Страница 120 из 122
От такого перепада напряжения меня стало мелко колотить, челюсти сводило так, что зубы до крови прокусили язык по бокам, разливая металлический вкус крови во рту. Сердце зашлось в тахикардии настолько сильно, что я чуть снова не потеряла сознание. Мое безвольное тело оттащили на кушетку и когда привели в чувства, ведущий нас детский врач рассказал, что у Марка, как оказалось, не только инверсия органов, но и обратное кровообращение, поэтому состояние новорожденного ввело медиков в замешательство. Такое бывает крайне редко, опыта в этой сфере у наших врачей нет, и этот случай был тяжелым, с плохим прогнозом. Но к утру вдруг состояние Марка резко улучшилось, и он задышал сам, все в организме наладилось, и его отключили от аппарата.
— Значит, он будет жить? — хрипло спросила я, вытирая слезы. — Все хорошо?
— Время покажет, будем наблюдать. А пока идите к нему, идите к сыну.
На ватных ногах я подошла к боксу и заглянула внутрь. Мой мальчик выглядел намного лучше: розовые щечки, губки словно улыбаются, маленький носик сопит, а до этого, все было закрыто трубками.
— Здравствуй, сыночек. Здравствуй, солнышко мое…
Я не могла оторваться от своего ребенка. Материнский инстинкт рос во мне с неожиданной прогрессией. Сказать, что я была счастлива — ничего не сказать.
За последние сутки я пережила больше, чем за всю жизнь, и никогда столько не плакала, сколько за эти последние часы.
Через неделю наблюдений нас выписали домой с рекомендациями и строгими указаниями. Счастье вернулось в наш дом. Папа, я, Костя и Марк были теперь новой семьей.
— Ты снова улыбаешься, — сказал мне Константин, поглядывая, как за его палец ухватился Марк. — Улыбка это твое оружие, я был сражен, когда первый раз увидел тебя, ты тогда тоже вот так улыбалась.
— Спасибо, буду знать. Просто сейчас все идеально, и после стольких страданий мы вместе, и все живы.
Костя оглядел Марка и покачал головой:
— Это мой пацан, он похож на меня, ты не заметила?
— Заметила, — я улыбнулась. — Думала, только мне так кажется. У вас глаза одинаковые, такие особенные, темные с длинными ресницами. И сердца похожие. Добрые и безгранично любящие, отдающие себя в жертву.
— И он тоже обратник, — добавил Константин. — Кто бы мог подумать. Только еще более сложный, чем я, инверсия кровообращения. Поэтому он должен носить мою фамилию.
— Что? — удивленно отпрянула я.
— Ну, если мы с тобой будем носить одну фамилию, а наш сын другую…
— Костя, ты о чем?
— Предлагаю тебе руку и сердце. И хотел бы усыновить Марка, мы с ним уже несколько месяцев знакомы и многое пережили вместе. Он похож на меня. И самое главное, я люблю тебя, Саша. Всю сознательную жизнь.
У меня даже перехватило дыхание, разве может быть столько счастья в один момент? От волнения я опустила голову и закрыла глаза, ощущая сердцебиение где-то в горле.
— Саша? Ты не молчи, а то мне даже не по себе.
Медленно выдохнув, я посмотрела в любимые глаза.
— Это не молчание, это удержание радости от счастья. И это счастье льется на меня, как из рога изобилия. Страшно становится.
— Не бойся, это наша награда после испытаний. Мы выдержали, и теперь все будет хорошо. — Константин наклонил голову и улыбнулся. — Мне надеяться на твой ответ?
— Я даже… Просто…
— Пожалуйста, Саша, не поступай так со мной. Любую правду. Я уже взрослый мальчик, смогу выдержать отказ, только не молчи.
— Костя, — начала я, замявшись, — ты знаешь, как я отношусь к тебе, но твое предложение… Мне всегда казалось, что мать одиночка это позор, а чужой ребенок — обуза, которая будет мешать всю жизнь. Не думала, что меня можно принять беременную от другого, тем более, что кому-то нужен будет мой сын. Но ты предлагаешь мне все это, и я не знаю, как себя вести.
— Фух… — выдохнул Константин. — Я уж было подумал… Послушай, если я принял тебя с жизнью до меня, со всеми привычками, с образом жизни, со взглядами, с бывшими отношениями, как часть тебя, то я принимаю и твоего сына, как часть тебя. Это неотъемлемо и логично.
— Да, наверное, это так.
— Не сомневайся во мне, я вывернул себя наизнанку, ты же видишь. Нет ничего странного в моем предложении, это ведь естественно. Ты единственная живешь в моем сердце всю жизнь. И я хочу быть с тобой. А ты? Чего хочешь ты?
Потянувшись к губам Кости, я поцеловала его и прошептала:
— Хочу быть с тобой. Потому что всем сердцем люблю тебя.
Это был наш первый поцелуй. Первый. Несмотря на все наши отношения, мы никогда не прикасались друг к другу, как пара. И этим момент был неповторим.
— Ты мое сокровище, — тихо произнес Константин, обняв меня. — Если бы ты знала, как я тебя люблю, как любил всю жизнь… Мне было тяжело скрывать это. Очень. Несколько раз я чуть не сорвался. Когда ты перешла с той стороны слабая, мне пришлось первый раз обнимать тебя, держать в своих объятиях, тогда я чуть с ума не сошел, при всей моей силе это просто разрывало на части. Тогда я убежал на улицу, подальше от тебя, и, наверное, от себя. Но от себя разве убежишь… Мне хотелось заглушить себя, свои чувства, свое сердце физической болью, и если бы я увидел тогда топор, отрубил бы себе палец, не задумываясь. Но я просто бил кулаками по стене, пока она не окрашивалась в красный. Сколько раз потом еще мне приходилось прикасаться к тебе, и, стиснув зубы, я делал то, что требовалось, а потом отходил куда-нибудь подальше от тебя, пытаясь причинить себе физическую боль посильнее. Но ничего не помогало. Передо мной всегда стояла ты.
— Прости, что причинила такую боль. Теперь этого не будет, обещаю. Как бы мне хотелось залечить все твои раны.
— Все зависит от тебя и от твоего ответа. — Константин сжал мои плечи руками. — Выходи за меня замуж. Сделай нас счастливыми.
Я улыбнулась и закивала:
— Конечно. Да, я согласна. На все. С тобой хоть на край света.
Кажется, мы стояли, обнявшись, вечность. Мы не могли оторваться друг от друга, от прикосновения, от поцелуев, от запаха и ощущения счастья. Это необыкновенное чувство — любовь.
Как-то, спустя три месяца, к нам зашла Зоя. Рассказывая новости, кузина прилегла на кровать, где лежал Марк. Сунув палец в его цепкий кулачек, Зоя улыбнулась:
— Привет, племяшик! Какие глазища! Умереть — не встать. Скоро у тебя родится братик Валентин, будет приходить в гости.
— У тебя тоже сын? — обрадовалась я. — Два брата, будут защищать друг друга, возраст практически один.
— Не могу дождаться этого времени, — мечтательно вздохнула сестра. — Уверена, Марк с Валентином будут хорошими друзьями и лучшими братьями.
Шло время, размеренно и спокойно, мы радовались каждому дню, потому что научились ценить то, что у нас есть.