Страница 13 из 20
И снова они сидели в тишине. Время капало, как последние капли крови у раненного бойца. Сквозь узкое оконце наверху уже давно не проникал свет. Где-то внутри у Раннавера с каждой минутой становилось всё горячее. Изредка его мышцы вздрагивали, будто наливаясь силой, тогда мужчина глубоко вздыхал, и снова всё успокаивалось.
Девушка задрожала. Он слышал, как в кожных покровах усилилось движение крови, стремящейся согреть свою хозяйку. Но бесполезно. В камере было слишком холодно.
Раннавер медленно вытянул ноги, стараясь не пугать свою соседку, а затем вдруг резко встал с грацией саблезубого тигра.
— О, Всевышний, что с вами? — спросила она в ужасе, глядя на мужчину, чьё сильное израненное тело неожиданно предстало пред ней во всей своей окровавленной красоте. Даже сквозь синяки и многочисленные раны были видны тугие мышцы и проступающие поверх них жилы. Перед ней предстала безупречная стать воина, которого не сломили месяцы голодной тюрьмы и избиений.
— Всё в порядке, — спокойно ответил он, осторожно снимая с себя тёмную рубашку. Девушка вздрогнула, увидев голую грудь. Нахмурилась и ещё сильнее вжалась в ледяную стену. — Боюсь, ей далеко до чистоты, — сказал Раннавер, протягивая рубашку девушке, — но хоть немного согреть тебя она сможет.
Рейлия удивлённо захлопала большими глазами и быстро протянула руку. Схватив грязную одежду, более напоминавшую тряпьё, она мгновенно завернулась в неё, даже не поморщившись от сильного запаха. Находиться здесь голой было не только холодно, но и страшно.
— Гарнор думал, что ты… сделаешь мне больно, — неуверенно начала она, посильнее закрываясь полами рубашки, которая для неё больше походила на халат.
Раннавер некоторое время молчал.
— Да, — наконец ответил он.
— Но ты не будешь?
— Я постараюсь.
— Это не совсем то, что я хотела бы услышать, — сказала Рейлия, сильнее прижав колени к груди.
— Ты знаешь, кто я? — вместо ответа спросил он, направив на девушку взгляд тёмных опасных глаз.
— А это имеет значение?
— К сожалению, да, — ответил Раннавер и снова перевёл взгляд на крохотное оконце наверху. Время утекало с быстротой горной реки.
— Я вижу перед собой мужчину, — ответила она тихо, склонив голову на бок, — он ранен и одинок. Ему больно, и, по-моему, страшно.
Раннавер резко развернулся, и снова его глаза заблестели странной тьмой. Рейлия вздрогнула.
— Да, мне страшно. Потому что много дней я не ел нормальной еды, я ранен и обессилен. И боюсь, что мне не хватит сил сопротивляться, когда начнётся восход Луны Демонов.
— Луны Демонов? — переспросила девушка удивлённо. — Это же просто праздник.
— Через несколько часов откроются врата Инферно, и связь между мирами усилится, — говорил мужчина, — моя сущность будет рваться наружу, и вряд ли я смогу её остановить.
— И что тогда произойдёт? — вдруг нахмурилась Рейлия, чувствуя неладное. Она не понимала, о чём толкует её странный знакомец, но по тону понимала, что он не шутит.
Раннавер повернулся и посмотрел ей в глаза. В этом взгляде была боль, тоска, нечеловеческая гордость, и что-то гораздо более злое. Рейлия никогда не видела, чтобы в одном человеке смешивалось так много разных эмоций.
— Скорее всего, случится то, на что и рассчитывал Гарнор.
— Что случится? — с нажимом спросила Рейлия. А мужчина молчал, словно не желая отвечать на этот вопрос. И в этом молчании было что-то зловещее.
— Я изнасилую и убью тебя, — наконец сказал Раннавер.
Сердце девушки словно остановилось. В этот момент она внезапно увидела то, что раньше скрывалось от взгляда. Странный, слишком высокий для человека разрез глаз сокамерника, волосы, слишком сильно отдающие огненной медью, золотисто-коричневая кожа, слишком тёмная даже для уроженца юга. Слишком много «слишком».
— Но зачем это ему? — спросила она, упавшим голосом. Раннавер ответил.
— Тогда я навсегда лишусь возможности быть человеком. Собственноручно сняв печать, — мужчина горько усмехнулся, словно размышляя вслух. — Славную ловушку он приготовил. Очень в стиле моих родственников. Я даже думаю, не они ли ему подсказали? Слишком хитро. Даже для орочьего шамана Крови.
— Ты рассуждаешь о снятии какой-то печати, как будто это самое ужасное в жизни, — звонко воскликнула Рейлия, услышав самое главное, — когда перед этим просто жестоко расправишься со мной? И это тебе не кажется ужасным?
Раннавер грустно улыбнулся.
— Ты ещё не поняла? Я — сын огня и пепла, порождение проклятых. Наполовину демон, — сказал он, и в этом голосе словно звучала боль всего мира. — А демоны жестоки.
Но, несмотря на страшные слова, почему-то Рейлии показалось, что он обманывает её.
И это действительно было так. Раннавер уже чувствовал, как туманится его разум, и всё меньше старался смотреть на полуобнажённую светловолосую женщину, чей образ терял для него свои очертания. Теперь он видел лишь её грудь, маленькие круглые плечи, белоснежную шею и длинные худые ноги, неприкрытые рубахой. Но мощные тиски разума удерживали его в сознании, заставляя с ужасом представлять её окровавленное изуродованное тело. Он не хотел её убивать. Не хотел.
Луна Демонов. Она была уже близко.
— Ты убьёшь меня… — констатировала факт Рейлия, и руки её задрожали, когда Раннавер ничего не ответил.
Он уже видел перед собой озёра раскалённой лавы, чувствовал нестерпимый жар на тёмной коже. Вспоминал огромные каменные дворцы-склепы, в которых жил его отец и многочисленные братья. Их глаза горели тьмой, с клыков капала кипящая кровь, которая была ему отвратительна. Их смех походил на рычание и одновременно скрежет, от которого у Раннавера сводило скулы, и адски болела голова. Адски. Как и должна болеть голова в Аду.
— И всё же, зачем это шаману?.. — прозвучал голос где-то вдалеке.
— Когда падёт печать, я стану первым из Падших, чья нога коснулась земной тверди. Вся мощь огня и тьмы ринется ко мне, втекая в мои вены, заменяя собой кровь. Я перестану быть человеком. Именно об этом всегда мечтал мой отец и братья. И их мечта сбудется, когда я начну уничтожать людей за то, что они заточили их в Инферно. Сбудется мечта шамана, когда очень скоро я обязательно доберусь до людского престола, свергнув императора. Тогда всё племя орков, изгнанное из империи, будет отомщено, и они смогут вернуться.