Страница 10 из 16
А я ведь не знаю, кто он на самом деле. Воевода или ещё кто? Не видел я его до сей поры. А то, что толпа с ним прибежала, так мало ли с кем она могла прибежать? Опять же сюда меня другой начальник определил… Уточнить или не нужно? Пожалуй, не нужно, не поймут меня. Лучше и впрямь ответить.
— Услышал шорох, насторожился, вот сюда подошёл, — показал место, где стоял.
— А почему не спал?
— А кто бы в таком холоде уснул?
— В каком холоде? До тебя на холод никто не жаловался! Дальше что было?
— А дальше дверь приоткрылась, этот самострел в щель просунул, меня начал выцеливать…
— Да как он тебя мог выцеливать, если тебя там не было? — влез с вопросом здоровяк.
— А ты почему тут? Марш на улицу! Будешь нужен, покличу! — отправил амбала на свежий воздух воевода. — А ты продолжай, продолжай.
— Я и продолжаю. Самострел ему снизу подбил…
— Покажи, как дальше было, — воевода подхватил с земли арбалет, встал с ним в проходе.
— Вот так! А потом так! — продолжил показ, в результате которого воевода полетел кувырком на лежащие тела.
— Сдурел! Ты на кого руку… — рассвирепел и тут же сдулся. Сообразил, что я его же приказ и выполнял. — Дальше!
— А дальше второй выскочил, мечом махать начал, да в темноте про порог забыл, споткнулся…
— А ты и не растерялся, использовал подвернувшийся случай.
— А кто бы не использовал? Жить-то хочется!
— А ели тебе так жить хочется, то что ты на боярыню полез?
— Да не лез я ни на кого? Я отлить хотел! А куда идти, забыл! Память мне отшибло!
— А как с бабой управляться, не отшибло, значит? — съехидничал воевода.
— Да не управлялся я ни с кем. Она меня сама проводить захотела, под руку подхватила, потащила куда-то за угол. А у меня ноги не ходят…
— Ещё и ноги? А с ними что?
— Так со стены спрыгнул, — развёл руками в стороны. — Меня же на тот помост какие-то мужики принесли, я сам ходить не мог!
— Это я уже знаю, можешь дальше не рассказывать. Значит, ходить ты нормально не мог, а боярыня тебя сама куда-то потащила. Так?
— Так, — согласился.
— А платье зачем изорвал?
— Не рвал я ничего! Целое оно было! А потом меня по голове ударили! И очнулся среди толпы от удара. Да вы эту боярыню спросите, так оно было или нет!
— Мы бы спросили, да нету её нигде. А видаки говорят…
— Так у меня тоже видаки есть! — перебил воеводу. — Там же на помосте много кто проснулся. Ещё советовали мне, в какую сторону идти лучше. И Вран там же был!
— Вран? Так Вран тебя с боярыни и снял!
— Подстава это! Не было ничего! Да и не мог я с ней что-то сделать, потому что сил не было. И сотрясение ещё у меня!
— Что за подстава? Впрочем, понимаю, что ты сказать мне хочешь. Может быть это и так. Твой род с их родом испокон веков не ладят. А тут все родичи твои в Великий Новгород уехали, ты один остался. Да по голове получил, память потерял. Почему бы не обвинить тебя в нападении и не завладеть всем имуществом? А?
— Уехали? — последние события встали на свои места и почти всё происходящее со мной становится понятно. Скорее бы в местные реалии врасти, а то живу, словно по минному полю хожу. Да ещё и не знаю никого! — Я один остался? Как же так?
— А так! Ты сразу упёрся, с облыжным обвинением не согласился, вот к тебе татей и подослали. Кто это, не разглядел?
— А толку? Я же ничего не помню! И никого!
— Что? И вправду ничего не помнишь? И меня?
— И вправду ничего, — понурил голову. — И тебя не помню.
— То-то Данила всё удивлялся, что ты с ним, как с чужим разговариваешь. А ведь вы с младых лет неразлучной троицей были. Была троица, осталось вас двое… — оглянулся воевода на убитого в коридоре амбала. — Не припомнил?
— Нет, — покачал головой. Надо же как, троица неразлучных… Была… То-то они со мной так бережно обращались…
Переждал приступ головокружения, подышал сипло. Простываю, похоже.
— Ты уж не обессудь, но придётся тебе до утра здесь посидеть. Всё целее будешь.
Тут я хмыкнул. Будешь, как же!
— Посидишь, посидишь, ничего с тобой больше не случится. Охрану снаружи поставлю. И пришлю тебе какую-никакую одежонку. Всё теплее станет, раз ты так мёрзнешь. А я к князю пойду…
В конце крохотного коридорчика воевода остановился, оглянулся:
— Очень уж складно у тебя всё выходит... И словеса так красиво складываешь, прямо один к одному. Васька так не мог, пока по голове не получил… Может и впрямь вас дурней почаще бить нужно?
Судили меня по Правде. Народищу на вечевой площади собралось жуть как много. А у меня голова болит, за ночь так и не успокоилась. Из-за этого я и глаз не сомкнул. Ну и ещё по одной причине не спал, Данила мне всю плешь расспросами прогрыз. Правда и польза от него немалая была. Рассказал, что нападение город отбил, враг ушёл несолоно хлебавши!
На моё удивление таким коротким штурмом ответил:
— Это ты забыл просто! Они же под городскими стенами три седьмицы стояли! Посады все пожгли, монастырь на той стороне разорили! А ведь его только-только после прошлой осады отстроили!
Обсудили и ночное нападение на меня. Убийство брата Данилы обходили стороной, старались не касаться этой болезненной темы.
Да, оружие с убитых, вся их одежонка мне в качестве трофеев перешла. Не сейчас, потом, после суда обещали всё передать.
И про сам суд нечего рассказывать, слишком всё это для меня новым было. Я сначала сильно приуныл — меня же во всём обвинили, наказание в сорок гривен назначили. А это очень большие деньги здесь, как я сразу понял по наступившему на площади молчанию. Да ещё кто-то из женщин так сдавленно охнул при вынесении приговора…
Вот только потом князь говорить продолжил, не остановился на первом приговоре. И дальше всё было очень интересно. Оказывается, они успели за оставшуюся ночь поймать и допросить всех участников сговора. И Алёна здесь же показания давала, и мужики, что вместе со мной на помосте лежали и ценные советы давали. Врана тоже допрашивали. Он мне за Алёну мстил. Решил с какого-то перепугу, что я на неё глаз положил. Невдомёк ему было, что мне просто память отшибло! А Стефа на это внимание обратила и решила в своих целях парня использовать. В общем, тут всё один к одному сошлось. Да ещё и отъезд моих родичей… Тоже мне родичи! Нашли время, когда уехать!