затем он объединил Южную Месопотамию, победив Урук и некогда великие шумерские города-государства, а потом отважился подняться по Евфрату на тысячу километров на север, покорив на своем пути все, включая Эблу.
Империя Саргона больше основывалась на торговле, чем на подчинении. Он хотел получить богатство, не особо стремясь к административному контролю, и в основном опирался на уже существовавшие органы управления. В середине XXIII века его преемники расширили Аккадское царство, полностью включив Северную Месопотамию с ее экономикой, основанной на богарном земледелии. Нарам-Суэн, внук Саргона, распространил владычество Аккада на юго-запад нынешнего Ирана, северо-восток Ирака и даже северо-восток Сирии, стандартизировав все административные институты и обложив податью все районы империи. Всю сеть аккадских государств объединяли водные пути – соединительная ткань этой огромной империи. Торговля зерном была централизованной, а пути, по которым шли металлы и другие товары, тянулись в Оман и даже в дельту Инда.
Проблема такой сложной системы, опирающейся на торговлю в обширном регионе, заключалась в следующем: она была уязвимой для потрясений в любом из уголков. Например, в XXIII веке, примерно через сто лет после создания Саргоном Аккадской империи, северные равнины снова высохли. Как уже случалось раньше, изменение количества осадков ухудшило продуктивность богарного земледелия. Для управления Северной Месопотамией (территорией в три миллиона гектаров) требовались армия, управленческий аппарат, транспортная инфраструктура. Без производства излишков сложную систему управления поддержать нельзя.
12
Нингирсу – бог войны и земледелия. – Прим. ред.
13
«Сказание о Саргоне». Перевод И. Дьяконова. – Прим. пер.