Страница 5 из 63
Этот список журналистских преступлений можно продолжать, но давайте зададимся вопросом: почему мы все это безобразие читаем и смотрим?
Отгадка в одной человеческой особенности.
Рассмотрим пару примеров.
Вы едете в длинной пробке – впереди авария. Но пробка не потому, что дорогу перегородили столкнувшиеся машины, а потому, что каждый водитель притормаживает, чтобы посмотреть, что и как столкнулся.
Парадокс в том, что ты минуту назад знал, почему пробка, и проклинал этих идиотов, которые всех тормозят. Но, оказавшись пред аварией, – ты обязательно притормозишь.
Другой пример: одна слушательница прислала мне письмо, в котором писала, что меня ненавидит уже много лет. Ей не нравится каждое слово, которое я говорю. А когда она видит меня на экране, у нее начинается что-то, похожее на пляску святого Витта, хотя она точно не знает, что это такое. И она спрашивает меня, что ей делать с тем, что она все же каждый день слушает мои эфиры. Она ходила советоваться к священнику. Он сказал, что мои эфиры – это испытание Господне или свидетельство существования сатаны. Священник добавил, что тоже их слушает ежедневно, чтобы постичь бездонный уровень моей греховности. Пока это постижение в процессе, а когда он закончит, то обязательно ей скажет и даст правильный совет.
Третий пример – юмористические шоу. Когда социологи проводят опросы, то телезрители гневно заявляют, что, во-первых, телевизор они не смотрят, а кое-кто его просто выкинул. Во-вторых, зрители заявляют, что, более всего, не любят глупые Низкопробные юмористические шоу, но умирают от счастья, когда показывают симфонические концерты и инсценировки Шекспира.
Реальность же показывает, что это абсолютная ложь: рейтинги юмора гигантские, а Шекспир и Моцарт, судя по рейтингам, должны серьезно подумать о своем плачевном будущем.
Я бы осудил зрителей, потому что перед нами явный порочный пример мазохизма, двуличия, и еще, как любят говорить политики, «применения двойных стандартов». Но я никогда этого не сделаю, потому что естественное любопытство, жажда получения наиболее точной и достоверной информации и небольшое преувеличение собственного интеллекта не могут считаться пороком. А именно так я бы достойно и назвал эти недостойные стороны поведения публики. Это базовые потребности, как секс, и сохранение собственной безопасности.
Не важно, хочет ли публика знать подробности жизни поп-звезды или политика. Потому что это явления одного порядка. Но если подробности очередного развода поп-звезды приведут лишь к пятиминутной дискуссии с выводом, «так ей и надо», то подробности жизни политика могут изменить страну. Неожиданная новость, что его секретаршей, на неплохую зарплату, устроена его любовница, может привести к уходу этого полигика, и даже к падению правительства.
Кто сообщает вам об этом?
Те же журналисты.
Важность этой профессии подтверждает и тот факт, что уникальный Музей журналистики, переместился из Росслина, штат Вирджиния, в Вашингтон. И на строительство нового здания нашлось 450 миллионов долларов. А за первые пять лет его существования, его посетили более двух миллионов человек.
А знаете ли вы, что журналистика – опасная профессия.
Конечно, если вы будете репортером со светских тусовок, то вам опасаться нечего. В крайнем случае, какая-нибудь звезда бросит в вас коктейль за назойливость. Правда, потом, на пенсии, вам нечего будет вспомнить, кроме вкуса этого коктейля.
Но однажды вдруг вы решите написать о всяких безобразиях, потому что они вас возмущают. И вот тут журналистика повернется к вам своей другой, опасной стороной.
«Уотергейт» стал классикой.
Журналисты рискуют жизнями и стоят под бомбами.
В странах, с диктаторами у власти, они гниют в тюрьмах.
Убийство журналистов стало привычным явлением.
Почему я пишу об этом?
Потому, что это правда!
Потому, что, выбрав эту профессию, вы можете погибнуть.
И вы должны отчетливо это понимать.
Вас могут убить по политическим мотивам, потому что вы узнали что-то серьезное, что власть не хочет обнародовать.
Вас могут убить по религиозным мотивам, потому что религиозные фанатики любое слово в их адрес воспринимают как покушение на их догмы. Многие европейские журналисты ходят с круглосуточной охраной.
Вас могут взять в заложники террористы.
Вас могут убить местные, потому что вы о них неправильно написали и вообще лезете в их дела.
Вы скажете – я сгущаю краски? Ничуть. Журналист – фигура всегда социальная, даже если вы пишете про местную дискотеку.
Конечно, журналиста защищает закон, но вам вряд ли будет интересно, после похорон, узнать, что ваше убийство раскрыли, и негодяи наказаны.
Я лично хоронил своих друзей, которых безмерно уважал.
Они не были военными, но погибли на войне. Что же они защищали?
Они защищали, может быть, сами того не шал, небольшой документ, который знает и уважает все человечество. Он называется «Всеобщая декларация прав человека». Он был провозглашен ООН 10 декабря 1948 года.
Там есть статья 19-я.
Всего несколько слов:
«Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их. Это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ».
За эти несколько строчек каждый год в мире гибнет больше сотни журналистов.
Я не говорю, что вы обязательно должны погибнуть. Но мы с вами договорились, что я буду говорить вам правду. В жизни бывает все.
Если вы к этому не готовы – не идите в журналистику.
КАК ОПРЕДЕЛИТЬ -ЕСТЬ ЛИ В ТЕБЕ ЖУРНАЛИСТСКИЙ ДАР, И МОЖНО ЛИ ЕГО КУПИТЬ ЗА ДЕНЬГИ
Конечно, в наше время почувствовать себя потенциальным журналистом нетрудно.
Моя дочь однажды попросила ей купить диктофон, а когда я его купил, то она стала брать у меня интервью. Первое же, что она у меня спросила, сколько женщин было у меня до моей нынешней жены, ее мамы. Интересно, что жена стояла тут же, в ожидании моих ответов, изображая заинтересованную аудиторию. Я замялся и спросил, не хочет ли дочь, чтобы я рассказал ей что-то о журналистике. На что дочь ответила, что спрашивает то, что надо, потому что если количество любовниц у меня было больше двадцати, то она сможет продать эту заметку местной газете. А на вырученные деньги они, с ее мотоциклистом, купят побольше бензина, чтобы уехать подальше от наших замечаний.
Такое представление о журналистике типично, достаточно взять любой гламурный журнал и увидеть на фото, как какая-то девица сует микрофон под нос местной звезде. Так что если рассматривать журналистику, как процесс покупки дешевого диктофона и последующий поход на светскую тусовку, то вы, безусловно, журналист. Там вы должны встретить звезду, она должна согласиться дать интервью и в конце концов вы где-то должны это опубликовать, чтобы получить деньги. Это важное замечание, ибо мы рассматривает журналистику не как хобби, а как профессию.
И тут начинаются проблемы.
Во-первых, нужно понять, о чем спрашивать это одноклеточное существо в узком платье и на шпильках.
Во-вторых, что это существо может ответить, кроме фразы: «Я хотела бы, чтобы на Земле не было войны».
А, в третьих, кто вам заплатит за этот бред.
Это вопрос закономерный, потому что деньги платят за что-то оригинальное. Например, за разговор со звездой, которая сделала столько подтяжек, что последние сорок лет скрывается от публики. Или, например, за беседу с диктатором, который, сидя на атомной бомбе, уверяет нас, что это просто стул такой оригинальной формы.
Конечно, есть особая каста журналистов, которые столь авторитетны, что не они просят дать интервью, а к ним на интервью записываются в очередь. Понятно, что время Ларри Кинга или Опры расписано надолго вперед.