Страница 59 из 65
Наша же работа, уже переданная в клинику Днепропетровского медицинского института в 1985 г., остановлена не без стараний комиссии Минздрава СССР, а позднее и с Вашим участием. Чтобы не быть голословным, приведу текст письма Л.В. Усенко от 21 января 1986 г. на имя тогдашнего министра здравоохранения СССР С.П. Буренкова.
"Глубокоуважаемый Сергей Петрович! Зная Вас как человека, всегда поддерживающего все передовое, что может способствовать быстрейшему восстановлению и сохранению здоровья советских людей, просим Вас, в порядке исключения, разрешить продолжить испытания препарата "перфторан" в острых ситуациях по жизненным показаниям (в условиях реанимационного отделения — острая тяжелая черепно-мозговая травма, политравма с геморрагическим шоком, постсистолический синдром, отек головного мозга независимо от причины).
Наша просьба основана на материалах конференции, проведенной Институтом биологической физики АН СССР 14.01.86 года, а также на нашем небольшом опыте. Согласно разрешения Фармакологического комитета М3 СССР от ЗДУ 85 года II фаза клинических испытаний препарата "перфторан" дала обнадеживающие результаты при вышеупомянутых критических состояниях: снизилась на 8,3 % по сравнению с контрольной группой летальность среди больных с острой тяжелой черепно-мозговой травмой при одновременном укорочении времени пребывания пострадавших на больничной койке, сокращение продолжительности комы и улучшение социальной сохранности их личности. При постсистолическом синдроме летальность составила всего 33 %. Использование "перфторана" у этих больных позволило не только сохранить им жизнь, но и вернуть к труду по профессии в максимально короткие сроки (через 1–2 месяца после клинической смерти). Мы отмечаем также, что применение "перфторана" у больных с политравмой позволило быстро снять присущие шоку дефицит объема циркулирующей крови и расстройства микроциркуляции и при этом в 10 раз сократить объем донорской крови, используемой для лечения этих больных.
К сожалению, в связи с приказом М3 СССР № 1380 от 25.10.85 г. мы прекратили применение "перфторана" и двое больных (16 и 30 лет), поступившие в клинику из районов области, после, казалось бы, успешной реанимации на месте происшествия, погибли. Их гибель, вероятно, можно было бы предотвратить, включив в комплексное лечение "перфторан". Доводим до Вашего сведения, что у 4 больных, которым проводилось вливание "перфторана", через 6 и 9 месяцев получены положительные отдаленные результаты. Ускорение внедрения "перфторана" в клиническую практику не только даст возможность высрободить большое количество донорской крови, но и максимально приблизить внутривенную инфузию с кислородтранспортной функцией к месту происшествия, что позволит возвратить большое количество пострадавших в сферу трудовых ресурсов.
С искренним уважением
депутат Верховного Совета УССР, ректор Днепропетровского медицинского института, Заслуженный деятель науки УССР, профессор Л.В. Новицкая-Усенко".
А теперь мне хотелось бы обратиться к коллегам по АН СССР. Хочу сообщить членам академии, что никогда не стал бы писать этот комментарий, если бы не три обстоятельства.
Во-первых, недавно избранный новый академик-секретарь Отделения биохимии, биофизики и химии физиологически активных соединений АН СССР академик Д.Г. Кнорре попросил меня подготовить этот ответ именно в "Вестник АН СССР", дабы прекратить дискуссию и не давать лишний повод корреспондентам возвращаться к проблеме на страницах массовой печати.
Во-вторых, некоторые мои коллеги по отделению упрекали меня в том, что интервью в прессе — это якобы мое желание завоевать популярность или, хуже того, удовлетворить свои амбиции, а это наносит ущерб Академии наук СССР, которую я как ее член, должен защищать. Однако, полагаю, Академия наук, в свою очередь, должна защищать и меня как своего члена. Приведу пример. На общем собрании АН СССР я выступил с просьбой, цитирую по опубликованной в "Вестнике" стенограмме: "Большинству присутствующих, вероятно, известно, что в 1980 г. Институт биологической физики АН СССР начал работу по созданию препарата "искусственной крови" и за эти три года ценой больших усилий сделал ее. Однако в ходе научно-исследовательских работ были нарушены некоторые инструкции Минздрава СССР. Разрешением конфликта занялись правоохранительные органы, причем в сути самой работы не разобрались и только опирались на инструкции Минздрава СССР. Вместо того, чтобы рассмотреть, правильно или нет составлены инструкции Минздрава, решили остановить работу и наказать разработчиков. Поэтому моральный ущерб от того, что случилось, мне кажется огромным. Однако это уже вопрос прошлого. Вопрос будущего — будет ли практически осуществлен выпуск препарата заменителя крови, который жизненно необходим для решения проблем травматологии и даже борьбы с распространением СПИДа? Работы остановлены, и наш международный приоритет может быть потерян. У меня просьба — вернуться еще раз к этой проблеме, рассмотреть ее, и в конце концов ознакомить меня с теми претензиями, которые предъявлены непосредственно в мой адрес. Желательно обсудить вопрос с министром здравоохранения СССР академиком Е.И. Чазовым. Если эта работа нужна советской медицине, то надо выпускать готовую продукцию…" ("Вестник АН СССР". 1987 г. № 8. С. 52).
Обращаю внимание — это выступление прозвучало в марте 1987 г. Как отреагировало на него руководство Академии наук СССР? Последовало решение о демонтаже оборудования, установленного в помещении только что сданном под опытное производство "перфторана", а за два месяца до этого меня сняли с поста директора института, так и не сообщив, в чем же состояла моя вина. 5 июня 1987 г. я был вынужден дать телеграмму М.С. Горбачеву. Цитирую: "Институтом биофизики Академии наук в Пущине создан эффективный кровезаменитель, имеющий важное значение в связи с распространением вируса СПИД. Ведущие клиницисты страны, проводившие его испытания, дали высокую оценку. Однако вице-президентом Овчинниковым развернута кампания против препарата и меня как директора института. Используются пресса, правоохранительные, партийные органы, идет дезинформация, порочащая препарат и мое имя. Мое обращение в МК КПСС и КПК более месяца остается без ответа. В соответствии с распоряжением Овчинникова от 20 мая подлежит ликвидации уникальное опытное производство. Внедрение препарата растянется на годы, наше опережение западных стран будет потеряно. Убедительно прошу Вас принять меня по изложенному вопросу. Член-корреспондент АН СССР лауреат Ленинской и Государственной премий Иваницкий”.
После такого отчаянного шага позвонила референт вице-президента АН СССР академика В.А. Котельникова и сообщила, что распоряжение академика Ю.А. Овчинникова отменено, демонтаж оборудования производиться не будет.
Использование массовой печати для научных дискуссий, с моей точки зрения, не лучший путь. Если ученый вынужден прибегнуть к такой защите, это означает, что не существует нормального механизма решения научных споров. Я предлагал собрать сторонников и противников препарата "перфторан" и снять все вопросы в открытой научной дискуссии. Однако создавались закрытые комиссии. Например, Ю.А. Овчинников отменил Всесоюзную конференцию по применению фторо-углеродных кровезаменителей, которая должна была состояться еще 10 октября 1985 г. В течение трех лет, с 1983 г. по 1985 г. несмотря на постановление Президиума АН СССР от 1980 г. и просьбы академика В.С. Фокина, И.Л. Кнунянца и моей, этот вопрос не ставился на Президиуме АН СССР. Были закрыты для меня публикации на эту тему не только в "Вестнике АН СССР", но и в других академических журналах.
После создания в США коммерческого препарата — эмульсии "адамантеч" ("адамантан”) — устойчивого к тепловой стерилизации и сохраняющего стабильность около года при охлаждении до 4 °C и позволяющего делать кровезамещение до 93 %, имея ЛД50 при величине введения 138 мл/кг, доказывать что-либо и даже заниматься этой проблемой в Академии наук СССР становится бессмысленным. Научная задача решена полностью, но не у нас.