Времена не выбирают

Глава 4

Оказалось не всё так просто, как я думал по простоте своей души. Это прежний хозяин моего нынешнего тела был вроде бы как хорошо подготовлен и неплохо владел не только мечом, но и другими колюще-режущими железяками. Он — да, а я, увы, нет!

Тут я чертыхнулся, снова упомянув нецензурным словом ту самую свою простоту. Мышечная память, говорите? Да какая, к чертям, мышечная память, если в голове пусто, как в вылизанной изнутри до блеска консервной банке!

Чтобы мышцы грамотно работали с железом, им правильную установку нужно дать! Из головы дать, между прочим, из мозга, так сказать, послать какие-то там управляющие импульсы. Если они, конечно, есть! Или он? Это я про мозг сейчас.

— Ну и про импульсы тоже, — тут же согласился сам с собой.

Короче! Откуда я её возьму, эту установку, если только и знаю, с какой именно стороны за меч держаться? Да и это, увы, не показатель, а просто понимание…

Так что вступительные экзамены в дружину я позорно провалил. И в показушной схватке без оружия тоже…

Не помогли ни наработанные ещё в той жизни навыки по рукопашке и борьбе, ни возросшие уже здесь сила и ловкость. Голова всё отлично соображает, и ранение тому не помеха. Вижу как, и, самое главное, что именно нужно с противником сделать, чтобы его уронить, а мышцы тупо тормозят, морозятся, не успевают вовремя отреагировать! И потому проигрываю местному бойцу с разгромным счётом три ноль. Счёт мог бы расти и дальше в его пользу, но проверку быстро остановили. Не стали надо мной издеваться...

Хорошо хоть не так много народа увидело мой позор, хоть в чём-то повезло. Но не обольщаюсь, ибо уверен, что слухи о моём позоре здесь очень быстро разнесутся

А как иначе? Телевизора с интернетом, увы, нет. Одно развлечение — языками почесать!

Повезло, что принимал меня в дружинники не сам воевода, как должно было быть согласно моему боярскому званию, а старший дружинник, сотник.

Даже не тысячник. Да и откуда у нас тысячник возьмётся? Нет у нас в городе столько воинов, это я уже знаю. Ополчение тут не в счёт.

Но это я сам перед собой оправдываюсь, чтобы не так стыдно было за свои корявые руки и заплетающиеся друг за друга ноги. А говорить что-то вслух и оправдываться… Кого и когда это интересовало?

Опять же, попробуй только начать оправдываться, и сразу получится умаление собственного достоинства и урон чести! Понимание этого тут же всплыло из глубин сознания. Прежний хозяин наверняка отметился.

Так что пришлось молчать, пыхтеть и утираться, утираться… И упрямо подниматься при каждом падении наземь!

Но стоит отдать дружинникам должное. В голос и тем более открыто надо мной никто не насмехался. Кто-то из них обмолвился , тут все знали про мою потерю памяти и ранение. Опять же в бою на стене во время осады отличился. Значит, что-то да умею!

А дальше было всё просто.

— Маркел, проверь новичка! — скомандовал сотник.

И выбрал для меня проверяющего из числа сидящих на лавочке дружинников. А я ожидаемо напрягся, потому что до последнего надеялся, что проверять меня будет кто-то из тех дружинников, что на площадке разминались. Там молодёжь моего нынешнего возраста пыхтит, и есть хоть какой-то шанс выкрутиться за счёт своих прежних умений. А тут сразу понял, что всё… Нет у меня ни одного шанса против любого из этих матёрых воинов, лениво просиживающих штаны под горячим солнышком. Понял и подобрался. Постараюсь хоть что-то показать…

Ожидал, что проверять меня будут на учебных деревяшках, да ошибся. Маркел лениво поднялся, потянулся, словно сытый кот и в несколько быстрых шагов оказался прямо напротив меня. И никаких особых площадок, никаких тренировочных деревяшек, всё по-взрослому! Пришлось и свой меч обнажать.

Руки подрагивают, Мышцы от хлынувшего потоком адреналина чуть ли не судорогой сводит, на месте устоять спокойно не могу, так шибает в голову. Вокруг народ столпился, кольцо замкнулось, круг обозначился. Я в своей тканой одёжке, узорами изукрашенной и вышивкой разноцветной, а напротив мало того, что опытный воин стоит, так он, в отличие от меня, в кольчужке. И не то, чтобы страшно, понимаю, что убивать и резать меня никто не будет, но кишки в животе морозцем придавило.

Да и ладно! Железо или деревяшка, страшно или не страшно, а взял в руки меч, встал в круг — бейся!

— Бой! — словно через вату услышал команду сотника.

Новая волна адреналина хлынула в кровь, заломило виски, зажгло огнём рану, потемнело в глазах, забухало в груди сердце…

Ну, что? Погнали! Оглянулся по сторонам, провернул по-киношному меч в руке…

И не успел ничего сообразить, моргнуть не успел, меч не успел оборот завершить, а я уже оказался распластанным на земле… Что-то я не понял, каким это образом так быстро меня отдохнуть пристроили?

Отлёживаться не стал, ещё чего не хватало! Подскочил, благо и шуметь в голове меньше стало, подействовало первое поражение, заставило сосредоточиться полностью на бое. Шум сторонний? Уже и не слышу ничего! Оглядываться тоже не оглядываюсь, и, наученный горьким опытом, даже не моргаю! А всего-то и нужно было для лучшего понимания разок по хребту огрести.

А противник вот он, прямо передо мной стоит! Лицо спокойное, безмятежное даже. Глаза холодные, словно пустые. А, нет, улыбается слегка краем губ. Заманивает!

Нападать сразу не стал, слишком свежо ещё воспоминание о быстром падении. Но и на месте стоять не остался, пошёл осторожно по кругу, выставив вперёд клинок.

Росчерк стали, высверк молнии, и мою руку с зажатым в ней мечом сильный удар отбрасывает в сторону!

Не успеваю перенести вес тела на правую ногу, как носок чужой ноги цепляет меня за голеностоп и подкидывает ногу вверх!

А ведь я ждал этого приёма, поэтому и успел отреагировать, опередить чужое движение! Потому и ноги не скрещивал при передвижении, почти приставными шажками шёл! Приподнял пятку в попытке освободиться, но всё зря — очень уж я медленно двигаюсь по сравнению с соперником! Противник в мгновение ока плавным скользящим движением перемещается мне за спину…

Трещат мышцы в жалкой попытке развернуться вслед за ним…

Не успеваю! Сжимаю зубы в попытке удержать в себе сдавленный стон от сильного и очень болезненного пинка в голень и через боль продолжаю разворачиваться! Одновременно отмахиваюсь наугад мечом, и тут же левая нога подламывается в колене от ещё одного удара!

Утыкаюсь этим коленом в утоптанный грунт площадки, рукавом рубахи смахиваю выступившие на глазах слёзы, и уже не обращаю никакого внимания на очередной удар по руке с крепко зажатым в ней мечом. Сдохну, но клинок ни за что не выпущу!

Конец ознакомительного фрагмента.