Зарево. Пекло

Сама вызвалась идти. Сама пошла. Никто не заставлял. Ныть, жаловаться или жалеть себя непозволительно. Роберт сказал как-то: "если ты заранее даешь себе установку, что не справишься, даже не берись что-либо делать". Но я подобную установку себе не давала. Никогда. Если уж бороться, то до последнего.

Нащупала за поясом пистолет и бросилась вслед за горгоновцами. Не смотря вокруг себя. Только вперед.

Тучи опускались все ниже, на улице темнело; внутри небольшого магазинчика все быстро погрузилось в голубой полумрак. Небольшой хаос: полки перевернуты, разбита витрина. Хвала Небесам – без видимых следов борьбы. И крови не было.

Карани несколько раз ударила по ближайшему стеллажу, и эхо металла расползлось по помещению, зазвенев в далеких углах протяжным стоном. Горгоновцы держали оружие наготове, и я, сама того не замечая, сильнее сжала пистолет обеими руками, чуть приподнимая дуло от пола; не обратила внимания на то, что чуть согнула ноги в коленях, что стала полубоком – так обычно делал Льюис, идущий на осмотр, – а когда заметила, лишь усмехнулась, качнув головой. Бессознательно скопировала движение, чтобы чувствовать себя увереннее, чтобы выглядеть увереннее. Или чтобы сорваться прочь без промедлений – "бей или беги".

– Вроде чисто, – Сара ловко выудила фонарик и, прислонив его к пистолету, сделала еще несколько шагов вглубь магазинчика. Затем резко опустилась, заглядывая под стеллажи; движения ее были отточенными, быстрыми, но плавными. – Так, котики, работаем в темпе. Стэн, пойдешь сливать бензин; возьмешь с собой Штеф, – Карани посмотрела на меня, – посмотри за округой. Мы с Норманом пройдемся по спискам Стивена.

– Принято, – проговорила я, точно не своим голосом. Затем спешно скинула рюкзак с плеч, подошла к Саре, протягивая ей его вместе с небольшим исписанным клочком бумажки, – если не затруднит, закинешь кое-какие вещи для меня? – девушка легко кивнула, улыбнувшись.

Вышли со Стэном из душного магазинчика, темного и откровенно жуткого – даже без литров крови и расчлененных тел менее страшно не становилось, воображение с лихвой компенсировало оглушающую пустоту достроенными монструозными сущностями. Отправиться с Тарэном на улицу за бензином – несказанное счастье и милость судьбы.

От дорожного покрытия шел жар, пахло сырым асфальтом. Дождь шел мелкий, почти водная пыль. Стэн скорым шагом направлялся к топливораздаточным колонкам, и я спешила за ним, втягивая влажный воздух носом.

Безлюдье ощущалось кожей.

– Я могу обойти заправку и магазин кругом, – бросила Тарэну, проводившему манипуляции со шлангами и канистрами, в которые я не особо-то и вникала, и тот поднял на меня глаза.

– В этом нет необходимости. Место хорошо просматривалось, пока мы сюда шли.

– Слепой участок все равно есть, разве нет?

– Журналистское любопытство играет? Хочешь еще парочку разлагающихся тел найти? – я пренебрежительно сощурилась, глядя на Стэна, но ни в голосе его, ни на лице не было ни ехидства, ни сарказма (которые обыкновенно лились из Льюиса). Тарэн словно действительно был участен к моему эмоциональному состоянию, а потому желания сострить в ответ не возникло (в отличие от диалогов, опять же, с Крисом, зачастую превращающихся в негласное соревнование за лучшую колкость). – Там фура на стоянке брошена, да разбитый мотоцикл. Не думаю, что найдешь что-то интересное, а опасное уже нашло бы нас само.

–Просто уточнила, – ответила, пожимая плечами.

Стэн сменил канистру. Топливо шумно заполняло вторую емкость, пока горгоновец с силой закручивал крышку на первой.

– Впрочем, – прокряхтел мужчина, – если не хочешь стоять, можешь пойти осмотреть машину, – я поморщилась, вспомнив транспортное средство и тело рядом с ним; дернула плечами рефлекторно. – Посмотри, есть ли ключ зажигания. Было бы просто отлично, если бы мы смогли на этой развалюхе хотя бы часть пути проехать.

Медлила, мучительно подробно воскрешая в памяти разложившийся труп, стремясь тем подготовить себя к созерцанию его вблизи. Видя мое замешательство, Стэн пробурчал себе под нос что-то невразумительное, затем громче сказал мне остаться и дозаполнить канистры, мол, дождь моросит, нечего промокать, да и труп я не осмотрю на наличие ключей. Он как-то взвинчено выпрямился (мне показалось, что горгоновец злится), но затем выдохнул спокойнее, подбадривающее похлопал меня по плечу и направился прочь из-под навеса.

Первой мыслью на реакцию Стэна было: "О, Небеса и Богиня Матерь, он серьезно на меня злится?"; но махнула головой, понимая, что лишь накручиваю себя и пытаюсь увидеть то, чего нет, и приписать человеку эмоции, которых он не испытывает.

По правде говоря, значительно позже я узнаю, что в какую-то секунду Стэн в самом деле разозлился от моей заминки и нерешительности; разозлился равно до того момента, пока не поднял глаза, и не увидел перед собой меня – Шайер, – журналистку и ни разу не горгоновца, который (при всем омерзении, нежелании, страхе или неприятии) делал свою работу, до автоматизма довел поведение в определенных ситуациях и не ждал объяснения каждого необходимого к выполнению приказа.

Горгоновцы настолько привыкли быть сами по себе и сами с собой, что порой забывались, не замечали, что рядом с ними гражданские, а не боевые товарищи – мне так казалось, потому как от меня постоянно ждали каких-то действий, решений, со мной говорили жаргонизмами, шутили профессиональные шутки, и каждый раз "принимали за свою". Поначалу, слишком погруженная в мысли, анализирующая происходящее внутри себя и снаружи, я и не замечала, что с Сэмом подобных ошибок горгоновцы не допускают. Может, сам Сэм старался дистанцироваться (а отчасти так и было); может, его поведение перманентно напоминало военным об их чисто вынужденном сотрудничестве. А может, был прав Роберт, говоривший об "особенном горгоновском духе", который (якобы) читался в моем поведении. Однако же, единственным горгоновским духом, истинно в себе ощущающим, я могла назвать лишь желание Льюиса "захлебнуться в кофе и проспать три года, не поднимаясь с кровати" – такое стремление действительно поддерживала всеми фибрами души.

Пока Стэн осматривал машину, я набрала бензин. Итого три канистры по тридцать. Тарэн после поисков обнаружил ключи от машины, зажатые в закостенелых пальцах трупа. Я вовсе не смотрела в ту сторону – сразу подкатывала сильная тошнота, горечь заполняла рот, и голова шла кругом.

Пока мы находились в доме на поляне – минутами забывалось о происходящем вокруг. В отдельные моменты притуплялось восприятие, и, конечно, с сенсорной деривацией это не сравнишь, но сознание шалило не меньше. Действительность воспринималась странно, ужасы захлестнувшей страну эпидемии походили на галлюцинации. Отсутствие связи, замкнутое пространство, неизвестность и потерянность. Не верилось, что мы стали непосредственными участниками разворачивающегося коллапса. Не верилось, что смогли вырваться из клетки пылающих городов. Не верилось, что попали в вакуум – вокруг горело, полыхало и бомбило. А мы ждали в клетке леса божественной помощи или быстрого избавления. Ждали хотя бы чего-то.

Здесь, на заправке, и остатки самообладания как-то подрастерялись. Накатила дрожащая паника – насколько бы ты не был хладнокровным, рациональным или стойким человеком, ужас оказывался сильнее и разрушительнее – вокруг не разруха; вокруг смерть.

Дождь то прекращался, то начинал. Пока Стэн погружал канистры в багажник машины, я побежала к Саре и Норману сообщить радостную новость – у нас нашлось средство передвижения. Вышли из магазинчика с переполненной тачкой, набитыми рюкзаками, несколькими пакетами и еще парой канистр с водой. Грузились быстро, поглядывая с опаской по сторонам, но абсолютно довольные добычей. Сара вновь связалась со Сбортом, сказала, что все идет по плану, даже чуть лучше.

– Хвала Небесам, что нам не придется топать пешком, – Норман захлопнул багажник. Звонким эхом разнесся хлопок по округе. Я оглянулась вслушиваясь… Дождь. – Кто поведет? – Стэн молча покрутил ключи в своих руках. Сара юркнула на переднее пассажирское сиденье, Тарэн залез на водительское место, мы с Норманом смиренно распахнули задние двери.