Страница 5 из 22
— Увы! — разводит руками Бежу. — Все придерживаются точки зрения Вейзаха: сто одиннадцать лет — самый подходящий возраст для встречи с Всевышним.
Странно. Чтобы Делия отказалась помочь?..
— Ещё раз благодарю! — отвешивает мне низкий поклон Бежу.
Портал, которым маг уходит, рассыпается сиреневыми брызгами, среди них вспыхивают и гаснут золотые искры. Красиво.
— Ма? — спрашивает возникший в ногах Пушок.
— Ма, — передразниваю я его. — Тебе было жаль дать себя погладить?
«Если каждый начнёт меня гладить, — написано на наглой морде, — я утрачу самоуважение! И вообще — корми давай!»
Корм я подсыпаю, но мысли в голове никак не хотят угомониться. Почему Делия не пошла навстречу просьбе господина Бежу? При вечной скуке и опостылевшей безмятежности Дэйнора расследование подозрительных обстоятельств смерти госпожи Сумеш — просто подарок свыше! Тем более если пришлют мага из столичной Службы. Хоть какое-то разнообразие! Делия должна была двумя руками ухватиться за самописку — вместо этого она предпочла остаться в стороне. В результате я надеваю вечерний костюм, расчёсываю непокорные рыжие пряди и отправляюсь к подруге на Кленовую улицу.
Дом Делии отличается от моего только цветом наличников — они выкрашены не в унылый бежевый, а в тоскливый светло-серый. Также в наследство подруга получила уникальную плетистую розу, которая летом вымахивает до невероятных размеров, обладает гигантскими острыми шипами, но при этом никогда не цветёт. Каждую осень после обрезки куста на зиму Делия выковыривает из ладоней шипы и во всеуслышание грозится выкорчевать бесполезную розу и… всякий раз жалеет — память о родителях.
— Сюзи?.. — удивляется Делия, открыв дверь.
— Почему ты отказала в просьбе господину Бежу? — без обиняков спрашиваю я.
Делия отворачивается и начинает ковырять пальцем облупившуюся краску на двери — верный признак нечистой совести.
— Дели? — напираю я.
— Это всё Лозье, — сознаётся она. — Бежу обратился к нам сразу, как вышел из дома Лавии. Так, мол, и так, смерть произошла при весьма странных обстоятельствах, долг мага — известить Хэйзар, и всё такое прочее. Лозье подняла его на смех: тоже мне, обстоятельство, преклонный возраст, называется! Вам, господин Герг, в газеты попасть охота, слава госпожи Жэрэ покоя не даёт. А вы, госпожа Мурже, надеетесь, что из Хэйзара пожалует красавец-маг исключительно затем, чтобы вас в жёны взять… Язва!
— То есть ты с ней согласна? Что Сумеш умерла от старости? — насмешки госпожи Лозье я благоразумно опускаю.
— Не знаю, — подруга виновато шмыгает носом. — Шермар Вейзах — он же профессионал, да? У него сомнений в причине смерти не возникло.
— Вейзах — человек, — напоминаю я. — Для него аура — строчка в протоколе. Герг Бежу — маг третьего уровня. Маги видят мир иначе, нежели люди. Если Бежу говорит, что смерть Сумеш подозрительна, у него есть основания так считать.
— Маги… — мечтательно выдыхает Делия. — Сюзи, Лозье ведь права. Кто бы не хотел оказаться на месте Вэлоры Жэрэ — поучаствовать в громком расследовании и выйти замуж за столичного мага?
— Некроманта!
— Пусть некроманта, Сюзи! Они же покойников в дом не таскают.
— Неизвестно, — протестую я. — Кто их знает, этих некромантов.
Живое воображение тут же рисует картину: труп на полке в морозильнике — между охлаждённым окороком и брикетами масла. «Дорогая, я тут решил взять подработку на вечерок, ты не против?» Жуть!
— Дели, и что теперь? Избегать расследования, потому что тебя сочтут охотницей за присланным из столицы магом? Может, он окажется счастливо женатым, или старичком — ровесником господина Бежу, или таким страшным, что без слёз не взглянешь!
— Для мужчины внешность не главное, — поучительно произносит Делия. — Он в первую очередь должен быть порядочным и надёжным. И старый — тоже понятие относительное. Мои родители поженились, когда отцу исполнилось восемьдесят два года.
— Угу, — раздражаюсь я. — Моему было семьдесят четыре, и мама на год старше. В результате мы с тобой сначала гуляли с родителями по пути к аптекарям и целителям и после уже одни — в похоронную контору. Да, маги в сто пятьдесят выглядят на тридцать, но и они стареют: кто раньше, кто — позже. Бежу лет двести — двести пятьдесят, он седой и морщинистый. Хочешь такого мужа?
— Лучше так, — мрачнеет Делия, — чем помереть старой девой в одиночестве.
— Я не одна, — заявляю с достоинством. — У меня есть кот.
— Помрёшь старой девой с котом, — соглашается подруга. — А я — в обнимку с розовым кустом. Сяду, как Лавия, в восемь утра…
— Она умерла без пяти восемь, — поправляю я Делию. — Маги устанавливают время с точностью до секунды. Бежу сказал, что Сумеш скончалась в семь пятьдесят пять.
— Нет, — возражает Делия. — Я вышла из дома без пяти восемь и хорошо помню, что в окне никого не было. Лавия всегда занимала свой пост ровно в восемь, хоть часы сверяй. Она сначала забирала из портала свои газеты — «Столичного вестника» и «Новости Хэйзара» — и уже тогда усаживалась с ними у окошка.
Холодок зарождается у меня в животе и мурашками разбегается по телу.
— Дели, а ты это Бежу говорила? Или Вейзаху?
— Они не спрашивали, — поджимает губы Делия. — Вейзах дом опечатал и сразу ушёл, а Бежу лишь попросил подписать заявление.
— Одевайся! — велю я. — Сейчас ты утрёшь нос госпоже Лозье!
Меня захлёстывает предвкушение. Свидетельство Делии доказывает, что Бежу-то, оказывается, прав! Не могла же Сумеш сначала вознестись на Небеса, а потом уговорить Всевышнего отпустить её на минуточку, дабы умереть в любимом кресле, не изменив своим привычкам. Осталось сообщить об этом в Службу Правопорядка и после любоваться вытянувшимися лицами соседей.
Делия собирается быстро. Если у девушки есть новое платье, проблемы выбора наряда не существует. Через четверть часа мы, преисполненные чувства собственной значимости, заходим в солидное серое здание Службы Правопорядка Дэйнора. Без двадцати восемь, но кто-нибудь из сотрудников обязательно должен присутствовать — вдруг произойдёт нечто непредвиденное и ужасное? Собачка потеряется, канарейка улетит или котик на дереве застрянет. Удача нам улыбается: в холле мы встречаем Кáвиша Гáрлена. Солидный и представительный, Глава Службы символизирует собой закон и порядок. Кончики его усов всегда торчат вверх, ни при каких обстоятельствах он не теряет добродушия и благожелательности. Даже сейчас, прекрасно понимая, что две взъерошенные посетительницы в конце рабочего дня сулят непредвиденную задержку, господин Гарлен дружелюбно кланяется.