Страница 98 из 121
Глаза Ульбрихта расширились до предела, того и гляди выскочат из орбит.
— Что, узнал меня, мерзавец? — криво усмехнулась женщина.
Водопад светлых волос рассыпался по плечам, практически сливаясь с мертвенной кожей. Единственное темное пятно — губы, половинки спелой вишни. И глаза. Раскосые, как у дикого зверя, они пылали злобой. Довершало образ длинное, напоминавшее подвенечное платье.
Ответом на эффектное театральное появление Альмы стал шквал заклинаний. Над обеденным столом закружились спирали смерча, полыхнули огненные шары и вихри, даже оскалился сотканный из сотен игл череп. Увы, они не причинили Альме вреда, отскакивали от сотворенного ей щита, напоминавшего гигантский мыльный пузырь.
— Ах, мои обои! Мои вазы! — причитала Дария.
Тесно прижавшись к супругу, она вздрагивала, когда очередное заклинание, срикошетив, наносило непоправимый урон интерьеру.
— Сильна! — с восхищением протянул Дункан Скотт.
При всем своем высокомерии он вынужден был признать, при жизни Альма Авести обладала большим потенциалом, который смогла преумножить после смерти. Она на равных сражалась с превосходящим числом противником и все ближе продвигалась к своей цели — Гадару Ульбрихту.
Из всех магов только Раян не принимал участие в бое. С его пальцев не сорвалось ни одно заклинание. Стиснув челюсти, он, не мигая, смотрел на Альму… и ничего не чувствовал. Разве только глухую злобу. Из некогда самой желанной женщины на свете, за которую магистр, не раздумывая, отдал должность и титул, едва не поплатился жизнью, она превратилась в бесполое существо, предавшее его доверие.
Перед глазами огненными буквами полыхнули последние строки секретного дневника.
— Дурак, значит! — заскрежетал зубами Раян.
Темная, давно спавшая сила заворочалась в его груди. Она медленно, но верно наполняла каждую клеточку тела. Осторожно выглянувшая из-за спины отца (в данной ситуации кодекс чести Скоттов позволял женщине укрыться за мужчиной) Лика заметила, как сузились, а потом практически исчезли зрачки магистра, поменяла цвет его радужка. Она пылала!
Однако внимание девушки тут же переключилось на Альму. Она сумела вплотную приблизиться к Гадару, наклонилась к нему. Запаниковав, Ульбрихт ошибся в одном из компонентов заклинания. Шансов исправиться стригесса ему не дала.
Пошатнувшись, Ульбрихт рухнул на стол, силясь подняться, потянул на себя скатерть. На него посыпались бокалы, тарелки, фарфоровые блюда. Осколки безжалостно впивались в лицо с остекленевшими глазами.
Альма расхохоталась, обернулась к застывшим от ужаса мага и по-звериному оскалилась. С клыков на пол падали густые капли крови.
— Ты следующая, мелкая тварь, позарившаяся на чужое!
Тонкий палец указал на Лику. Она отшатнулась, схватилась за грудь — показалось, будто туда вонзили нож.
И тут раздался оглушительный треск — щит Альмы превратился в рой блестящих искр. По ее белому платью стремительно расползалось фиолетовое пятно.
— Ты?
Проявив чудеса ловкости, стригесса вытащила из-под лопатки нож и, ошеломленная, развернулась к Раяну. Ни один мускул не дрогнул на лице магистра. По характерным признакам Лика поняла, он заканчивал плести «Стацис». Тот самый «Стацис» в полтора форинта обратной магии. Он обрушил бы половину дома, зато не оставил Альме шансов на спасение.
Стригесса тоже прекрасно разбиралась в заклинаниях, поэтому предпочла не искушать судьбу. Она исчезла тем же способом, что и появилась — растворилась в порыве ветра. Пущенные вдогонку пришедшими в себя магами заклинания, увы, пронзили пустоту.
— Вы… Вы действительно бы это сделали? В помещении? — заикаясь от волнения, Йен не с первого раза смог сформулировать вопрос.
Раян кивнул и уничтожил почти сформированную темную печать.
В воздухе запахло гарью и чуточку озоном.
— Но это запрещено! Там ведь… там ведь больше форинта!
Пока все суетились вокруг мертвого Гадара, дядя Лики распекал магистра за непозволительную беспечность. Дункан Скотт тоже примкнул к родственнику, но пока ограничивался выразительными взглядами и насупленными бровями.
— И? Вы предлагали смотреть и ждать, пока она еще кого-нибудь убьет?
Внешне невозмутимый Раян потянулся к чудом уцелевшей бутылке и хлебнул прямо из горла.
— Хорошо, но нож, зачем вы всадили в нее нож? — не унимался Йен. — И как вы взломали защиту! Она совершенна!
Магистр глянул на него сверху вниз, как на недалекого студента.
— Ничего совершенного не существует. А этой защите, господин Алес, обучил ее я. Она рассчитана на дураков, которые бьют в лоб, напрасно истощая свои резервы. Если бы вы проявили немного смекалки и толику терпения, сохранили бы жизнь Гадару. Но я вынужден был действовать в одиночку и чуточку запоздал.
— Признайтесь, — сделав короткую паузу, жестко добавил Раян, — вы ведь посчитали меня трусом и предателем. Вы все. — Голос его повысился на целую октаву и теперь звенел сталью. — Я помню ваши взгляды, презрительно поджатые губы. Почему он не с нами, почему он не пытается нам помочь? Он лишь притворяется, будто собирается уничтожить стригессу, а на самом деле… Так, господа?
Ответом ему стала звенящая тишина.
Подтверждая правоту Раяна, собравшиеся с хмурым видом буравили взглядами кто пол, кто собственные ладони.
— А в итоге я один сделал хоть что-то полезное, действительно попытался ее убить.
Выплеснув накопившиеся эмоции, магистр вновь смочил горло из бутылки и тише, но по-прежнему раздраженно закончил:
— Нож я метнул, чтобы раздобыть ее кровь на случай неудачи со «Стацисом». Альма не дура, восемь из десяти, что она почуяла бы неладное и успела уйти. Но смерть все равно постучит в ее дверь, только немного позже. Нет ничего опаснее для любого существа, чем подарить врагу частичку своей крови.
— Лика, — попросил он, — сбегайте, пожалуйста, на кухню за какой-нибудь чистой посудой и аккуратно соберите кровь со стола. Если попадется кровь Ульбрихта, не страшно, я отделю. После вернетесь со мной в академию. Напоминаю, вы по-прежнему наказаны, а мне как раз требуется разбирающийся в алхимии помощник.