Страница 77 из 84
— Нет, я ничего не терял, — ответил маг. — Это вы ищите лишь то, что утратили или то, что вам завещало искать общество. Я иду своим путём, и я ищу магию, артефакты и возможности, о которых вы не способны даже мечтать. И моим планам есть одна помеха — то, что находится в сундуке.
— Что в нём? — спросил Эрик.
— О-у-у-у… — протянул маг, довольно улыбаясь. — Найя не рассказала вам? Не объяснила, как пользоваться? Что же, это ещё веселее! Глупый призрак общался со мной — она думала, я откажусь от своих планов из-за её угроз.
Антон и Даша переглянулись. Лайгон был здесь вовсе не из-за неё. Ему нужен был сундук, только и всего… Он просто пришёл, чтобы избавиться от того, что могло помешать его планам.
— Идите вперёд, — скомандовал Лайгон.
— Но… — Эрик посмотрел на обширное болото и предложил магу: — Мы дадим тебе координаты — или сам. Так ведь и безопаснее — мы не помешаем тебе.
Лайгон усмехнулся и ответил, спрыгнув с коряги и совершенно не провалившись в мох:
— Вы и так мне не помешаете. Но ведьма была хитра — наверняка позаботилась, чтоб только чистокровный человек смог добраться до сундука. Мне будет не найти его одному.
Он показал им открытую ладонь. Длинные тонкие пальцы начали плавно двигаться, формируя сгусток серо-зелёного дыма. Сомнений, что это маг, не осталось, и Ксюша схватила Эрика за руку.
— Идите и приведите меня к сундуку, — сказал он строго. Я не позволю ни одному из вас открыть его и заглянуть внутрь. Но если вы не станете досаждать мне, я сохраню вам жизни.
— Хорошо, — кивнул Эрик, поворачиваясь к Антону и кивком показывая ему, что надо двигаться вперёд.
Парень стиснул зубы, и на скулах его заиграли желваки. Но выбора не было, и он повернулся к болоту.
Пока делали шаг, Антон спросил у мага:
— К чему было всё это про бога любви?
— Ты мог «соскочить», а Найя выбрала тебя. Ты мог оставить её, избрав жизнь с человечкой… — объяснил Лайгон, на что Даша посмотрела на него обиженно, но ему было наплевать на её чувства. — Кстати, не ожидал, что понравлюсь тебе, — сказал он Даше. — По моим расчётам, ты как-то связана с той самой ведьмой, должна была бояться меня… Может, ты душевно больна? — предположил он с искренним интересом.
С Найей он говорил лишь однажды. Она пришла в его сон и потребовала покинуть землю. Вернее, это он истолковал её слова, как требование, поскольку никто не смел указывать ему, что и как делать. На самом деле она просила его уйти, умоляла вернуться домой, в Валинкар, в далёкий мир, который Лайгон ненавидел настолько сильно, что не мог и думать о добровольном возвращении туда. Там — клетка. Мир, из которого нельзя выйти самостоятельно. Мир, где он слаб не только физически, но и магически.
Здесь — целая вселенная в его распоряжении. Он может бродить по мирам, может любыми способами добиваться своего, становиться умнее, хитрее, безжалостнее и сильнее. Здесь нет правил, здесь один закон — он сам.
И Найя хотела, чтобы он отставил всё это и вернулся в клетку? И ради чего? Ради какого-то светлого будущего, ради того, что она называла «Сократить путь к своему счастью, пойдя наперекор судьбе»? Он и так пошёл наперекор. И судьбе, и всем, кому только мог!
Тогда Найя рассказала ему о сундуке — устройстве, которое подаст сигнал в Валинкар, и тогда Лайгона заберут принудительно или ему придётся всё равно бежать из этого мира в другой, скрываться долгие годы и в итоге всё равно однажды попасться, потому что не одна здешняя ведьма создала подобное устройство. Многие миры имеют провидцев, и это совершенно не на руку Лайгону.
Маг тогда слушал её и не понимал: зачем странная девушка это всё говорит ему? Почему так тепло смотрит на него, как никогда никто не смотрел. От её взгляда хотелось срочно проснуться и больше не видеть её никогда! Этот взгляд пронизывал, вынуждал заглянуть в себя и порождал желание отыскать в себе что-то давно утраченное и позабытое.
Это ужасно раздражало, выводило их себя, но проснуться не получалось. Найя не была простой ведьмой — она удерживала его какой-то пугающей непознанной силой и говорила с ним, до тех пор, пока не предупредила:
— Покинь этот мир, Лайгон. Уйди сам, иначе я найду того, кто запустит сундук, и твои планы всё равно рухнут!
Маг рассмеялся тогда, но потом долго думал о Найе. Кто она и за что так ненавидит его? Она явно не человек, но он не помнил, чтобы где-то встречался с ней прежде…
Она не боялась его, потому что была в его сне. Первая, кто не боялась его, кроме его сестры…
И вот теперь, здесь, он встретил Дашу, которая тоже не боялась его. Даже сейчас. Казалось, она разочарована и обижена, но не испытывает страха. Даже эти два парня — немного маги, но боятся его, а она — нет. Даже до непробиваемо тупой Ксюши дошло, кто перед ней, а Даша оглянулась вновь, смерив Лайгона каким-то странным взглядом с оттенками сочувствия.
Он широко улыбнулся ей холодной улыбкой, и она отвернулась. Отлично. Пусть не ждёт, что он станет прятать взгляд!
Маг заметил заминку первым и недовольно окрикнул:
— Эй, шевелитесь!
Но Антон, идущий впереди не сдвинулся с места и лишь схватил Дашу за руку.
Эрик, находившийся ближе всех к Лайгону, тоже решил воспользоваться этой заминкой и метнулся к магу. Лайгон не производил впечатление сильного бойца. Сейчас он смотрел на Антона, руки мага были расслаблены, и он вообще походил на обычного человека в странной одежде и дурными манерами.
Эрик бросился на него, и даже сумел повалить на мох: этот маг и правда не был столь уж физически подготовлен, чтобы дать отпор, да и весовая категория у них была разная, и это давало Эрику надежду.
Антон и Даша так и не шелохнулись — они ощущали, как под ними дрожит земля. Это неправильно и ненормально, а значит — сундук ведьмы близко!
Ксюша смотрела на Эрика и Лайгона, и потому не сразу обратила внимание на то, что не только земля дрожит, но и топкая почва стала совсем мягкой, даже начала засасывать вниз…
— Чёрт! — выкрикнула она, пытаясь высвободить ногу и сделать хоть шаг, перебраться ближе к сухому корявому деревцу в надежде, что там менее топко. Но шаг было уже не сделать никому.
Тонкими ручейками мутная вода со всего болота начала стекаться к ногам увязших путников, образуя запруду как раз в том месте, где все они стояли.
Лайгон позволил ударить себя в челюсть — ему было не до Эрика: происходило что-то важное, нельзя было ошибиться и упустить момент!
Стекались ручьи, шумно журча, поднялся ветер, и трое, стоящие на болоте, стали погружаться в него.