Страница 20 из 58
— Сдай. Если закон велит...
...Несмотря на раннее утро, в правлении было полно народа. Казалось, люди ночевали здесь... Они выстроились вдоль степы в очередь к председателю, держали в руках заявления.
Эрес ждал, когда освободится Кончук, но очередь не убывала. Казалось, потоку посетителей не будет конца.
Эрес подошел к столу:
— Вчера из Агылыга приехал, Михаил Мижитович. Вот где простор!
— Да, земля там хороша.
— Мне было очень интересно, тарга.
Кончук откинулся в кресле:
— Правильно. Надо свой край изучать всесторонне. — Глаза Кончука смотрели испытующе.
— Там, Михаил Мижитович, в верховье Агылыга, замечательные поля, чернозем...
Эрес запнулся, словно сейчас лишь понял неуместность затеянного разговора. Дело серьезное, его надо решать на правлении, а не так, на ходу. И Кончук, разумеется, не преминет ухватиться за эту зацепку. Осторожность Кончука сработает точно, Эрес был почти уверен в том и все же докончил, словно его тянули за язык.
— Чернозем такой — пальцы оближешь. Если его обработать, засеять...
Кончук рассмеялся. Голос его гулко зазвучал в просторной комнате:
— Сеять хлеб? В верховье Агылыга? Этого в истории, дунмам, не было. Ну, уморил...
— А что тут смешного, тарга? — Эрес растерялся. В эту минуту он почти ненавидел себя. Может, и впрямь он говорит глупости?
— Есть в юности пора, дунмам, когда кажется, все возможно.
«Так вот оно что!» — Эрес вплотную подошел к столу, сказал негромко, отчеканивая каждое слово, уже ничего не видя, кроме самодовольного лица.
— Имейте в виду, я вам не мальчишка, я агроном! Меня учило государство.
Кончук бросил на него внимательный взгляд.
— Да. Я обследовал... Это плодороднейшие места. Они могут дать зерна намного больше, чем наши теперешние. Надо посоветоваться со специалистами, рассчитать, сколько средств на это потребуется и что мы получим.
Кончук пожал плечами, вздохнул.
— Расчеты на бумаге еще не решают дела, дунмам. Сил маловато. К тому же МТС в такую даль разве отправит трактор? Плуга и того не дадут.
Рушилась надежда. Почва уходила из-под ног. А тут еще упоминание о плуге — у Эреса защипало в горле. Он ясно увидел перед собой могилу неизвестного парня. Он, быть может, вот так же кому-то доказывал очевидную пользу целины. «Что ж, история повторяется? Нет, шутишь, тарга, не выйдет».
Кончук смотрел куда-то мимо него, может быть, призывая в свидетели толпившихся у дверей колхозников. Эрес спиной чувствовал их взгляды.
— До верховья не так уж далеко, — глухо возразил он.
— МТС невыгодно... Да и время есть еще. Зачем же поднимать полы, не дойдя до горы, снимать ичиги, не увидев воды?
— Работу нужно начинать вот-вот...
— Я и говорю: вы что думаете, у правленцев головы на плечах нет?
Голос Кончука уже не был вкрадчивым, он звенел.
Председатель поднялся, ладонью провел по голове.
— Мне пора к животноводам в Алаак, опаздываю... Позже подумаем, дунмам. Подумаем...
Шумно отодвинул кресло, обитое зеленым плюшем, вышел из-за стола, торопливо оделся и исчез за дверью.
«Подумаем»... Что означает это слово в устах такого многоопытного хитреца, каким, несомненно, был тарга Кончук? По-разному можно истолковать его «подумаем». Или оно продиктовано желанием как следует поразмыслить над предложением Эреса или — просто форма полувежливого отказа? Кто знает.
Несколько минут Эрес стоял, боясь обернуться: ведь это из-за него Кончук раньше времени кончил прием. Даже не глядя, он чувствовал — комната пустеет. Но не стоять же ему бесконечно, теребя в руках шапку. Надо что-то сказать, куда-то идти. Эрес почти машинально снял трубку телефона, висевшего на стене. И вдруг вспомнил... Да, это был выход. Быстро, нервно несколько раз крутнул ручку.
— Алло! Дайте отделение милиции. — И еще какое-то время ждал, крепко сжав губы. Наконец, в трубке зазвучал голос:
— Дежурный слушает...
— С вами говорят из Агылыга... Фамилия? Оюн Херел. Да... Прошу приехать участкового или кого там...
— Ну, что там у вас? — недовольно перебил дежурный. — Чуть что — звонить. Своих сил, что ли, не хватает? Чем занимается ваша общественность?
— Вы сначала узнайте в чем дело! — гаркнул Эрес. — Найдено оружие! Алло...
Секунда молчания.
— Какое оружие? Где?
— А вот приезжайте, увидите!
— Алло! Храните пока у себя. Подойдет машина. Я сам приеду.
Эрес вернулся домой, еще издали услышал нестройный гул голосов, в открытом окне виднелись хмельные лица гостей, кто-то затянул песню. Голоса смешались, их перебил надсадный басок Шырбан-Кока:
— По случаю весны... уважаемые, за ваше здоровье!
И снова шум, шалые выкрики.
Расчетливый Шырбан-Кок, слывший человеком замкнутым, нелюдимым, вдруг задал пир?! «С чего бы это?» — подумал Эрес. Меньше всего ему хотелось сейчас попасть в хмельные объятия хозяина, к которому он питал инстинктивную неприязнь.
Он уже отворил калитку, послушал. С минуту на минуту его могли заметить. Воспользовавшись очередным взрывом хохота, прикрыл тяжелую дверь и зашагал по улице к дому, где жила Долаана.
Она казалась взволнованной, не знала, куда усадить Эреса. Наконец сели на топчане и Эрес стал сбивчиво рассказывать о своей поездке в Агылыг, о герое-комсомольце, о своих мечтах довести начатое им дело до конца. Долаана сдержанно улыбалась, потом вдруг погрустнела, у рта обозначились тонкие царапинки морщин. Эрес удивился этой перемене.
— Что случилось, Долаана? Я что-то сказал не так?
— Нет-нет, ты хорошо говоришь... Все хорошо. Просто так. — И отвернулась. — Не обращай внимания.
— Ты устала? Много было работы?
Долаана не ответила. Он пробовал развеселить ее, но она была где-то далеко от него, от его мыслей...
Он поднялся со странным щемящим чувством, твердо решив больше не лезть с расспросами. Она проводила его до калитки, словно так и должно было быть. На прощанье коротко пожала руку, взглянула виновато.
Эрес шел, не разбирая дороги. Одно к одному — день складывался худо... Он долго бродил по околице, потом присел на камень у дороги, по которой когда-то прибыл в поселок. Постепенно тоска и растерянность сменились глухой, нараставшей злостью: «Черт бы их всех побрал, всех этих людей с их загадками, сложностями!» Долаану он больше не потревожит. Надо — путь сама откроется. А с этим таргой он еще поборется.
Когда вернулся в дом, там уже было тихо. Хозяйка с покорным видом подметала пол. Мужчины спали вповалку на войлочной кошме. Он прошел в свою комнату, не раздеваясь, лег на застланную постель.
Утром, едва проснувшись, ощутил странное беспокойство. Сел, огляделся, сунул руку под матрац. Револьвера не было.
Он не сразу осмыслил случившееся. Зачем-то стал шарить в карманах пиджака, даже заглянул под койку. Мелькнула мысль: может быть, над ним пошутили? В следующую минуту он уже понял — расспрашивать хозяев бессмысленно. В доме было много народу.
«Вот так, — горько подумал Эрес. — Еще одно». Гудок автомашины, остановившейся у ворот, заставил его вздрогнуть. Он сидел, тупо уставясь в дверь, пока в ней не выросла грузная фигура милиционера в ремнях. Милиционер долго не мог понять, что ему втолковывает парень в военной гимнастерке, и когда наконец сообразил что к чему, подозрительно сузил глаза:
— Что ж, пройдемте в правление.
Все происходило, как во сне. В конторе милиционер, заняв комнату председателя, вызывал к себе поочередно Шырбан-Кока и всех его гостей. Заполдень опрос закончился, не дав результатов.
— Поедемте, осмотрим место...
Он усадил Эреса рядом в машину, и вскоре они прибыли в верховье Агылыга. Там сотрудник сделал несколько записей в блокноте. Снова сели в машину и поехали обратно.
Не доезжая поселка, свернули к районному центру, и Эрес понял, что его везут в отделение милиции.
В прохладном, пахнущем свежей краской кабинете Эреса принял молодой в новенькой форме с ярко начищенными пуговицами лейтенант. Он внимательно выслушал рассказ Эреса о находке и при каких обстоятельствах исчез револьвер.