Страница 21 из 81
— Вот я слышал утром часов в семь какой-то шум спросонья, — подключился к нашему разговору второй наш товарищ по несчастью в такой же пижаме. Лохматый здоровенный мужик. — Надо бы узнать, что с Настей случилось. Пойду до процедурной дойду.
— Там никого нет. Я уже смотрел. В приемном тоже никого, — сказал я. — А где она ещё может быть?
Лохматый, не ответив, направился в сторону Хирургии. Мы с худым высоким мужиком поспешили за ним. В самом конце коридора, за еще одними большими дверями, оказалась операционная и интенсивная терапия.
Насколько я помнил, интенсивная терапия, это реанимация. В этом отделении было всего три койки. Мы тихонько подошли к широкой двери операционной, стёкла которой, так же как и в приемном, были закрашены на высоту человеческого роста белой краской. В операционной горел яркий свет и слышны были тихие переговоры докторов. Шла операция. Я не позволил лохматому открыть дверь и заглянуть туда.
— Куда ты лезешь?! — шёпотом одернул его я и при этом шлепнул по руке, схватившейся уже было за ручку двери. — Там же всё стерильно. Сейчас инфекцию запустишь.
Лохматый испуганно отодвинулся от двери. Я схватил первый попавшийся табурет и подставил его к двери, надеясь заглянуть вовнутрь. Только я залез на табурет, не успев даже заглянуть в операционную, как дверь неожиданно открылась.
Немая сцена. Доктор Юрий Васильевич, похоже, не ожидал кого-либо увидеть и цветисто выругался от неожиданности. Я так и стоял на табурете, а мои товарищи растерянно хлопали глазами. Первым пришёл в себя доктор. Его внимание почему-то сосредоточилось на мне.
— Ивлев! Твою мать. Какого чёрта ты здесь делаешь? — громко спросил он.
— Узнать хотели! — мямлил я, ещё не оправившись от испуга. Всё произошло слишком быстро.
— Что узнать?
— Завтрак.
— Что завтрак?
— Завтрак будет?
— Не будет завтрака. И обеда не будет, — ответил на все наши вопросы доктор, выходя в коридор. Я спрыгнул с табурета, закрыл за доктором дверь в операционную, успев заметить удивлённые глаза врача Марины. Мы втроём поспешили за Юрием Васильевичем. Выйдя в коридор, доктор закурил сигарету, которую держал длинным пинцетом и молча разглядывал нас.
— Что случилось? — спросил я.
— Что, что. Кастрюлю Настя на себя опрокинула, — сказал доктор бесцветным голосом.
— И? — пытал я его дальше.
— Перелом костей стопы. В шоке прошлась больной ногой, смещение заработала. Оперируем.
— Ну, перелом же это не страшно? — продолжал допытываться я. — Гипс наложить после операции и срастутся кости? Да?
— Это когда ожога нет, тогда да, гипс и ничего страшного, — докурил доктор свою сигарету и пошёл обратно в операционную.
До меня дошла вся сложность ситуации. Если на стопе ожог, то гипс не наложить.
— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросил я доктора в спину.
Доктор только рукой махнул не оглядываясь и скрылся в операционной.
— Вот не повезло, — протянул я. — Чего ж это она в одиночку кастрюлю с плиты тягала?
— Да уж. У меня дочка с её пацаном в одном классе учится, — проговорил лохматый. К чему? Я так и не понял.
Мы молча вышли в холл.
Там с озабоченным видом стояли бабушка и Иван.
— Где тебя носит? — первым заметил меня Николаев.
— Буфетчицу искали, — ответил я.
— Нашли?
— В операционной. Она кастрюлю себе на ногу уронила, перелом и ожог. Жратвы сегодня не будет. Вся каша на полу, — объяснил я Ивану. — Придётся вам сегодня самим тут как-то.
Я повернулся к бабуле.
— Привет. Как дела? — спросил я её, чмокая в щеку.
— Нормально. Пошли. Собирайся, — и направилась в сторону моей палаты. Мы с Иваном поплелись за ней.
— Давай, я тебе принесу поесть что-нибудь? — предложил я Ивану. — Хоть бутылку кефира с батоном.
— Давай, — согласился Иван. — Так есть хочется. Организм уже привык к режиму.
— Хорошо. Спрошу у бабушки, где тут магазин ближайший и принесу, — пообещал я.
Бабуля принесла брюки из коричневой шерстяной ткани и бушлат, который был мне прилично велик. Я не стал спрашивать, чей он. Мне было всё равно, в чём вырваться на свободу.
Я быстро оделся и вытянулся перед бабушкой.
— Готов, — доложил я.
— До свидания, Иван, — попрощалась она с ним, кивнув ему головой.
— А я не прощаюсь, — сказал ему я, выходя из палаты.
Бабуля вопросительно взглянула на меня.
— Обещал ему принести что-нибудь поесть, — объяснил ей я. — У буфетчицы производственная травма. Ещё и выходной сегодня. Пока ей замену найдут.
Мы вышли на улицу. Я вдохнул февральский морозный воздух. Запах свободы.
Мы направились по укатанной дороге в сторону частных домов. Хотя, было не очень холодно, руки быстро замёрзли. У меня не было рукавиц, и я засунул руки в карманы бушлата. Там оказался старый носовой платок и какой-то ржавый болт.
— Где тут магазин ближайший? Или мне сначала домой, а потом к Ивану? Мы далеко живём?
— Минут двадцать пять.
— Пешком?
— А как ещё? На собаках? — ответила с иронией бабуля.
— Я просто спросил, — немного обиделся я. Хотя надо привыкать: теперь, пока не привыкну, так и буду спрашивать и говорить всякую ерунду, по мнению местных обывателей.
Мы шли по Госпитальной улице. Бабушка посоветовала мне обращать внимание на названия улиц, по которым мы шли, а также на магазины и учреждения, мимо которых мы проходили.
— Тебе надо как можно быстрее всё вспомнить, а то долго не выпишут. Или выпишут со справкой, или вообще на учёт поставят.
— В смысле долго не выпишут? — обалдел я. — Разве меня ещё не выписали?
— Нет. Тебя отпустили домой под мою ответственность. В понедельник вечером позвоню с работы Демьяну, спрошу, когда тебе появиться. Думаю, первое время тебе придётся ходить в больницу несколько раз в неделю.
— Я понял. А ты знаешь, я когда вижу что-то вокруг себя, мне кажется, вспоминаю, — соврал я, — А ты могла бы мне по дороге рассказывать, что за дома мы проходим, что с ними связано. Может кто-то из моих знакомых там живёт.
— Хорошо, — согласилась бабуля и замедлила шаг. — Вот в том старом доме, что мы прошли, жила твоя первая учительница Татьяна Андреевна.
— Почему жила? — спросил на всякий случай я.
— Умерла она пару лет назад.
— Болела?
— И болела, и от старости.
— Сколько ей лет было?
— Шестьдесят восемь.
Ничего себе, старость. Ещё жить да жить.
Хорошо, запоминаю. Первая учительница Татьяна Андреевна, жила на Госпитальной улице. Лучше бы записывать всё. Потом перечитывать по нескольку раз. Так быстрее запомнится.