Страница 51 из 65
Вернемся к существу дела. Будет ли у нас когда-нибудь "голубая кровь"? Честно скажу: не знаю… Мне грустно, вновь и вновь возобновляя разговор, возвращаться к самоочевидной мысли, что недопустимо в фундаментальной науке жить по принципу "догоним", сделав сначала все, чтобы отстать. Мы теряем на этом не просто годы, мы лишаем народ необходимых следствий научного прогресса. Так ясно все, что и убеждать некого. Стыдно с запланированным отставанием догонять западные фирмы, покупая у них то, что могли иметь сами, раньше и гораздо дешевле. Но с неумолимым постоянством продолжает действовать в советской науке трагический "алгоритм успеха", когда очередную выдающуюся работу вместе с первой удачей настигает шквальный огонь недоброжелательности. Потом — по сценарию — следует "поиск виновных". Потом — наказание невиновных. И потом, если в этом месте сценария новатор проявит "благоразумие" и вовремя отдаст богу душу, наступает счастливый миг "катарсиса": награждение всевозможного начальства, которое под фанфары откровенно обнаруживает свой истинный интерес, имеющий мало общего с интересом к истине.
И я думаю, что в истории с "голубой кровью" речь идет о трагической судьбе не отдельных лиц, а нашей страны. Страны, где люди, подобные Белоярцеву, гибнут в борьбе с вязкими мафиозными силами, а мы вновь и вновь теряем вместе с выдающимися людьми и наш нравственный генофонд, постепенно утрачивая способность защищать добро и восставать против зла… Эта история вновь доказывает нам, что по-прежнему многие из нас молчаливо готовы считать нормой привычные репрессии и преследования, "содействие" различным "органам". Эта готовность "способствовать" им, готовность молчать, когда травят ближнего и дальнего, готовность потерять лицо стала почти уже генетической, создающей губительное для всего живого давление инертной среды. И нечего мне сказать здесь вместо ожидаемого эпилога.
Лишь одно, пожалуй: "За державу обидно"…
27. "Голубая кровь”: следствие не закончено
Н. Антипов
(Газета "Московский строитель", № 22, 5—12 июня 1990 г.)
В последнее время некоторыми редакциями газет и журналов ("Литературная газета" — 17 августа 1988 г.; "Огонек" — 3 сентября 1988 г. и 12 марта 1989 г.; "Природа и человек", №№ 9, 10 за 1988 г.; "Сельская молодежь" за 1989 г., № 9; "Коммунист", № 15 — октябрь 1989 г., а также в телевизионных программах: "Прожектор перестройки", “Под знаком "пи" и "Время" — конец марта и 3 мая 1990 г.) распространяется необъективная информация о состоянии и перспективах разработок перфторуглеродных кровезаменителей, что, естественно, порождает нездоровые слухи и вымыслы широкой аудитории.
Причем, в ряде изданий ставится под сомнение работа следственной группы, расследующей уголовное дело о фактах грубого нарушения порядка изготовления и проведения клинических испытаний на людях медицинских препаратов на перфторуглеродной основе, и в частности, "перфторана" отдельными должностными лицами Института биологической физики АН СССР и некоторых лечебных учреждений Министерства здравоохранения СССР и Министерства Обороны СССР (дело о так называемой "голубой крови"). По мнению авторов статей непонятно, почему до настоящего времени Прокуратура СССР о данном расследовании хранит молчание.
В связи с этим считаю необходимым заявить следующее: нами внимательно изучены статьи о "голубой крови" в вышеуказанных изданиях и тщательно сопоставлены с материалами уголовного дела.
Создается впечатление, что журналисты выполняли заказ определенных лиц, чьи неблаговидные поступки являются предметом расследования, с целью оказать этими публикациями давление на следственных работников. Иначе невозможно объяснить тот факт, что ни один из журналистов, зная о ведущемся расследовании, ни в какой форме ни разу не обратился в Прокуратуру СССР за получением объективной информации.
Основные линии, ярко просматривающиеся в этих статьях и телевизионных репортажах, можно выделить следующим образом: первое — это безоглядное восхваление самого препарата "перфторан" и его разработчиков, второе — создание общего, без конкретных фамилий, портрета ретроградов из правоохранительных органов, которые в ущерб советской науке и здравоохранению, направляемые чьей-то таинственной, могущественной и корыстной рукой, "довели до смерти" создателя "перфторана" профессора Белоярцева Ф.Ф. и "погубили дело", позволив тем самым ведущим странам Запада обойти СССР в создании кровезаменителя на основе перфторуглеродов.
Не касаясь научной ценности данной проблемы, т. к. в компетенцию прокуратуры это не входит, остановимся лишь на нарушениях существующих правил проведения клинических испытаний новых лекарств и фармакопеи.
Поводом и основанием для возбуждения уголовного дела в отношении профессора Белоярцева послужили заявления трех сотрудников ИБФ АН СССР о денежных поборах с его стороны. Деньги Белоярцев вымогал и присваивал из сумм премий, которые выписывал подчиненным сотрудникам. Свои заявления лица, в которых Белоярцев получал деньги, используя свое служебное положение, подтвердили на допросах. Поэтому непонятно, на каком основании некоторые авторы утверждают, что в основу уголовного дела легли доносы и анонимки.
Последних, кстати, в ходе расследования вообще не поступало. Кроме того, имелись данные о хищениях Белоярцевым спирта. Эти факты (хищение 2300 рублей — из премиальных сумм и растрата спирта на сумму более 10000 рублей) подтвердились в ходе предварительного расследования. Дело прекращено после того, как Белоярцев покончил с собой. Причем, проверка, проведенная КГБ СССР и Прокуратурой СССР по просьбе бывшего директора ИБФ АН СССР Иваницкого, в действиях работников правоохранительных органов нарушений закона не выявила, так же как и данных о доведении кем-либо Белоярцева до самоубийства.
В ходе расследования по фактам злоупотреблений Белоярцева, многие сотрудники его лаборатории давали показания о грубых нарушениях существующих правил во время проведения клинических испытаний препарата "перфторан". Эти нарушения были установлены и квалифицированной комиссией Минздрава СССР, АН СССР и Центрального военно-медицинского управления Министерства обороны СССР в 1985 году. Установлены серьезные нарушения, связанные с изготовлением препарата и применением его в клиниках, а также с организацией клинических испытаний.
В ИБФ АН СССР отсутствовала требуемая идельная асептичность технологического процесса, которая исключала бы возможность занесения в препарат какой-либо инфекции. Следствием, бесспорно, установлено, что многие партии препарата направлялись в клиники страны до получения результатов бактериологических анализов образцов, а впоследствии (когда уже препараты были внутривенно введены больным) выяснялось, что партия препарата заражена теми или иными болезнетворными бактериями (в препарате обнаруживали стафилококк эпидермиса, диплококки, дифрероиды, спороносную палочку и т. д.). В свете этих фактов, ни чем иным как мошенничеством, нельзя назвать надписи на этикетках препарат "Стерильно внутривенно". Таких партий препарата по документам ИБФ АН СССР выявлено восемь.
Кроме этого, в клиники направлялись партии препарата "перфторан", изготовленные по иной рецептуре, нежели та, которая предоставлялась в Фармакологический комитет Минздрава СССР и была разрешена для клинического изучения, а также использовались препараты "Фторем" и "Перфузоль", вообще не разрешенные к испытаниям. Имели место факты направления в клиники нестандартного, пирогенного (вызывающего повышение температуры тела) "перфторана".