Проект "Погружение". Том 1

Также, хочу принести свои искренние соболезнования лично, так как я знал вашего отца и, совсем немного, вашу мать. С вашим отцом мы дружили в детстве и, когда я узнал, что произошло, то не мог поверить в его преждевременную кончину. Скажу честно, если бы я не заметил лично вашу фамилию, вы бы никогда не попали в списки тех, кто может прибыть на испытания. У вас в текущей ситуации… скажем так, слишком низкое социальное положение в обществе. Но, как видите, фортуна не оставила вас!

После того как вы вскрыли конверт, мне ушло обратно сообщение об этом. В частности, о том, что именно вы его вскрыли. А значит письмо досталось именно вам в руки.

Старт испытаний намечен на девятнадцать ноль-ноль по нулевому меридиану 24 апреля сего года, то есть по нашему часовому поясу на десять вечера. Прошу прибыть заблаговременно, минимум за два часа, чтобы мы успели провести необходимые медицинские обследования и вживить вам несколько имплантатов. Но лично я вам советую прибыть еще раньше, часов за пять. Иначе… не поймут те, кто также прибыл из более высокопоставленных членов общества. Прошу понять меня.

Я знаю, что у вас есть телефон, приложите его к письму и на него запишется мой номер. Но это действует только один раз. Позвоните, как только сможете. И вас доставят к запасному входу, где я буду вас ждать.

С уважением, сожалением и соболезнованием, Дмитрий Алексеевич Астахов, руководитель отдела по работе с общественностью компании ООО «Идеолоджи».

Странно получать такое письмо счастья. Но даже в этом письме меня завуалированно полили дерьмом. Опять. Мне не привыкать, в таком уж я положении оказался после смерти родителей. Универ мне никто оплатить не смог, из-за этого меня выгнали. Всем было тогда просто срать на то, что у меня было горе. «Денег нет, выход там». Вот и все, что мне сказали тогда. Утопия, мать ее за ногу…

— Говнотопия сраная, — вздохнул я и приложил телефон к письму.

На экране тут же появился номер телефона, а я задумался, стоит ли мне нажимать на кнопку. Все же… испытания акция разовая, а работа… работа у меня есть. Если я ее потеряю, то смогу ли устроиться на новую? Вряд ли. И тогда я скачусь на самое-самое социальное дно. То есть куда ниже, чем я нахожусь сейчас. Еще можно сказать, что мне повезло, относительного этого, я не бомж, которого отловили и пустили на органы, если они свежие.

И все же я решился позвонить. Нажав на кнопку вызова, я держал телефон перед собой, смотря на то, сколько времени прошло после соединения с абонентом. Первые десять секунд я сидел спокойно. Когда таймер вызова показал тридцать секунд, у меня в голове начали закрадываться сомнения. Когда цифра перевалила за минуту, то я уже начал считать, что надо мной так отлично пошутили! Но для обычной шутки… очень дорого выходит. А потом фраза «соединение» заменилась на фразу «разговор», и я тут же приложил телефон к уху.

— Ало, — сказал я, когда соединение окончательно произошло и по ту сторону стали слышны какие-то сторонние звуки, вроде работающего телевизора, — это Дмитрий Алексеевич?..

Разговор оказался очень коротким. Дмитрий Алексеевич оказался занят, так что просто спросил откуда и во сколько меня забрать. Я ему сразу сказал, что буду за городом на кладбище, даже назвал точный адрес и время, когда я там окажусь и когда буду свободен. А после он положил трубку.

— Надеюсь это никакой не прикол, — тяжело вздохнул я.

Конверт даже в таком виде оставлять дома было нельзя. Но на этот раз его можно спокойно с собой таскать, так как он уже не представляет особого интереса. Люди, знающие сразу поймут, что он использован, а вот если бы оставил его дома… то могли возникнуть вопросы, кто-нибудь захотел бы проверить его и влез бы в мою комнату. Но все уже позади!

Снова выйдя на улицу, я решил снять куртку. Все же погода стояла солнечная, даже очень жаркая для апреля. И это только середина весны! Зато глаз радуется. Девушки уже начинают носить более легкие варианты одежды, оголяя свои ножки. Одно загляденье! Но даже это не поднимает настроение. Точнее поднимает, но… кратковременно. Мысли о том, что произошло три года назад не покидают меня вообще никак.

Идти до кладбища мне было около десяти километров, то есть около двух или двух с половиной часов. Не много и не мало. Подышу свежим, местами, воздухом, посозерцаю расцветающую природу… может даже сегодня не придется стоять и выслушивать от роботизированных полицейских, что можно делать, а что нельзя. И почему они вечно ко мне липнут?

Но все обошлось без приключений, когда я пришел на окраину кладбища, время уже было половина первого. У меня было несколько часов в запасе, потом уже подъедет машина, которая явно не будет меня ждать. Значит надо сделать все быстро. Надеюсь там не особо грязно…

Блуждал я по кладбищу прилично. Прошло еще минут тридцать, пока я не нашел нужный мне участок. И он был… скажем так, не особо чист. Тут хоть и есть уборщики, но они убираются не так часто, и не всегда качественно. Им главное содержать в чистоте улочки, по которым больше всего ходит народа.

В итоге убирался я почти час, остальное время я просто сидел и молча смотрел в надгробные плиты. Последнее, на что мне хватило денег из отцовских сбережений, прежде чем я перешел на полную текучку с получаемой заработной платы. Не знаю почему, но считал этот поступок правильным, хотя кому мне что высказывать по поводу траты средств? Я остался один в своей семье. Совершенно один.

Но внезапно телефон в моей руке начал вибрировать, обрывая поток моих мыслей, звук я на предварительно выключил. На экране показался уже знакомый номер.

— Алло, Николай? — раздался голос того мужчины. — Планы немного изменились. Машина будет через пятнадцать минут. Она тебя будет ждать максимум десять минут, после чего уедет. Времени у тебя совсем мало. Так что, поторопись к тому месту, о котором мы говорили. Понял?

— Понял, Дмитрий Алексеевич, — ответил я и мой собеседник тут же положил трубку. Убрав телефон в карман, я тяжело вздохнул и посмотрел на могилы моих родителей и прародителей по обеим линиям, мамины легли сюда на два года раньше, причем оба с разницей в неделю. — Пока…

Я не мог вымолвить и слова. Просто не мог. Они все равно меня так не услышат… зато, наверное, могут почувствовать настрой.