Страница 13 из 161
— Как вы можете убедиться, мы здесь не случайно. Советую вам обратить особое внимание на то, что стоит внизу листка. Это гербы Дома-с-синей-крышей и личные печати господина комиссара Тремпл-Толл. Здесь сказано, что мы заняты полицейским делом и всем, кто видит перед собой эту бумагу, надлежит оказывать нам содействие.
Почувствовав, что ситуация накалилась, Джаспер подошел к прилавку. Он не знал, что дядюшка взял с собой предписание, выданное ему в полиции для предыдущего дела. Но Натаниэль Доу, очевидно, был готов к любым неожиданностям.
Господин Когвилл с хрустом сжал кулаки.
— Вы думаете, что можно являться сюда и запугивать честного торговца? — процедил он. — Нет уж, милейший! Не на тех напали! У нас тут свой профсоюз есть — видели дом на сваях на краю балки? Так вот там он квартирует! И ваши эти предписания он прокомпостирует своими железными зубами на раз-два!
Доктор Доу не повел и бровью. Хотя из-за защитных очков на его лице этого и не было бы видно.
— Вы ведь тот самый господин Когвилл? — спросил он, пряча предписание обратно в карман. Вопрос был риторическим, и в нем крылось что-то угрожающее.
— Есть только один господин Когвилл, и он перед вами, — прорычал хозяин лавки. — А что?
— Просто кое-кто говорит, что некий господин Когвилл с Железного рынка нагло врет своим покупателям.
— И кто же так говорит?
— Я, — без обиняков заявил доктор Доу. — Вернее, вскоре начну. Вы ведь дорожите своей репутацией, не так ли?
Последнее в подтверждении не нуждалось: было видно, что для продавца шестеренок репутация — это все.
Господин Когвилл яростно сопел, ожидая продолжения. Он понимал, что с угрозами пока стоило повременить — с этим человеком в черном цилиндре и защитных очках, купленных явно в какой-то модной лавке, чтобы они подходили к костюму, было не все так просто. И дело даже не в официальных бумажках с Полицейской площади.
— На ваших афишах указано, что у вас есть все виды шестеренок, — сказал доктор Доу.
— Так и есть! — рявкнул господин Когвилл, уперев кулаки в прилавок.
— И, видимо, вы этим предполагаемым обстоятельством очень гордитесь.
— Предполагаемым? — гневно выдал хозяин лавки.
Джаспер испугался, что этот неприятный человек сейчас набросится на дядюшку. Но Натаниэль Доу был, как всегда, холоден — может, даже чуточку холоднее обычного — и маниакально спокоен.
— Как вы отнесетесь к тому, что, выйдя за порог этого гостеприимного места, я стану всем и каждому рассказывать, что ушел отсюда ни с чем, что ваши объявления лгут, а сами вы… как там у вас написано?.. шарлатан, которому не стоит верить?
— Это будет наглой клеветой и ложью!
— Только в том случае, если я уйду отсюда без шестеренки.
При этих словах господин Когвилл улыбнулся так широко и зло, что стало видно желтоватую слюну, просочившуюся через щели в его зубах. «Вот ты и попался!»- подумал он. Это ничтожество, заявившееся к нему в лавку и посмевшее ему угрожать, само загнало себя в угол, ведь все знают, что в «Когвилл и сыновья» есть все шестеренки! А те, которых нет в наличии, всегда можно заказать, учитывая наработанные за десятилетия связи с фабрикантами и мастерами шестереночного дела во многих городах.
— Так какую шестеренку вам завернуть? — с хитрой любезностью и наигранной вежливостью спросил хозяин лавки. — Уже определились?
Он ожидал, что неприятный посетитель смутится, но не тут-то было:
— Да, конечно. Прошу вас, мне бы звездчатую шестеренку «Ззанрад», и аккуратно заверните в один из ваших удобных конвертиков.
Господина Когвилла перекосило. Он замер со все еще натянутой улыбкой, вот только в глазах его эмоции прыгали и мельтешили, как дрессированные блохи в блошином цирке. Этот мерзавец в черном цилиндре обошел его! И как он узнал о существовании «Ззанрад», о которой во всем городе осведомлено не более пяти человек?! Снятая с производства полторы сотни лет назад, легендарная шестеренка, которая является пределом мечтаний всех связанных с зубчатыми колесами… Разумеется, у него в лавке ее не было и быть не могло.
Натаниэль Доу продолжил, увидев ожидаемую им реакцию:
— Итак, очевидно, что ваши громкие заявления с афиш — всего лишь… как это говорится? — он повернул голову к племяннику.
— Пшик! — радостно подсказал Джаспер. Ему всегда доставляло невероятное удовольствие наблюдать, как дядюшка ставит на место злобных людей и вообще негодяев, которые привыкли вести себя по-свински с теми, кто не может им ничего сделать.
— Вот именно, — кивнул доктор. — Так что я не солгу, рассказывая всем кругом, что у вас не все шестеренки на месте. Или же вы мне просто расскажете то, зачем я пришел, и я тут же удалюсь отсюда, удовлетворенный посещением вашей лавки и личным обслуживанием… того самого господина Когвилла, который ни в коем случае не шарлатан.
— О чем вообще идет речь? — глухо спросил господин Когвилл. Он понял, что все рассказать этому типу — простейший и самый надежный способ от него избавиться.
— Человек в полосатом пальто, пришедший к вам в день туманного шквала. Что он искал?
— Ему нужны были Тонкие Зубчатки Краудхью.
Господин Когвилл снова опустил на глаза свои очки, отодвинул на них в стороны ювелирные линзы для мелких шестеренок и надвинул стеклышки для чтения. Склонился над толстой книгой учета, перевернул несколько страниц.
— «Фредерик Фиш, — прочитал он, отыскав нужную запись. — Тонкие Зубчатки Краудхью. Дюжина. Предоплата внесена. Заказ средней срочности».
— Средней срочности? То есть он не торопился?
— О, он весьма торопился, — ответил господин Когвилл. — Но все заказы «особой срочности» для клиента для нас — «средняя срочность». Мы не собираемся бегать и прыгать по чьему-то там указанию: мы — лучшая лавка шестеренок в городе. Обождут, ничего с ними не станется.
— А для чего нужны такие шестеренки? — спросил Джаспер.
Торговец поморщился, не желая отвечать мальчишке, но тем не менее пробубнил:
— В основном используются в аэронавтике. И не нашей.
— Что это значит? — спросил доктор Доу.
— Эти шестеренки делают лишь на фабрике Краудхью в Льотомне. И используют их, соответственно, в основном там.
— Льотомн, значит… — задумчиво проговорил Натаниэль Доу.
Чаще всего в Габене при одном только упоминании города Льотомн у людей в ходу лишь две реакции: презрительно снисходительное «Гм, Льотомн…» или мечтательно мурлыкающее «Ммм… Льотомн…». А все потому, что Льотомн крайне непохож на Габен — там даже люди другие. И хоть с виду жители Льотомна, вроде бы, ничем не отличаются от жителей Габена, но в них нет той закоренелой злобы, презрения ко всему окружающему, а еще они не тратят свою жизнь на затачивание острых когтей, чтобы выцарапать себе существование получше. Льотомн известен тем, что там всегда стоит осень, что там разговаривают коты, и тем, что он битком набит чудаками различных мастей.
Доктор Доу не был уверен в правдивости всех слухов о Льотомне (может, про осень и котов — это все выдумки), но то, что там хватает одиозных, экстравагантных, экспрессивных, в чем-то даже ненормальных личностей, он знал точно. Ведь порой эти самые личности притаскивают с собой часть своей сумасшедшинки в любое место, где бы они ни появились. И иногда они появляются в Габене.
Что касается доктора Доу, то он считал Льотомн и его жителей легкомысленными и приставучими, а еще склонными к домашней тирании (его экономка когда-то давно приехала в Габен именно оттуда).
— Этот ваш носатый… друг — странная, очень странная личность, — добавил господин Когвилл. — Недаром ему была нужна шестеренка, которую можно достать только в Льотомне. В том городишке даже зубчатые колеса свихнувшиеся, скажу я вам. И ведут они себя не по правилам верчения-кручения. Не удивлюсь, если и сам носатый оттуда — все разговаривал со своей сумкой…
— С сумкой?
— Да, расхаживал у тех вот мелкозубых красоток, — торговец ткнул рукой в шестеренки в некотором отдалении от стойки, — и бубнил себе под нос. Думал, будто я не слышу. Просил свою сумку набраться терпения. Говорил ей, сумке то бишь, что она — его любимая балерина, представляете? Видимо, совсем спятил.