Любить не страшно

Вот и я "наелась", даже не попробовав ни одного. Сливочное масло, щедрыми кусочками положенное мною на каждый блин, стекало по его пальцам, подбородку, а он, казалось, чуть не мурчал от удовольствия, как довольный кот!

А вот Даня блинчик есть не стал. Хотя борщом его отец накормил. Я спросила об этом Матвея и он, нехотя, ответил:

— Он не ест незнакомую, новую для него пищу.

Блины — это незнакомая пища? Я, конечно, промолчала, но на заметку взяла. Ну, собственно, ребенок сыт, что еще нужно?

….Хозяин выделил мне отдельную комнату, тоже изрядно захламленную. Ее убирать я решила с утра после завтрака. Проснулась очень рано от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Как только подняла голову с подушки, дверь, издав громкий скрип, захлопнулась. Не Матвей это, конечно. А жаль… Оделась в тоненький летний сарафанчик — сегодня, наверное, будет еще жарче, чем вчера! Умылась, расчесалась, потрогала синяк на лбу, чуть подкрасила ресницы — не смогла удержаться, хотелось быть красивой… для него. Пора готовить завтрак, ведь кое-кто уже не спит! Выполнять, так сказать, свои прямые обязанности. Хотя, Матвей еще не решил, оставит меня или нет.

Дверь в комнату, где спали Матвей и Даня, была прикрыта, но маленькая щелочка все-таки осталась. Проходя мимо, не устояла и заглянула. К сожалению, был виден только самый краешек кровати и загорелая рука, чуть свисавшая вниз. Я замерла на несколько секунд перед дверью, сгорая от желания приоткрыть еще немного, совсем чуточку — одним глазком посмотреть на него. Но сдержалась. Подумала, что веду себя так же, как за полчаса до этого — Даня.

В зале, где спал Роман, возле окна заметила какое-то движение. Даня стоит за шторой? Прячется? Решила подыграть. Шепотом, чтобы не разбудить Рому, сказала, подойдя ближе:

— Где-то здесь прячется серый волк! Ой, боюсь его! Ой, как же страшно!

И, неожиданно для себя, услышала тоненький вой — не волка, конечно, скорее, маленького волчонка. Играет со мной? Отвечает? С удивлением, подумала о том, что впервые за сутки слышу звуки, издаваемые малышом, до этого он просто молчал. Чтобы закрепить успех, продолжила:

— Побегу-ка я в свой домик, спрячусь от волка! А если он придет ко мне, дам ему что-нибудь вкусненькое, чтобы меня не съел!

И на цыпочках поскакала в сторону кухни.

Поставила молоко на плиту, помня о том, что Даню нужно кормить кашей — Матвей в приказном порядке озвучил это вечером перед сном. Молока мы привезли всего один пакет, а пили его здесь много. Нужно в магазин сходить сегодня в деревню. Есть же он здесь? Хотела достать из холодильника и погреть оставшиеся блины, но не нашла их. Зато пустой пластиковый контейнер стоял вымытый в сушке. Матвей, что ли, ночью съел? Бедненький, наголодался тут без женской руки! Ну, значит, оладьи испеку на завтрак! С вареньем можно будет кушать, которое бабушка им передала! Когда уже закрывала дверцу холодильника, разыскав в нем два последних яйца, увидела "волчонка", стоящего на пороге. Та-а-ак, обещала же ему вкусненькое! Если дать шокладку, кашу есть не захочет! Взяла морковку, почищенную и вымытую вчера для борща и оказавшуюся лишней.

Малыш стоял на пороге в голубой пижамке с короткими рукавами и штанишками, взъерошенный, маленький, такой миленький, что хотелось схватить его на руки и потискать, поцеловать в щечки, погладить по головке. Только я помнила, что с такими детками, как Даня, так поступать нельзя, а тем более мне сейчас, когда я для него совершенно чужая. Как же он на Матвея похож — просто одно лицо, такой же красивый!

— Ой, серый волк, не ешь меня! Я тебе свою морковку дам!

Но глупым тетям нужно бы знать, что волки не едят морковку! Даня резко развернулся и убежал.

***

Завтрак проходил в тишине. Я, покормив Даню, с шоколадной конфетой отпустил его из кухни, и теперь сосредоточенно ел кашу. Как поступить? Оставить ее здесь? Готовить Лиза умеет — да ещё как! Кухня просто сияет. С Даней у нее получается — мне даже поработать побольше можно будет, когда он к ней привыкнет. Спокойная, весёлая. И только один минус, но зато какой! Красивая очень. С другой девушкой это, конечно, считалось бы плюсом, но не с ней.

Если оставлю, нужно строго-настрого запретить ей одеваться так, как сегодня. Что это за сарафан такой — плечи голые, тоненькие лямочки бюстгалтера видны, да и ткань слишком лёгкая — кажется, на солнце все тело видно будет! Понимал, что полный бред выдумываю! Понимал, что при Ромке вообще подобного произносить нельзя — на смех поднимет! Но смотреть мог только в тарелку с кашей — иначе, взгляд неумолимо полз по ее голым плечам, туда к груди. Они с Ромой обсуждали новое Алино увлечение — жена моего брата начала разводить фиалки. Она все делала в полную силу, никогда не признавала полумер. И поэтому теперь весь дом у них был заставлен горшками с этими цветами.

— Но ведь красиво! — Лиза защищала тёткино увлечение. — Разные сорта по-разному цветут!

— Только, Лиза, слишком много времени занимает — лучше бы она на меня его тратила! А, впрочем, если ей нравится, то я совсем не против!

Вот всегда он так! Готов жене потакать во всем! Я совсем не понимал, зачем в доме нужны цветы — какая от них красота? Наоборот, земля на подоконник насыпается, вода из поддонов вытекает. Пыль, опять же, на листья ложится. Я бы точно запретил своей жене…

Лиза рукой махнула в сторону окна:

— Будешь в следующий раз сюда приезжать, привези пару горшочков — вон туда на окошко поставим!

Вот тут я смолчать не мог:

— Это мой дом. Я сам буду решать, что и где здесь ставить.

Встретился с ней глазами — во-от, так и смотри на меня всегда — словно я последняя сволочь на свете! О, а это — хорошая идея! Нужно ей гадости все время говорить — она меня к себе и не подпустит! Приехала работать — пусть работает!

— Ну ты, братец, и хамло! Посмотрим, как запоешь, когда на моем месте будешь!

— Был уже — с меня хватит! — и специально для нее озвучил свое решение. — Можешь остаться. Считай, что ты на испытательном сроке — две недели. Если что не так будет — отвезу домой!

Вышел из дома, слыша за спиной Ромкины шаги. Конечно, как же он без нравоучений? Сел на ступеньки, брат устроился рядом.

— Я себя вёл точно также, когда с Алей познакомился. Я понимаю тебя. Вспомни, как ты меня ругал за это! Хотелось бы мне сейчас тебе по шее дать, на правах старшего брата, да только сам все поймёшь! Еще и прощения у нее просить за хамство свое будешь!

— Да ни за что! Я ее сюда не звал!

— У нее каникулы, между прочим! А она работать будет! Понимаешь, к чему я?

— Я заплачу ей.

— Идиот! Ты благодарен должен быть ей! Спасибо говорить, как воспитанный мальчик! Не нагружать сверх меры! И не вздумай деньги предложить, я её хорошо знаю — обидишь до глубины души! И ещё… это Сергей просил передать. Обещал ему. Если Лиза вернется домой со слезами, он голову тебе оторвет!

— Да пошли вы все на х…! И ты, и Сергей!

Думал, после этих слов мой братец все-таки врежет мне. Видел, что он хотел это сделать. Но не стал. А жаль! Так хотелось подраться…

Оставаться дома с ними в таком взвинченном состоянии было, прямо скажем, опасно, во всяком случае, пока Ромыч не свалит. Поэтому я сам вызвался съездить на заправку, прихватив с собой Даню. Проезжая с ветерком вдоль деревенской улицы, увидел возле одного из домов, кажется как раз бабы Лиды, нашей молочницы, большой черный джип — гости к ней пожаловали, поэтому молока мы с Даней вчера и не дождались!

***

Провожая Романа, испытывала странное чувство, состоящее из смеси страха и волнения, как перед кабинетом врача. Когда он уже садился в машину, обняв меня на прощание и, в который раз, приказав сразу звонить ему, если что, даже подумала, что, может, все-таки нужно с ним уехать? Но, представив себя возвращающейся домой, без надежды увидеть еще когда-нибудь Матвея, я отбросила сомнения. Нет. Не уеду, ни за что!