Страница 85 из 122
— Он был на той стороне, зашел слишком далеко. Получил инфаркт. С нашей силой не шутят.
— Неожиданно, — растерянно произнес Константин. — Поеду к нему.
— Это реанимация, к нему не пускают, я только оттуда.
— Ты ходила одна? Так далеко?
— Не смеши.
— У твоего покорного слуги есть машина, в следующий раз позволь мне отвезти тебя.
Я улыбнулась, видя всепоглощающее желание помочь.
— На тот момент у меня не было покорного слуги, он застрял в лимбе, но теперь несомненно только с тобой.
Время в мире, где по мнению Тоши Кимура существует жертвенная любовь, для меня текло иначе. Я жила и видела здесь глазами Александрины Лимы, но во мне существовало что-то еще. Это что-то было иным, чужеродным и телу, и миру. Оно давало мне знание и силу, и еще ожидание серьезного испытания. Временами я полностью теряла чувство страха, и казалось, нет преград, которые бы мне не покорились. Но были моменты странного прозрения, чувство паники и желание чьей-нибудь защиты.
Константин ходил очень замкнутым и мрачным, и часто пребывал задумчиво глядящим в одну точку. Приезжал папа, все время смотрел на меня и говорил, что я как-то изменилась, что он меня не узнает. Еще Тоши Кимура вышел из больницы и выглядел он весьма болезненно. С Зоей мы мало виделись, она тоже заметила мою перемену. И все это происходило в мире, куда я вернулась, чтобы увидеть любящих и жертвующих ради любви.
— Еще немного, и этот мир разочарует меня, — сказала я как-то, стоя под навесом виноградника и глядя на заходящее солнце. — Нет здесь любви. Все несчастные и равнодушные. Я дала себе шанс и вернулась с Тоши Кимура, но время идет, а результата нет.
— Позволю заметить, — вызвался Костя, — как представитель этой стороны, что любовь можно заметить случайно, здесь это часто бывает. А жертвенную любовь невозможно запланировать, она спонтанна, но очень сильна.
— Из этого следует…?
— Не делать поспешных выводов. Присмотреться еще. Королеве править двумя мирами, есть смысл изучить эту сторону. Для компетенции.
Я оторвалась от вида заходящего солнца и внимательно оглядела парня.
— Присмотрюсь. Компетенция королеве не помешает.
Последующее время мне пришлось жить жизнью Александрины Лимы. Почему так, потому что этот мир ждал от меня именно ее, а не то, что хочет править этой девушкой внутри нее.
Я заезжала в ее магазин парфюма, снимала кассу, проверяла документы, брала заказ, общалась с сестрой, дядей, и почти никто не видел подмены, лишь изредка папа и Зоя хмурили брови и задавали вопрос о моем самочувствии, но все огрехи списывали на развивающуюся беременность. Удивительно, но мое положение перестало доставлять какие-либо физические неудобства, все протекало почти без ощущений растущей во мне новой жизни.
К слову о жизни внутри. Где-то глубоко во мне появилось осознание, что этот человеческий плод есть самое ценное на данный период. Именно он станет проводником. Проводником чего, мне пока было закрыто, но то, что станет — абсолютно точно. Как и то, что я должна защищать его любой ценой.
Странное чувство овладевало мной иногда. Я словно расщепилась на несколько граней себя и прыгаю из одной в другую. Читала, что шизофрения по-гречески — расщепление, но судя по поведению моих духовных учителя и куратора, я не больна. Втроем, как известно, с ума не сходят.
Однажды, стоя у окна гостиной и глядя на проезжающие под дождем автомобили, я задумчиво произнесла:
— Он почти готов.
— Что? О чем ты? — Костя подошел ко мне со спины и осторожно заглянул в лицо. — Кто готов?
— Он, — снова повторила я. — Его часть находится внутри меня.
— Ты ведь не о ребенке?
— Нет. Он больше нас всех. И мне передают, что скоро произойдет важное.
В этот момент входная дверь распахнулась, и появился Тоши Кимура с незнакомым мужчиной. Они поставили мокрые зонты у порога и направились к нам.
— Добрый вечер, — улыбнулся учитель и, указав на мужчину, добавил: — Знакомьтесь, это Адриан.
Я медленно развернулась к гостям и поправила:
— Отец Адриан.
— Как ты узнала? — прищурился Тоши Кимура.
— Вы священнослужитель, — я оглядела седого пожилого клирика, — это чувствуется за версту, хоть вы в гражданском. Назовите полный чин.
— Ты права, Сашенька, я священнослужитель. Хорошо знал твоего деда. А мой чин весьма неудобен в произношении мирским людям, но отвечу тебе: я схиархимандрит.
— Хм, действительно, весьма. Буду называть вас схимник.
— Согласен.
— Высокий чин… — задумчиво протянула я. — Вы сняли облачение. Ради чего? Что привело человека такого положения в мой дом?
— Ты, Александрина. Если позволишь, мне нужно поговорить с тобой.
— Учитель! — Костя укоризненно покачал головой.
— Это ничего, — я успокаивающе похлопала парня по плечу. — Даже забавно. Тогда давайте, присядем.
Отец Адриан опустился в кресло напротив меня и улыбнулся:
— Никогда бы не подумал, что познакомлюсь с внучкой Павла. Твой дед был удивительным человеком.
— Вы же не за этим сюда пришли, — усмехнулась я. — Мне известна родословная.
— Все так, — мужчина кивнул и вдруг спросил: — Кого ты любишь больше всего?
Вопрос застал врасплох. Седой схимник внимательно следил за мной, его старческие бесцветные глаза цепляли покрепче рыболовного крючка.
— С чего вы взяли, что я кого-то люблю? — Мой ответ прозвучал очень равнодушно, так, что заставил учителя и Костю посмотреть на меня.
— К сожалению, я принес тебе печальную новость, — седой клирик глубоко вздохнул. — Больше никто не согласился озвучить это известие. Вчера в ночь в свободных водах пираты расстреляли Алексиса и его команду.
Меня окатило жаром, и я вскочила.
— Что?!
— Это не все. Сегодня утром Зою Барковскую насмерть сбила машина.
Почему-то я ощутила странное чувство — разливающуюся боль в груди. Схимник поднялся и шагнул ближе, протянув тонкие жилистые руки к моему животу.
— А еще по результатам анализов, — добавил он, — сразу после рождения твой ребенок перестанет дышать.
Последняя фраза словно активировала во мне выброс огненной лавы.
— Прочь от него! — зарычала я, отшвырнув седого старца к стене. — Не прикасайся к царю. Он мой.
В этот же момент возле меня оказался Константин, и, как бы желая защитить, закрыл собой, встав между мной и отцом Адрианом, которому помогал подняться Тоши Кимура.
— Она еще здесь, — шепнул схимник учителю. — Надежда есть.
— Ушиблись? — холодно поинтересовалась я у старца. — Вот к чему приводит обман.