Страница 81 из 86
Вот так и вышло, что к трем часам пополудни ко входу в Улей явилась пестрая компания. Невысокий джентльмен в сюртуке практичного черного цвета и в цилиндре на кудрявых каштановых волосах, крепко сбитый мужчина, который с трудом мог бы сойти за представителя высшего общества, если бы даже и попытался — но простая одежда и мозолистые ладони выдавали в нем механика. И ханец, чью металлическую руку скрывали рубашка, сюртук и тонкие шелковые перчатки, а шляпа, низко надвинутая на лицо, не давала рассмотреть вживленную в кожу металлическую пластину. Они привлекали внимание — и чувствовали это, хотя и не могли заметить десятков устремленных на них глаз: точно в самом деле то был пчелиный улей или осиное гнездо. Хотя мистер Мирт вероятнее сравнил бы его с паучьим логовом.
Главное было идти аккуратно и не запутаться в этой паутине…
Впрочем, при свете дня все выглядело не так страшно, как поздно вечером или среди ночи. Полумаргинальные личности, выпрашивающие милостыню или затачивающие ножи в подворотнях, только молча провожали взглядами гостей из другого — светлого, морозного и солнечного — мира.
Юй Цзиянь поежился.
— Все в порядке? — Ортанс положил руку ему на плечо. — Друг мой, мы просто заберем то, что нам надо, и уйдем.
— Да, — кивнул Цзиянь. — Я в порядке, просто… Только недавно был здесь, воспоминания еще свежи. Они… ранят.
— Я понимаю, — тихо сказал мистер Мирт. — Он был вашим другом.
— Возможно, что больше, чем другом, — еле слышно признался Цзиянь. — Что не отменяет того, что его поступки — чудовищны и сам он превратился в монстра.
— Я придерживаюсь мнения, что не бывает только монстров или только хороших людей, — проговорил мистер Мирт. — Окружение, события… Вот что влияет на нас. Наши чувства и поступки лежат на весах, настолько шатких, что перевес постоянно происходит — то в одну, то в другую сторону. Ни один человек не избавлен от зла. Как и от добра в сердце. Мы — тот выбор, который делаем.
— Я понял, что вы оставили его живым, — глухо сказал Цзиянь, и в голосе его ярко зазвучал ханьский акцент. — Поэтому?
— Потому что я его люблю, — просто ответил мистер Мирт. — И потому, что я перед ним виноват — сколь бы ни были разумны причины моего выбора, я все равно виноват перед всей семьей. Я должен был исполнить свой долг и задержать его. Я сделал выбор — может быть, опять неправильный. Время рассудит.
— Я тоже сделал однажды неправильный выбор, — сказал Цзиянь. — И раскаиваюсь теперь. Если бы я остался на своей должности — а мой начальник мне благоволил и наверняка разрешил бы вернуться, — я смог бы быть рядом с ним. Не дать имперской машине затуманить его разум, манипулировать им…
— Знаете что, друзья, — серьезно сказал Ортанс. — Я не такой умный, как вы. И не вращался никогда среди сильных мира сего, я простой механик. Но обоим вам хочу сказать — прекращайте есть себя поедом и думать, что вы могли что-то изменить. Прошлое остается в прошлом. Настоящее утекает с каждой секундой. Мы — в конце концов — можем решить только, каким будет наше будущее.
— Вы правы, Джон, — со вздохом согласился мистер Мирт. — Однако невозможно избавиться от этих мыслей просто волевым усилием. Нам всем требуется время.
— Да и мир уже не будет прежним. — Цзиянь прикрыл глаза. — Сейчас Парламент сделает все, чтобы заострить вопрос ханьской угрозы. О мире между державами, кажется, можно забыть навсегда. Каково будет обычным людям, таким как я, кто не имеет — или отказался иметь — к этому отношение?
— Не знаю, как будет каким-то «им», но вас я в беде не оставлю, — твердо сказал Ортанс.
И осекся, словно хотел еще что-то сказать… Но помешало то, что они уже спустились в доки и вошли в обиталище Шершня.
— Ба, Ортанс, какие люди! — Шершень широко усмехнулся. — А времечко-то истекает. Слышал, ты устроился на непыльную работенку. Уже грешным делом подумал, а зачем-де тебе старый добрый Шершень? Тебе теперь кое-кто другой все достанет!
Он ткнул узловатым пальцем прямо в грудь мистеру Мирту.
Мистер Мирт, слегка ошалев от такого приветствия, кашлянул в кулак.
— Вас дезинформировали, господин Шершень. Я работаю с теми материалами, что мне поставляют. И, к сожалению, о ваших каналах мне только мечтать и мечтать.
— Должен сказать, у вас получается. Не мечтать, кхм… Работать. Мы оценили. От железной дороги будет толк, это точно.
— А откуда вы меня вообще знаете? — осторожно уточнил мистер Мирт.
Шершень расхохотался, обнажив плохие зубы:
— Кто же вас не знает, гениальный мистер Мирт? Ваши портреты во всех газетах, а мы, знаете ли, их тут почитываем, почитываем… ну и подтираемся, а как без этого? Такова жизнь!
Ортанс, заметив нехороший блеск в глазах мистера Мирта и памятуя о его скрытой воинственной породе, поспешил перевести тему:
— Удалось достать то, что мы просили?
Шершень хмыкнул.
— Удалось. Но каким трудом! Едва успели перед тем, как прижали сяо Вэя с его контрабандой. Кажется мне, теперь и мои каналы прохудились. Кому бы сказать за это спасибо?
Выразительный хмурый взгляд Ортанса подсказал ему, что он касается границ, которых не стоило переступать. Шершень хорошо вел дела — и не собирался вступать в конфликты с постоянным покупателем. А Ортанс оставался таковым, и, насколько мог заметить наметанный глаз контрабандиста — с учетом биомеханики его дружка, помощь Улья понадобится чаще, чем ему бы хотелось. Да и популярность механика после триумфа железной дороги — который мог бы стать и падением, но чудом избежал этого — повысится в обществе.
Людям нужны механизмы и паровые двигатели. Ортанс умеет с ними работать. Да к нему очередь выстроится перед домом и будет ломиться в дверь.
А Шершень сможет, при должной удаче, стать не просто поставщиком редкостей — а единственным, кто работает с ним напрямую.
Но торопить события он не хотел.
Вместо этого свистнул, подзывая пару мальчишек: обхватив с двух сторон грубо сколоченный деревянный ящик, они с трудом поднимались к Шершню со стороны складов. Ноги в прохудившихся ботинках скользили по земле, голые щиколотки покраснели от мороза, но на лицах мальчишек читалось вполне понятное предвкушение — за такую работку Шершень наверняка даст не меньше пяти фунтов. За это можно было и спины погнуть.
Ящик с гулким стуком упал на землю. Внутри что-то отчетливо лязгнуло.
— Это оно? — осторожно спросил Цзиянь.
— Можете вскрыть и проверить, конечно, — усмехнулся Шершень. — Но так уж принято верить на слово добрым друзьям, а, Ортанс?
— Вздумаешь обмануть… — тяжело выдохнул Ортанс, но продолжать не стал.