Страница 1 из 15
Пролог
Будильник…
Этот чертов будильник, который будит меня каждый день в шесть тридцать утра. Я уже ненавижу его звон, я ненавижу вставать так рано. Но мне выбирать не приходится, как и многим миллионам других.
Сейчас был так называемый век процветания, век технологического подъема, мнимая, что б их, утопия! Брехня все это! Просто сказки для тех, кто в них верит. Я не верю, ибо я живу в совершенно другом мире, не в том, что показывают по телевизору.
Пролежав еще несколько минут на кровати, я посмотрел на часы. Сначала меня было хватил шок, что я проспал, из-за чего опоздаю на нелюбимую работу и меня тут же выгонят. Так как мне уже есть замена. Много тысяч замен, таким как я. Мы работали как чернорабочие, по крайней мере я выполнял ту работу, на которую даже было жалко тратить энергию на подзаряд самого обыкновенного робота. Поэтому зарплата, которую выдавали мне, была куда меньше, чем потом придется потратиться на обслуживание этого самого робота.
Удивительно, но факт! Человеческая жизнь, таких как я, выброшенных за борт современного общества, дешевле сраной железяки, мозгов у которой меньше, чем у индюшки. Зато она может с гарантированной точностью выполнять свою работу. А человек может подвести. Вот основная причина наших нищенских зарплат.
Но шок быстро отошел, как и мысли, пролетевшие в один миг в моей голове. Все же адреналин весьма интересно влияет на наш организм. Сегодня мне не надо было на работу. Впервые за два с половиной года мне предоставили отпуск. Аж на целую неделю! И сегодня у меня будильник играл не как раньше, на шесть тридцать, а на девять утра!
Сев на кровати, я осмотрел свою халупу. Ничего не изменилось за ночь. А сны были такими красочными, даже хотелось поверить, что моя жизнь изменилась. Но нет. Я все в том же дерьме, в которое упал три года назад.
С этими мыслями я встал и глянул на электронные часы, которые висели на стене и вырубали будильник только в том случае, если я встал на ноги. Единственный подарок от корпорации. Чтобы точно не проспал. Умные сволочи, все делают ради своей выгоды. Как-то раз я видел такой на барахолке, стоит как две с половиной моих зарплаты, если не больше. С ума сойти можно, на что потратилась как-то раз корпорация. Но, если меня уволят, то и часики заберут. А показывали они девять ноль три, двадцать четвертого апреля две тысячи восемьдесят девятого года.
— Надо пожрать… — буркнул я себе под нос, потянулся, зевнул от хронического недосыпа и пошел умываться.
Умывальник на всю нашу общагу был общим, как и туалет с душевыми. Никого уже не смущало такое соседство. Просто все привыкли видеть одни и те же рожи. Было только одно правило, по четным душевая мужчин, по нечётным датам женщин. А то законы на этот счет были очень… сумасшедшие.
— О, Колян, — удивился сторож, который возвращался в свою комнату после суточной смены, приятный мужик лет пятидесяти, который во время службы в правоохранительных органах получил огнестрельное ранение и тоже оказался тут после этого. — А ты чего так долго сегодня? Обычно ты куда раньше встаешь.
— Отпуск, дядь Юр, — попытался улыбнуться я, но нихрена не вышло, настроение было, откровенно говоря, говно. — Давно пытался вырваться. Сегодня надо съездить кое-куда.
— О, наконец деваху себе под стать нашел? — толи он решил меня так похвалить, то ли он меня только что очень сильно подколол, я не понял, из-за чего на моем лице сразу появилась не совсем довольная гримаса. — Ну в смысле такую же хорошую, как ты.
— Если бы, — пожал я плечами и зевнул еще раз, чертов хронический недосып. — Мне надо сегодня на кладбище за город скататься. С самых похорон там не был. Никто не ухаживал кроме меня за тем местом. А потом я устроился на работу и все. Больше вообще никто туда не приходил.
— А сегодня… черт, сегодня же двадцать четвертое, — изменился в лице Юрий Николаевич, а в его глазах появилось сожаление, — ну ты это, держись. Ты умный малый, может и сможешь вернуться туда, где раньше был.
После он похлопал меня пару раз по плечу, и мы разошлись. Он ушел в сторону своей комнаты, а я же нырнул в умывальную. В которой тоже ничего не изменилось. Хоть и чисто, сами жильцы поддерживали тут чистоту, но общая изношенность всего просто кричала сама за себя. Плитка под ногами уже потеряла свой рисунок, металлические раковины местами уже ржавели, краны в некоторых местах протекали. Нет, их ремонтировали, опять же, своими силами, но денег тут ни у кого не было, чтобы что-то заменить, а от государства на обслуживание общаги деньги почти не поступали.
— А ведь раньше все было иначе, — подошел я к зеркалу и осмотрел свое уставшее и небритое лицо. — Вот только это «раньше» не вернуть…
Включив холодную воду, я быстро ополоснул свое лицо и снова осмотрел себя, смыв утреннюю сонливость. Каштановые волосы уже так и просились, чтобы их постригли, даже обычно стриженные в ноль виски и бока уже отросли настолько, что волосы лежали на ушах. Про челку вообще молчу, если бы не зачес на бок, то мешала бы глазам. Изумрудные с вкраплением янтаря глаза покоились в глубоких впадинах, сразу было видно, как на мне сказалась работа по двенадцать часов семь дней в неделю. Щеки тоже впалые, губы немного ссохшиеся, скулы торчали, хоть ими упаковки вскрывай… а лоб уже начал покрываться морщинами.
— А мне только двадцать пять, — грустно усмехнулся я и продолжил свои утренние процедуры.
Вернувшись в комнату, я достал из холодильника готовый набор, который не доел вчера вечером из-за того, что вырубался, и закинул на сковородку греться. А сам пошел одеваться.
Серая футболка, одна из трех, есть. Синие джинсы, которых у меня всего две пары на все времена года, есть. Черные носки, одни… да хрен знает, сколько их у меня, хоть что-то на работе выдают, есть. И ветровка. Сегодня хоть и обещают солнечную и теплую погоду, но лучше я ее с собой возьму. Мало ли, вдруг дождик начнется.
Быстро перекусив, я посмотрел на часы. Время было девять двадцать шесть. За двадцать три минуты я успел умыться, одеться и пожрать. Вот что значит выработанный навык. Утром помогает, если раньше вставал в шесть, то сейчас позволял себе спать на тридцать минут больше.
— Можно и выходить, как раз успею вернуться до вечера, — поднялся я из-за стола, положив тарелку на край тумбы. Помою вечером, а сейчас есть куда более важные дела.