Страница 16 из 25
Тамиор, решив, что пришло время действовать, грозно взревел и двинулся в наступление. С коротким копьем наперевес, воин выставил перед собой эгиду и, на ходу превращаясь в живой таран, вторгся в зону поражения врага. Камнеед повторно дернул топор на себя, ловко ухватил рукоять в полете и бросил косой взгляд на приближающегося бородача. Отступив навстречу атакующему рыцарю, он коротко присел и тут же выпрямился, наотмашь разя противника широким движением левой руки. Исполинская секира с хрустом врезалась в центр щита. Доспех жалобно крякнул, прогнулся, но все же выстоял. Сокрушительный удар, словно тряпичную куклу, отбросил белобородого воина и с лязгом впечатал его в шершавую поверхность северной стены. Тамиор застонал и медленно сполз на песок, безвольно выпуская из руки изувеченный стальной панцирь.
Спустя мгновение, в трех пальцах от его головы раздался тугой грохот. Блестящее полотно топора врезалось в монолитный рубеж арены, погружаясь в камень, точно в податливую трухлявую древесину, на треть своей недюжинной ширины. Твердь стен взорвалась под натиском острого металла, разлетаясь осколками крупного крошева в разные стороны. Рыцарь сдавленно крякнул и отдернул голову. Половина его лица быстро окрасилась алыми потеками крови, брызнувшей из глубоких порезов, обильно расчертивших щеку и лоб.
Туранга ухватился двумя руками за натянутую цепь и с силой потянул на себя, желая вернуть оружие и попутно отламывая от ограды крупный угловатый валун. Бугай победно расхохотался и принялся замахиваться вновь, чтобы прицельным броском уже наверняка пригвоздить порядком надоевшего соперника. Как вдруг охнул, неуклюже пошатнулся и втянул шею в плечи. Громила недовольно загудел, завертелся на месте, пытаясь высмотреть внезапную помеху, и уперся взглядом в стоящий поодаль щуплый силуэт поэта. Давинти подбросил в ладони заготовленный булыжник и метко запустил его в Турангу, с треском угодив прямо по макушке, промеж загнутых книзу ребристых рогов. Всем своим видом эльф выражал небывалую для такого словоохотливого и трусоватого разумного решимость.
– Имею вынужденное мужество полюбопытствовать! – в привычно замысловатой манере, но, как можно более грозно, проговорил насупившийся тил. – Уважаемый уродливый громила, если я не ослышался, вас называют Камнеедом, верно? Тогда не желаете ли оправдать почетное прозвище и отведать камешек помясистее? – выкрикнул он и снова метнул булыгу в голову гиганта.
Тот гневно рявкнул, поймал снаряд зубами прямо на лету, сомкнул челюсти и с хрустом раскусил округлую гальку пополам. Из уголков широкой клыкастой пасти заструилась серая пыль. Туранга пренебрежительно сплюнул обломки на землю, встряхнул плечами, крепче сжал в руках топоры и неумолимой громадой пошел на Давинти.
«Сейчас, – пронеслась короткая мысль».
– Сейчас! Все вместе! – тут же взревел я со всей мочи, вскочил на ноги и, подхватив пару мечей, ринулся в наступление.
С противоположного рубежа, призывным кличем отозвался Тамиор. Давинти, имея из оружия ровным счетом ничего, тоненько заверещал и тоже бросился вперед. Камнеед сориентировался мгновенно. Разумно оценив расстановку сил и выбрав для опережающего удара самого опасного на данный момент соперника, он развернулся ко мне, резким широким движением воздел над собой оба оружия, ослабил цепь для броска и замер в полной готовности к смертельной контратаке.
Миг и огромные топоры, точно пущенные стрелы, один за другим метнулись навстречу моему отчаянному штурму. Желая во что бы то ни стало не упустить призрачный шанс навязать громиле собственные правила боя, я занес мечи и обрушился на первую из секир. Кромсающее на лету воздух лезвие туго звякнуло, отклонилось с намеченного пути и жадно впилось зубцами в плато арены. Одряхлевшая сталь в моих руках задрожала от взрывного столкновения. Правый клинок бешеной пружиной вырвался из пальцев и, завертевшись, тут же исчез под простыней вспаханного песка. Левый же плаксиво звякнул и переломился пополам. Верхняя доля сокрушенного меча отскочила и со скрежетом врезалась в, брошенное мгновением позже, второе оружие Камнееда. Этот топор монстр нарочно выпустил чуть погодя, с еле заметным опозданием, чтобы уж точно добить жертву, если та вдруг устоит после первого попадания. Однако даже такой дальновидный боец, как Туранга, не мог предугадать, что всего один незначительный обломок вражеской стали способен положить конец его несокрушимой тактике. Секира, нацеленная немногим выше моего пояса, тотчас сменила траекторию и устремилась вниз. Вряд ли бы мне удалось избежать выверенной атаки прежде. Секунда промедления и мое брюхо было бы вспорото на радость вопящим трибунам. Но теперь…
Не видя иного выхода, я резко оттолкнулся и взмыл над ристалищем, вытягиваясь в струну и пропуская под собой острый полумесяц лезвия. Затем разжал ладони, чтобы отбросить остатки разбитого меча, съежился в калач и завертелся кубарем, сокращая дистанцию до врага еще на несколько шагов. Заканчивая маневр уже на земле, я что было мочи впился пальцами в зыбкую поверхность и сгреб две увесистые охапки песка. Вращение быстро прекратилось. Почувствовав, что вновь могу обрести равновесие, я резко выпрямился и, совершенно не целясь, выбросил руки вперед. Горсти раскаленных колючих песчинок врезались в лицо монстра и разлетелись мириадами крупиц, повисая в воздухе белым облаком пыли и внезапно лишая Камнееда способности видеть хоть что-то дальше собственного носа. Гигант пошатнулся и слепо завертел клыкастой мордой. В замешательстве он пошарил могучими лапами перед собой, потянул за цепи и, будто не выдержав беспомощности, завопил, яростно принимаясь тереть глаза костяшками кулаков.
Такого неблагоприятного стечения нелепых ходов он явно не ожидал. Я и сам не был уверен, что спонтанный трюк приведет к положительному результату и даст нам фору для решающей атаки. Однако уловка удалась на славу. За топчущейся на месте тушей громилы раздался хриплый рев Тамиора, и в тот же миг тело Камнееда неестественно дернулось. Изрядно помятый, но доведенный до сущего исступления рыцарь взял короткий разбег, крутанулся, дабы вложить в бросок оставшиеся силы и выпустил стальной диск щита, целясь по ногам чудовища. Эгида с чавкающим звуком вклинилась глубоко под колено Туранги, продавливая и разрывая твердую плоть острой изломанной кромкой. Монстр охнул. Стал неуклюже заваливаться на левый бок и тут же получил пронзающий удар сзади обломком пики. Остатки копья погрузились глубоко в тело, насквозь прошив крепкие ребра, а острие стальной занозы тут же показалось из груди неприятеля.
Вероятность выйти из выматывающей схватки победителями становилась все более ощутимой. Я ринулся вперед. Используя раненную ногу гиганта вместо опоры, подпрыгнул, вцепился в рога Камнееда, рывком перемахнул за его горбатые плечи и повис у затылка. Кое-как закрепившись в таком положении, я подхватил часть бесхозно болтающейся цепи, что тянулась вдоль широченных лопаток, несколько раз обернул звеньями шею твари и что было сил рванул на себя, на манер конских поводьев.
Жизнь медленно начала покидать могучее туловище Туранги. Он сипло кряхтел, беспорядочно махал толстенными бревнами рук, пытаясь сбросить душителя, но только крепче затягивал собственную удавку. Чувствуя, как раздутые мускулы врага неотвратимо тяжелеют, наливаются слабостью, я крепко обхватил голову монстра и, не ослабляя хватки, всем корпусом крутанулся влево. Раздался хруст. Громила обмяк и бездыханной тушей повалился ничком. Падая вместе с ним, я завертелся боком вдоль плато арены. Проделав путь в пару шагов и изрядно наглотавшись жгучей пыли, неуверенно поднялся и уставился на поверженного врага. Прозрачная хмарь мягкой переливающейся дымкой обволокла монстра, медленно заживляя видимые раны и не позволяя духу покинуть омертвевшее туловище. Все было кончено.
Еще одна наша победа, с трудом вырванная из лап очередного несокрушимого чудища, заставила трибуны ошарашено смолкнуть. Со смотровых ниш слышался изумленный ропот вперемешку с руганью и ликованием тех, кто не побоялся риска и, сделав ставку на рабов, теперь подсчитывал выгаданное золото. Несколько мгновений тишины и гулкое эхо размеренных хлопков разнеслось над ристалищем. Люто, поднявшись с трона и не спеша приближаясь к краю главной террасы, аплодировал, мерно отбивая такт о обрубок покалеченной пясти.