Мирт. Истина короля

Глава 19 Священный мирт и голубой колокольчик

Вагон постепенно замедлялся, замедлялся и, наконец, полностью затормозил — теперь он стоял посреди усыпанного снегом поля. Лунденбурх остался далеко позади. А впереди, охваченный огнем, несся разогнавшийся паровоз.

Пассажиры прилипли к окнам, стараясь не упустить ни единой минуты происходящего. Мисс Амелия и Ортанс стояли в дверях, прижимаясь друг к другу плечами. Для надежности Ортанс, отринув всякие приличия, обхватил мисс Амелию поперек живота и крепко прижал к себе спиной, чтобы она не вздумала бросаться под колеса тормозящему вагону и догонять паровоз.

Тем более уже через несколько минут картинка сменилась — с двух сторон из окон кабины вылетели стекла. Мистер Мирт и Джеймс Блюбелл с одинаковой ловкостью карабкались из кабины на крышу, чудом удерживаясь голыми руками за металлические части паро-воза.

— Что они творят? — простонала мисс Амелия, оставив попытки вырваться из железной хватки Ортанса.

Ортанс только плечами пожал. Он уже давно перестал понимать, что происходит, и внятного ответа ни от кого до сих пор не получил — Цзиянь только и успел сообщить ему, что Блюбелл сошел с ума и надо заводить паровую машину, а остальное пришлось достраивать в голове самостоятельно.

Он пообещал себе обязательно вытрясти из Габриэля Мирта потом все подробности, но сейчас… Сейчас он, как и все остальные, был беспомощен в остановившемся вагоне и мог только наблюдать драку, разворачивающуюся на крыше поезда.

Охваченный огнем паровоз мчался вперед.

Мистер Мирт вступил в рукопашную с Джеймсом, прекрасно осознавая все риски, что несло за собой это в высшей степени сомнительное предприятие. Сражаться на скользкой крыше находящегося в движении паровоза, чей котел в любую минуту мог взорваться? Однако Джеймс не собирался отступать. Возможно, мистер Мирт был единственным, кто еще мог достучаться до голоса разума этого человека, но ему не дали этой возможности. Джеймс бил коротко и жестко, и от вкуса собственной крови во рту мистера Мирта затошнило.

— Остановись… — он хотел, чтобы голос звучал твердо, но вышел почти стон.

Джеймс одним плавным движением оказался за его спиной. Его захват вышел крепким — предплечье давило на горло мистера Мирта, лишая его возможности не только говорить, но и дышать. Губы Джеймса прижались к его уху, когда он прошептал:

— Ни за что.

Джеймс с силой оттолкнул мистера Мирта, и тот по инерции сделал несколько шагов вперед, едва не сорвавшись с края паровоза. Языки вырывающегося пламени опалили его лодыжку, и он на миг отвлекся, сбивая с брючины огонь. В своих охотничьих сапогах Джеймс и здесь занимал позицию более выгодную — огню сложнее было бы добраться до него.

— Остановись! — снова выдохнул мистер Мирт.

Он поднял руки в примиряющем жесте, но Джеймс, кажется, только и ждал подходящего момента — он кинулся вперед, норовя подсечь мистера Мирта и уложить его навзничь на крышу паровоза. Ему это удалось — он уселся сверху, одной рукой удерживая мистера Мирта на месте, а другую занося для удара.

— Джеймс! Давай поговорим, прошу тебя! — крикнул мистер Мирт.

Джеймс мотнул головой, отчего выбившиеся из узла волосы закрыли его лицо, и ударил. Мистер Мирт мотнул головой, уворачиваясь, и удар пришелся в крышу. Джеймс зашипел — костяшки обожгло, — и этой заминкой успел воспользоваться мистер Мирт, скидывая его с себя и поднимаясь на ноги.

Паровоз мотнуло — потеряв управление, машина неслась вперед, и вот-вот готова была случиться катастрофа. Мистер Мирт знал, что либо взорвется котел, либо машина сойдет с рельс, либо врежется прямо в стену дворца Цикламенов — но катастрофы сложно было избежать в любом случае.

Все, что он мог, — попробовать спасти себя — и Джеймса.

— Хочешь драки? — крикнул он. — Получи!

Джеймс встал на ноги и обернулся на крик, готовый принять удар — но удара не последовало. Вместо этого мистер Мирт налетел на него всем телом и обхватил поперек пояса.

— Голову береги, — шепнул он на ухо Джеймсу, сталкивая обоих вниз.

Для мисс Амелии их падение происходило так медленно, словно само время перестало течь и все замерло. Все вокруг — кроме двух крошечных фигур, летящих с крыши объятого пламенем паровоза.

— Они же разобьются, — беспомощно прошептала она, хватаясь за единственную опору, которая только была рядом с ней, — за крепкую руку Джона Ортанса.

Ортанс и сам был бледен — знаменитое хладнокровие оставило его.

— Все будет в порядке, — прошептал он, стремясь скорее успокоить мисс Амелию, чем даже убедить самого себя.

Цзиянь с трудом поднялся с пола, на котором сидел, баюкая раненую руку, и спросил:

— Что произошло?

— Они… упали, — прошептала мисс Амелия. — Дрались на крыше и упали…

Мистер Уолш, неотрывно смотревший в окно, крикнул:

— Смотрите, я вижу их! Они живы! Живы!..

Совершеннейшим чудом ничего не сломав, мистер Мирт встал на колени посреди засыпанного снегом поля. Он пошевелил шеей, убеждаясь, что не травмировал голову, и огляделся. Револьвер он успел засунуть за ремень брюк, и тот чудом не выпал за то время, что он летел с паровоза и катился по земле.

Джеймс с трудом встал на колени в паре футов от него. Он выглядел совсем растрепанным, но тоже, кажется, был в порядке — по крайней мере, не было видимых повреждений.

— Что ж, мы еще живы, — пробормотал мистер Мирт, обращаясь неизвестно к кому.

Объятый огнем паровоз несся вперед и в скором времени исчез из поля зрения. Но теперь никто не пострадает от взрыва — и это внушало мистеру Мирту определенную надежду на хороший исход.

Но главная проблема стояла перед ним — растрепанный, припадающий на одно колено Джеймс шел к нему, сжимая револьвер в руке.

Мистер Мирт огляделся.

Они все еще были посреди неизвестности, окруженные лишь снегом и черными линиями кустов. Слева слышался шум реки, не скованной снегом, — она текла далеко внизу, под обрывом. По другую сторону вздымался крутой холм, больше напоминающий гору. На самой ее вершине стояли дольмены в честь Короля фаэ, нынче совсем заброшенные и заросшие мхом. Мистер Мирт помнил это место другим.

Пейзаж вокруг напоминал традиционные ханьские гравюры — еще ребенком Габриэль любовался такими во дворце. От этого накатывало ощущение, что они с Джеймсом были всего лишь двумя крошечными точками, безвольными фигурками на холсте.