Кто убил бабушку?

Я решил, что вторую половину дня надо провести с пользой, и отправился в библиотеку; заказал там себе несколько самых новых книг, которые могли помочь мне в создании рекламы, различных публикаций, текстов. Все мне в них показалось очень просто, понятно и знакомо. У меня появилась уверенность, что мне будет несложно вновь войти в обойму сотрудников агентства, погрузиться в рутину моей редакторской профессии.

В пять часов я вышел из библиотеки и позвонил Питу Редику. Я спросил его, нет ли у него желания со мной поужинать. Он ответил, что страшно огорчен, так как вечер у него занят деловым свиданием.

— Ах, черт возьми, Род, мне бы очень хотелось принять предложение и встретиться с тобой, но мне предстоит одна очень важная деловая встреча. Я сам пригласил бы тебя присоединиться к нам, но речь пойдет о делах и тебя просто доконает невероятная скука.

— Ничего страшного, Пит. Оставим до следующего раза.

— Я буду ужинать с доверенным лицом одного издателя из Нью-Йорка, который хочет прозондировать почву. Я участвую в создании одной книги, естественно, по психологии. Вчера вечером у него в отеле я дал ему прочитать первые главы. И вот мы договорились сегодня за ужином обсудить кое-какие вопросы. Я еще не знаю, понравилось ли ему то, что я написал. А теперь я хочу объяснить тебе, почему для меня это так важно: если я увижу, что он загорелся идеей, хочу попытаться, если, конечно, смогу, убедить его дать мне аванс в счет книги. А это даст мне возможность работать над книгой все лето, не отвлекаясь ни на что другое, если даже мне удастся получить всего долларов двести. В ином случае мне придется заняться летними курсами, и тогда я смогу писать только по ночам… Имея впереди свободное лето, я думаю, что сумел бы закончить эту книгу.

— Пит, если тебе не удастся договориться об авансе, я смогу одолжить тебе двести долларов. Я завтра начинаю работать, и мне не придется ничего просить в счет наследства.

— Спасибо, Род. Но я не хочу оставаться на лето с долгом. Аванс — это совсем другое дело, мне не надо будет его возвращать, он пойдет в счет дохода от книги. Кроме того, тогда можно почти уверенно считать, что книга будет принята к производству сразу, как только я ее закончу. В любом случае, Род, спасибо тебе за предложение… ведь ты его сделал человеку, которого, как ты помнишь сейчас, видел один-единственный раз в жизни. Или ты уже начинаешь кое-что вспоминать?

— Нет, пока ничего. Хорошо, Пит, я позвоню тебе как-нибудь в другой раз.

— Обожди минуту, Род. У тебя есть какие-нибудь планы, как провести вечер после ужина?

— Пока никаких.

— Я не уверен, что проведу с этим человеком весь вечер. Думаю, ужина нам вполне хватит, чтобы обо всем договориться. Он собирается пробыть здесь еще пару дней, и у него уйма других дел и встреч. Поэтому весьма возможно, что мы с ним после ужина расстанемся. Скорее всего, у него назначена еще какая-нибудь встреча. А поскольку наш ужин сегодня назначен весьма рано — в шесть часов, — то это подтверждает предположение, что именно так оно и будет. Скорее всего, я вернусь домой часов в восемь или в половине девятого, а может быть, даже раньше. Почему бы тебе не позвонить мне в это время, если у тебя, конечно, не намечены какие-нибудь другие встречи? Когда освободишься, приедешь сюда.

— Хорошо, Пит, договорились. Возможно, я так и поступлю.

Я положил телефонную трубку и задал себе вопрос, кого я еще могу пригласить на ужин. Я подумал об Энди Хендерсоне, с которым мне довелось, и не без удовольствия, позавтракать несколько дней назад. Но он был женат, а часы показывали уже больше пяти вечера. Да, уже поздновато приглашать кого-либо на ужин, особенно женатых, и я решил поужинать один. Я был изрядно голоден, ведь, кроме легкого обеда в полдень, у меня маковой росинки во рту не было. Потом я решил сделать круг по центру города, надеясь увидеть афишу какого-нибудь интересного фильма. Кино помогло убить часть времени, и в восемь с минутами я снова позвонил Питу.

— Я только что приехал домой, — ответил он. — Хорошо, что позвонил раньше, чем я тебе сказал. Давай прямо сюда, ко мне.

— Я прихвачу бутылку шампанского, чтобы тебя поздравить?

— Можешь принести с собой бутылку пива, чтобы меня утешить.

— Что, все так плохо?

— Не совсем все. Когда приедешь, я тебе расскажу.

— А сейчас давай серьезно: я прихвачу с собой что-нибудь выпить?

— Если тебя устраивает пиво, ничего привозить не надо. У меня в холодильнике имеется с полдюжины банок, а для меня пива достаточно. Завтра мне на работу.

— Мне тоже. Договорились, будем пить твое пиво.

Я пошел на стоянку, где стоял мой «линкольн», и отправился домой к Питу. Только после того, как мы удобно устроились в креслах со стаканами свежего пива в руках, я стал расспрашивать его о результатах встречи с представителем издателя.

— Я вполне могу гордиться собой. Ему понравились все пять глав, и он считает, что есть все основания полагать, что книгу примут с восторгом, когда я ее закончу. Он взял с меня слово, и я ему это пообещал, что по всем вопросам буду консультироваться в первую очередь с ним. Но он также объяснил, что не располагает полномочиями на выдачу мне аванса за книгу, которую прочел пока лишь он один; часть, которую я написал, должна быть рецензирована хотя бы еще одним сотрудником издательства. Обычно он читает одну часть книги, затем передает ее другим сотрудникам, делая заключение и составляя рекомендации к изданию книги, но купить книгу, права на нее он не может. А выдать мне аванс означает купить книгу, и даже еще более рискованно, чем купить, ведь тот факт, что я хорошо написал начало, совсем не означает, что я ее хорошо закончу. Или вдруг случится что-то непредвиденное…

— Или тебя вдруг собьет грузовик.

— Вот именно. Он хотел забрать с собой в Нью-Йорк эти пять глав и попытаться добиться там для меня аванса, но…

— Почему же ты не согласился?

— Во-первых, это черновик, я печатал один экземпляр и у меня нет копии. И я совсем не хочу выпускать его из рук, ведь это результат нескольких месяцев упорной работы. А вдруг рукопись затеряется, и мне придется все восстанавливать с самого начала! Кроме того, мне иногда необходимо заглядывать в начало книги, что-то увязывать, иначе я не могу писать дальше, а они неизвестно сколько времени будут ее держать у себя, пока решат вопрос об авансе.

Он вытряхнул трубку и начал снова набивать ее.

— Конечно, я мог бы отпечатать эти пять глав в нескольких экземплярах, но там кое-что надо подредактировать, так сказать, довести до кондиции, а мне сейчас не хотелось бы тратить на это время только ради того, чтобы заполучить аванс. Считаю, что заняться редактированием лучше всего тогда, когда книга будет готова, а у меня еще не созрел окончательный вариант. Терпение, мой друг, терпение. Ничего страшного не случится, если я прочитаю несколько лекций на летних курсах. Надеюсь, кое-что мне все же удастся написать за лето.

— Если тебе не хочется брать деньги, почему бы не дать мне возможность тоже поучаствовать в издании? В таком случае ты мне ничего не будешь должен, пока книга не разойдется, если, конечно, она все-таки когда-нибудь поступит в продажу. А ты мне заплатишь исходя из доходов, которые она тебе принесет. Зато все лето ты сможешь посвятить исключительно своей книге.

Мне показалось, его очень заинтересовало мое предложение, но потом он решительно покачал головой.

— Это очень рискованно для нас обоих. Ведь тираж может и не разойтись. Кто знает? Может набежать всего несколько сот долларов, а в таком случае ты окажешься в проигрыше. Но может случиться и другое: книга войдет в список бестселлеров, ведь она обращена к широким кругам читателей, так что такое вполне возможно, — и тогда ты заработаешь тысячи долларов за свои двести, но в сильном проигрыше окажусь уже я… Знаешь, я придумал! Причем мы оба не рискуем ничем. Равные возможности для двоих — или сумма удваивается, или ничего. Я принимаю двести долларов, и если книга разойдется — ты получаешь четыреста.