Страница 28 из 81
— Так потоп он. Ещё до революции, — начал рассказывать дед. — На ледяную скалу наскочил. Весь такой непотопляемый, а потоп как миленький. Спасал его скромный пароходик, на всех парах он мчался почти сто километров. Капитан приказал отключить отопление и горячую воду, чтобы выжать максимум из своих паровых машин. Разогнал свой пароход до скорости, на которую тот не был рассчитан. Вся команда готовилась принять пострадавших с Титаника. При том, что пароходик вмещал меньше 800 пассажиров, они готовились принять все 2000 с лишним человек: пассажиров и команду Титаника.
Дед рассказывал так эмоционально, что ребята слушали, затаив дыхание и открыв рот. Даже мне было интересно.
— Капитан разбудил пассажиров, нашёл среди них медиков. Стюарды из обеденных салонов организовали медпункты с постелями. Готовили шлюпки, грузовые сетки для подъёма детей и раненых. Капитан вывел все три смены кочегаров. Они раскочегарили машины так, что домчались до места крушения за три часа.
— Они спасли всех? — не выдержал Славка.
— На Титанике шлюпок не хватило на всех, — ответил дед. — И холодно было очень в воде. Зима. Из двух с половиной тысяч человек спасли всего 700 с копейками.
— А остальные? — спросила Юлька.
— Все погибли, — мрачным голосом проговорил дед. — Еще несколько месяцев в тех широтах волны носили по океану трупы в спасательных жилетах.
— Жуть какая, — передернул плечами Славка.
— Я же спать теперь не смогу! — воскликнула Юлька.
Я взглянул на деда. Он с довольной хитрой рожей дохлёбывал свой чай.
Юлька налила нам по второй чашке. Мы не спеша пили, растягивая удовольствие.
— Это всё правда? — спросил Славка деда.
— Конечно, — уверенно ответил дед. — Но самое страшное, что в зоне видимости тонущего Титаника проходил другой большой пароход.
— Да, ладно, — не поверила Юлька. — Почему же он на помощь не пришёл?
— А потому и не пришёл, что радист того парохода после двойной смены спать ушел, а сменщика у него не было. И никто сигнал бедствия не принял. На Титанике начали пускать белые сигнальные ракеты и светить сигнальным прожектором, но на том судне никто не понял, что это за сигналы. И прошли себе спокойненько мимо.
— А как же SOS? — не унималась Юлька. — Три точки, три тире, три точки. Это же все знают. Могли прожектором посигналить.
— Это сейчас все знают. А тогда SOS только лет пять как придумали.
— Представляю, что они чувствовали, замерзая в ледяной воде и видя, как мимо уплывает их спасение, — сказала растроганная Юлька.
— Как оно, в ледяной воде? — спросил меня Славка.
— Не помню, — отрезал я. Мне не хотелось об этом говорить, тем более, что это всё не про меня, а про Пашку. Царство ему небесное. — Нам пора уже, да? — я вопросительно посмотрел на Славку.
Тот замялся, смотря на Юльку.
— Меня уже, наверное, дома потеряли, — намекнул ему еще раз.
— Да. Пора и честь знать, — сказалСлавка, неохотно вставая.
— Можно, я как-нибудь ещё к Вам зайду, дед Терентий, — спросил я, подавая ему руку на прощанье.
— А что ж, приходи, конечно, — разрешил он, пожимая мою руку. — Я только рад буду.
— Спасибо. До свидания.
Славка тоже попрощался, мы вышли в сени. Юлька пошла нас проводить.
— Классный у тебя дед, — сказал я Юльке, обуваясь. — Спасибо за чай. До встречи.
Я вытащил из рукава бушлата свою кроличью ушанку, оделся. Мы вышли на улицу. Вроде, недолго у Юльки просидели, а уже начало смеркаться. Я сунул руки в карманы и случайно нащупал телеграмму.
Я совсем о ней забыл. Вытащив ее, я попытался прочесть. На белом сложенном вдвое бланке были приклеены полосы бумаги с напечатанными строчками. Они были такие бледные, что я с трудом разобрал, что там:
— Приезжаю понедельник 1-28 тчк встречайте вагон 5 тчк Аполлинария, — прочитал я вслух. — И что это?
— Это шифр. Шпионская телеграмма. Где ты её взял? — спросил меня Славка. Я не понял, шутит он или нет. А он продолжал: — Кто такая эта Аполлинария? Таких имен-то нет.
— Хорош придуриваться, Славка, — остановил его я. — Аполлинария — это моя мать. Откуда она приезжает? И где её встречать в понедельник в 1-28?
— Как мать? — искренне удивился Славка. — Тётя Поля не Полина?
— Нет.
— Аполлинария какая-то… — бормотал офигевший Славка.
— Где её встречать? — повторил я свой вопрос.
— На вокзале, — пожал плечами Славка. — Где ж ещё?
— О. А тут что, есть железная дорога поблизости? — удивился я. — А что ж паровозов не слышно?
— Почему не слышно? — возразил мне Славка. — Слышно, просто ты на улице мало находишься. Зимой окна закрыты и не слышно. А летом и в домах слышно при открытых окнах.
Мы дошли до моего дома.
— Отлично погуляли, — сказал я Славке. — Хорошего вечера. Пойду бабуле телеграмму покажу.
Мы попрощались. Я пошел к дому. В ближайшем к крыльцу окне горел свет. Значит бабушка дома. Я разделся в сенях и снял свои дурацкие ботинки. Что-то я уже утомился их туда-сюда расшнуровывать-зашнуровывать.
— Привет, бабуль, — поздоровался я, заходя на кухню. Пахло жареной картошкой. Я снова почувствовал лютый голод и сел за стол. — Как дела? Что нового?
— А что за полдня могло нового случиться? — спокойно ответила она, ставя передо мной большую миску с горячими щами.
О, то, что надо. Хлебушек есть? А вот он, хлебушек, на столе.
— А сметанки? — невинно спросил я, не имея ввиду ничего такого.
— А больше ничего не пожелаете? — с вызовом ответила бабуля и залепила мне ложкой в лоб.
— Не, ну это как вообще понимать? — возмутился я. — Ничего ж не сделал. Сметанки только попросил.
— Где я тебе должна сметанки взять? — оскорбленно огрызнулась бабка.
— А что, нет сметаны? — удивился я. — А что не сказала? Я бы купил. Сегодня как раз в гастроном заходил.
— А что, сметана была? — серьёзно спросила бабушка.
— Я не смотрел, — напрягся я. — А что, могла не быть?
— Понятно, — успокоилась бабуля. — А я уже подумала…
— Неужели сметаны могло не быть? — осторожно спросил я, принимаясь за пустые щи.
— К вечеру в магазинах ничего уже не бывает, — начала терпеливо объяснять бабушка. — Иногда и к обеду уже нет. А сметана вообще через раз по утрам бывает.
— С продуктами тяжко, — подвёл я итог её выступлению. При этом мне вспомнился трёхлитровый бидон, с которым меня посылали когда-то в далеком детстве в магазин за молоком. Насколько я помню, сметана тоже развесная была. Правда, это было в Москве. Здесь, в Мухосранске, конечно снабжение хуже было.
Я быстро управился с щами. А что, вкусные. С голодухи вообще отлично зашли. Бабуля забрала у меня миску и наложила в неё же жареной картошки и поставила на стол ещё одну миску с солеными огурцами.