Жаркие ночи волшебства

Ночь с Раннавером, потомком Падших (из глубин темных вселенных лаймовых миров…)

Сырость и полумрак никогда не вызывали у него чувство страха, брезгливости или прочего дискомфорта. Узкие решётки на крохотном оконце под потолком камеры пропускали тонкие лучи света, которых ему вполне хватало. Глаза давно привыкли к тьме, мышцы, скованные освящённым серебром, болели привычной терпимой болью, синяки на теле ныли несущественно. Три дня назад ему приносили миску с тюремной кашей, так что он был почти сыт. Жить можно. Если бы не одно «но»:

— Сколько ещё ваша гордость позволит вам вытерпеть, мой господин? — спросил с поклоном высокий тщедушный старик с ожерельем из зубов на дряблой шее. — Что сказал бы ваш отец, милорд? Что сказали бы братья?

Голос зеленокожего шамана был похож на козлиное блеяние. Мощная бычья кость в носу подёргивалась при каждом слове. Красные глаза с большими чёрными зрачками блестели кровью демонов. Той самой, от которой и произошло орочье племя. Шаман глядел коварно и лживо, а его слова источали яд со вкусом мёда.

— Тебе не надоело спрашивать одно и то же? — произнёс устало узник. — Ты же прекрасно знаешь ответ.

— Знаю, мой господин, — ответил, улыбаясь Гарнор Варраш, колдун и заклинатель зеленокожих. Под толстыми губами показались длинные жёлтые зубы нижней челюсти. — Но не устаю напоминать, что вам лучше согласиться. Ведь гораздо почётнее быть победителем, чем проигравшим. Лучше сидеть на троне, чем в остроге. Не правда ли, о Великий?

— Мне и здесь не плохо, — уголок рта мужчины дёрнулся, отозвавшись болью в разбитой скуле. Раннавер отвернулся и посмотрел высоко наверх, туда, где из узенького окошка пробивался тонкий луч света.

— Одно ваше слово, и вы свободны! — увещевал шаман. — Одно ваше слово…

— Я не сниму печать, ты зря тратишь время, — тихо сказал Раннавер. Он уронил голову на грудь, и спутавшиеся грязные волосы, в которых застыла кровь, спрятали покрытое синяками лицо.

— Мне больно смотреть на вас, повелитель… — мягко сказал Гарнор, потрясывая головой. От этого движения кольца в ушах начали звенеть, а кость в носу — тяжело раскачиваться. — Ведь вы созданы, чтобы править!

— А ты не боишься, шаман? — неожиданно спросил узник. Из-под спутанных волос вдруг блеснули тёмным пламенем совсем нечеловеческие глаза. — Ты не боишься, что, если будет по-твоему, ты умрёшь страшной смертью, как только я освобожусь?

Гарнор Варраш вздрогнул, но взгляда не отвёл.

— Мой повелитель, ведь вы знаете, что я пытаю вас не ради собственного удовольствия. Мне больно причинять боль. Но ради нашего великого дела… Да, я готов умереть.

Раннавер посмотрел на шамана внимательнее. Зеленокожий не сводил с него обожающего взгляда хитрых кровавых глаз. Шаман был умён. Он не хотел умирать, но да — к смерти был готов. Раннавер отвернулся.

«Проклятый фанатик» — подумал узник, пошевелив затёкшими руками. От этого движения мягко светящиеся в темноте кандалы звякнули, обжигая кожу.

— Убирайся, — спокойно сказал Раннавер. — Я лучше сгнию здесь заживо, чем ты получишь то, что хочешь.

Шаман покачал головой. В противоположном углу камеры зашевелился влажный стог соломы. Через мгновение оттуда выбежала худая крыса и скрылась в щели между стенами.

— Нет, мой господин, — сказал шаман, достав из кармана балахона чётки из человеческих зубов. — Уже сегодня ночью вы вернёте свой истинный облик. Всё уже подготовлено, а вы ослабли…

— Сегодня… ночью?.. — переспросил пленник, и глаза его вдруг расширились. — А какой сегодня день?

— Двадцатое число Древосока, — улыбнулся шаман довольно.

Раннавер дёрнулся, как от удара. Это было то, чего он боялся всю свою жизнь.

— Да, вы всё правильно поняли, мой господин. Сегодня ночью взойдёт Луна Демонов. Небеса заполонят голые тела ведьм, лешие с дриадами будут танцевать у зачарованных костров, русалки на несколько часов смогут выйти из омутов. А вы услышите зов своей крови.

Узник передёрнул широкими массивными плечами.

— Наплевать. Я справлюсь. Как делал это всегда, — Раннавер вновь отвернулся, чтобы шаман не увидел, насколько он не уверен в своих словах. Каждый год в один и тот же день он проклинал свою вторую проклятую сущность, потому что, отчаянно разрывая цепи сковывающего заклятья, она рвалась наружу. И каждый год он побеждал, потому что был готов к борьбе. Но не в этот раз, не сегодня.

— Я так не думаю, мой господин, — Гарнор щёлкнул сухими пальцами, и раздался звонкий скрип. Старая дверь в темницу открылась, впуская внутрь двух стражников и абсолютно голую испуганную девушку.

У неё были длинные белые волосы, как морская пена ласкающие тонкую линию спины, и большие голубые глаза затравленной лани. Стражники отпустили жертву, и она тут же забилась в противоположный угол камеры, обхватив колени худенькими руками.

Глаза Раннавера расширились ещё сильнее.

— Зачем?.. — спросил он, прекрасно зная ответ.

— Я выбирал её сам, — поклонился с ядовитой улыбкой шаман и вышел из каземата. Как же сильно Раннаверу хотелось стереть это мерзкое выражение с его лица! Но вместо ответа мужчина вновь лишь отвернулся. Уже из-за двери узник услышал:

— До восхода Луны осталось четыре часа.

Дальше что-то громко скрипнуло, словно большой рычаг опустился вниз, и кандалы на руках и ногах вдруг расстегнулись. Раннавер удивлённо посмотрел вниз, будто увидел свои руки впервые. С наслаждением потёр запястья, покрытые ожогами и язвами от освящённого металла. И только затем посмотрел на девушку, которую заперли с ним в одном каземате.

Она была красива. Очень красива. Совсем ещё молоденькая, не больше восемнадцати лет. Раннавер отвёл взгляд, в котором вспыхнуло что-то нехорошее.

— А ведь ещё четыре часа впереди… — прошептал он.

Мужчина почти ощущал, как трясётся от ужаса блондинка, почти чувствовал терпкий запах её страха.

— Не бойся, — сказал он тихо. — Я не причиню тебе вреда.

Мужчина положил мощные руки на колени и сцепил их в замок. Опустив на них голову, он закрыл глаза, долго оставаясь неподвижным. Девушка молчала. Он знал, что она не верит. И не мог её в этом винить. Он бы тоже не поверил. И потому Раннавер просто сидел, не шевелясь и не разговаривая, погрузившись в свои мысли. И очень скоро он почувствовал, что страх девушки потихоньку отступает.

— Кто ты? — спросила она осторожно.

— Меня зовут Раннавер, — ответил мужчина, не поднимая глаз.

— А меня — Рейлия…