Сны

What the hell I’m doing here?

(Боже, что я здесь забыл?)

I don’t belong here

(Мне здесь не место)

I don’t belong here…

(Мне здесь не место…)

Конец. Девушка встала и поклонилась. С зала послышались редкие хлопки зрителей. Тихо, молча, незаметно, хор спорхнул со сцены, многие певицы со слезами грусти и печали шли за кулисы. Джои не прекращал смотреть на стул, который остался на сцене и который вскоре убрали, но он продолжал настойчиво смотреть в одну точку. Из далекого состояния нашего героя вывел Цуль щелчками пальцев перед носом:

–Не спи. Наш выход. Готов?

Джои вздрогнул, отвлеченный от чувственной задумчивости, и как-то боязливо посмотрел на Цуля. После опознание своего лучшего друга нервно вздохнул.

–Да,– тихо ответил барабанщик.

–Точно?– ухмыльнулся беловолосый парень.

–Наверно,– робко сказал наш герой.

–В любом случае,– Цуль положил руку на плечо Джои,– этот конкурс- проверка наших сил, а ты вообще гость, приглашенный в последний момент, так что успокойся и не переживай. Все будет хорошо.

–Надеюсь…

–Пошли,– товарищ пошел к своему инструменту, чтобы вместе со стулом и пультом с папкой выйти на сцену.

Джои встал. Многие уже расставили стулья, пюпитры с нотами и инструменты на сцене, выход оркестра был не таким грациозным, как хора, однако и размах у музыкантов больше. Наш барабанщик посмотрел на весь свой инвентарь и решил начать с бочки. Взяв ее, он пошел на сцену, от которой его отделяли несколько шагов. На встречу Джои бежали несколько ребят, они прихватили оставшиеся инструменты и так же быстро поставили все на пол. Герой посмотрел на эту беготню, и в груди у него что-то сжалось от огромного давления, появившегося именно в этот момент. Руки дрожали. Колени подкосились, дыхание участилось, сердце снова било все тело изнутри, холодные капли пота непослушно падали на одежду. Сделав волнующий вдох и выдох, Джои вышел из-за кулис, ослепленный многочисленным и разноцветным светом. На деревянном полу, покрытом сверху серым лаком, было холодно. Здесь бушевал свой особенной сквозняк, моросящий выступающих. Зала не было видно, словно больше ничего не существует, кроме этой сцены, ничего, кроме этих людей, вышедших из-за кулис, за которыми существует тот привычный мир, но на сцене… его нет. Джои обходил всех сидящих, волнующе смотрящих на барабанщика. Он поставил бочку, сел на уже поставленный стул и стал щериться в уже приготовленные ноты. Паника. Паника охватывала несчастного новичка, впервые очутившегося на холодном полу пред границей мира, за которой пустота. В голове бардак. Ноты расплывались перед глазами, погрузившись под жидкость непонятного происхождения. Дрожащие руки взяли палочки, растерянные глаза посмотрели на дирижера, стоявшего прямо на границе конца реальности. Андрей поднял руки. Все приготовились. Сейчас оркестр будет играть свою музыку для никого.

Взмах. Игра началась с четкого вступления Джои. Руки его дрожали, но по уже выработанной технике не подводили своего хозяина. Ноты расплывались перед глаза еще из-за яркого света прожекторов. Остальные инструменты вступили вслед за ударными. В голове нашего героя стали кружиться разные мысли, мешающие к полному сосредоточению: «Какой темный зал… Что же там дальше в партии? Точно ли у меня есть ноты? Как странно, что я здесь, хотя час назад был дома. Руки дрожат. Успокойтесь! Спокойно! Ты отыграешь этот номер и уйдешь, забыв обо всем…» Вдруг Джои вспомнил незнакомку. Невозможно забыть ее черты… Ее пение убрала окружающую музыку на второй план. Он потерялся. Не слышит мелодии, только ее голос, и руки начинают подыгрывать не тому. Джои замечал раздраженные взгляды музыкантов, они были чем-то недовольны. Он понял, чем… Но он не мог прекратить играть, слышать ее пение, слышать то, что он слушал обычно, не мог убрать какофонию в своих ушах, закрыть их. Шум не отпускал его, яркий свет не отпускал его, незнакомка не отпускала его… Руки Джои не останавливались, он взглядом осматривался в поисках хоть какой-нибудь помощи, но встречал лишь злобные, раздраженные, печальные глаза своих коллег. Вдруг он встретился с растерянным Цулем, который продолжал играть, но опечаленно и непонимающе смотрел на своего друга. Шум в голове Джои только усилился, подпитываемый стыдом и страхом. Он не мог смотреть на грустное лицо своего лучшего друга и продолжил осматриваться. Тяжелый, строгий, угрожающий взгляд Андрея полностью сломил Джои, и он прекратил играть. Руки, наконец, остановились творить хаос, а голос незнакомки стих, оставив нашего героя в несправедливом и жестоком одиночестве. Шум предательски исчез. Осталась лишь играть оркестра, продолжавшего пытаться скрасить выступление концовкой, но без барабанов все было пусто…

Как только прозвучал последний аккорд, Джои встал и убежал. Убежал со сцены, убежал от границы перед пустотой зрительского зала, который его не принял, убежал от тех взглядов, которые он предал, убежал от шума в ушах, убежал от ее голоса, убежал от барабанов. Коридоры пытались остановить его, но внезапно открывающиеся двери слишком коротки, чтобы дотянутся, а поворот предсказуемы, чтобы загнать героя в угол. Вновь удивленные глаза ловили лишь бегущий силуэт, а слезы незаметно падали на пол, и кто подумает, что это слеза, а не какая-нибудь вода, случайно пришедшая из приоткрытой бутылки неаккуратного человека. Кто поймет незнакомца, если он сам для себя является незнакомцем?

Предательский, быстрый топот бегущих туфлей привлекал лишнее внимание к горю несчастного. Джои хотел исчезнуть из этого мира, появившись в спокойном рае, где его слезы обретут смысл, ведь их никто не будет сдерживать от стыда, страха и одиночества. Конечно, все это преувеличение чувств, но как же оно мучительно.

Быстро забежав в кабинет и взяв свои вещи, наш герой быстро помчался прочь от этого здания, где он ощутил что-то новое, которое всегда хотелось почувствовать ему, но странные стуки, ставшие подло нервными, все испортили, омрачив первый опыт игры на сцене. Позади слышались топота догоняющих ребят, поэтому Джои ускорился, надеясь, наконец, выбраться отсюда. Многие коридоры были уже позади, кабинеты остались неизученными, а прохожие так и не удостоились скромного и разочарованного взгляда паренька, стремительно искавшего свободы. Джои бежал к парадной двери, большой и стеклянной, минуя колонны, преданно сдерживающие тяжесть всего здания на себе и оберегающие просторный вестибюль, красивый и мраморный. Послышалось прощальное закрытие двери. Теплый ветерок шевелил еще голые ветки. Небо было ясным, и лишь небольшие облака выстраивали свой рельеф на небосклоне, постоянно меняющийся и уникальный. Солнце слепило всех, кто решил насладиться голубым чудотворцем, оставляя слегка вытянутые тени на Земле. Расстегнутый пиджак Джои вдруг с кем-то столкнулся. Слезы мешали видеть что-либо, и наш герой упал на теплый асфальт. Протерев свои глаза, расстроенный юноша еще больше застыдился и виновато посмотрел на свою жертву. Обомлел. Напротив него так же сидела та самая незнакомка, причина суеты его мыслей и души. Она была все в том же платье, обтянутом в области талии ремешком. Ее лицо удивленно смотрело на героя, и какое же оно было красивое. А глаза… Они темные, словно самое черное в мире, и глубокие, будто в них и есть весь этот мир. Девушка смотрела этими прекрасными глазами на неуклюжего юношу и спросила:

–Ты тот барабанщик из оркестра?

–Д… да,– скромно и стыдливо ответил Джои.

–ты видел мою репетицию в комнате?

–Да…

–Ты так прекрасно играешь!– незнакомка приблизилась к сидящему на асфальте Джои.– Твоя игра- это настолько удивительно и прекрасно! Жаль я не смогла посмотреть твое выступление с оркестром. Уверена: ты был великолепен!

Джои опустил голову.

–Как тебя зовут?– неожиданно спросила девушка.

–Джои…,– тихо промолвил герой.

–А меня Лиу!– она протянула руку. Джои скромно ее пожал. Ручка девушка было очень мягкой и нежной.

Постепенно взгляды прохожих, смотрящих на странную сидящую парочку, стали давить на их совесть. Они встали и отошли от места падения.