Страница 76 из 98
Глава 21. Чересчур разочарованная
— Разочарован? — спросил я, пристраиваясь рядом с задумчивым Сочинцем.
— Есть немного… — согласился тот. — Всё-таки столько договорённостей было, а у Алтаря все на них болт положили. Сразу же. Один ты выполнил почти полностью.
— Если «почти» — это про лечебные наборы, то не согласен! — улыбнулся я. — Это тоже, можно сказать, инструмент!.. Давно их хотел купить, а тут даже баллов хватило…
— Ну ладно… Тогда, считай, выполнил полностью! — усмехнулся Сочинец. — Я тоже парочку взял. Но остальные… Даже Дунай умудрился взять готовую продукцию. Обидно же!
— Знаешь… Я тут понял, что никогда нельзя доверять на сто процентов словам других колонистов, — заметил я неожиданно для самого себя.
— Да? — удивился Сочинец.
— Да… Особенно не верь тем словам, которыми они выражают согласие с твоей точкой зрения! — с важным видом кивнул я. — Согласятся и сделают всё по-своему.
— Почему ты так решил? — удивился Сочинец.
— Потому что я и сам-то себе не очень верю! — признался я. — Я же, понимаешь, всегда в голове держу: если что случится — надо бежать. Вон, даже обещал себе, что если наберу сто баллов развития, то буду держать их на случай такого бегства. И знаешь что?
— Что? — Сочинец посмотрел на меня.
— Спустил их на лечебные наборы! — признался я. — Получается, сам себя обманул… И как я могу после этого другим-то верить? Они ведь тоже пытаются выжить. Тоже какие-то планы строят…
— Знаешь, чего я больше всего не понимаю? Зачем они наплевали на собственные обещания? — покачал головой военный. — Не давали бы их тогда… Мы бы и не рассчитывали. Ника и Маша обещали взять полный набор для шитья. А в итоге ты набирал все эти принадлежности…
— Ну знаешь… Возможно, они посчитали это дурью. Или нас дураками. А с дураками обычно не спорят! — я почувствовал какой-то творческий зуд у себя в голове. — Мы из них тогда, получается, эти обещания выбили. А таким обещаниям — грош цена. Они согласились только для того, чтобы мы выполнили свою часть соглашения. И чтобы не спорить с нами. А потом поступили так, как посчитали нужным. И нам стоило бы поступать так же.
— Экий ты пессимист!.. — Сочинец, кажется, даже восхитился тем, что я сказал.
Впрочем, я тоже восхитился тем, что только что ему наплёл для успокоения. Более того, я понял, что вывел третье правило успешного и живого колониста!..
— Себе не верить, другим не верить… Вано, ну а кому тогда верить? Получается, никаким обещаниям доверять нельзя!.. — Сочинец расстроенно поджал губы.
— Нет, вот тут ты не прав! — сразу спохватился я. — Я вовсе не говорил, что все обещания обязательно будут нарушены. Понимаешь? Просто каждый из нас — тех, кто тут выживает — готов соврать, если это будет ради собственного выживания. И самим себе тоже соврём, чтобы казаться другим убедительнее!
— Грустно это…
— Нет, это нормально. К сожалению… В условиях дефицита мы не можем позволить себе выполнять те обещания, которые доставляют много неудобств! — не согласился я. — Вот обещал я на Земле бате учиться хорошо в институте. Снаружи — соблазны, внутри — лень и разочарование в учёбе, а мир вовсю захватывают роботы и нейросеть. Но там у меня было всё… И там я выполнил это обещание. Потому что от него не зависела моя жизнь. А отца не хотелось разочаровать. Ну а здесь я не могу себе такого позволить. Любой дискомфорт, любая ошибка будут стоить жизни, понимаешь? И все мы это в глубине души осознаём!..
— Ну так это… Тогда надо не давать обещаний, которые не можешь выполнить! — пожал плечами Сочинец.
— Слушай, у вас, силовиков, многое строится по системе «ты — мне, я — тебе». Остальной мир живёт по системе «ты — мне, я — доволен». Утеряна эта культура взаимозависимости... А ещё утеряна культура на хрен слать с тем, что не сможешь сделать. Вот как ты думаешь, есть слово сложнее «превысокомногорассмотрительствующий»?
— Ты его долго учил? — удивлённо вытаращив глаза, уставился на меня Сочинец.
— Не… Не очень! — отмахнулся я. — Это просто самое длинное слово в русском языке. В других языках и позаковыристее имеются.
— Ну ладно. Раз самое длинное… Думаю, если и есть слова сложнее, то немного, — кивнул Сочинец.
— Это ты потому так ответил, что вопроса не услышал! — я ухмыльнулся. — Я спросил, есть ли слово сложнее, а не длиннее. И да, оно есть. Это слово «нет».
— Три буквы…
— И полная неспособность их сказать! Причём, у очень многих людей, — кивнул я. — Почему-то многие предпочитают говорить «да». А потом просто «не» делать!..
— Две буквы в «да». И две буквы в частице «не», — задумчиво кивнул Сочинец. — Ты прав: эти слова сказать легче.
— В общем, не проси у людей тех обещаний, которые они нарушат! — кивнул я. — Скажут «да» и «не» выполнят. Потому что вот это их «да» — на самом деле, «нет».
— О! Прямо как у женщин! — восхитился военный.
— Да… Мы, люди, такие! — кивнул я.
— Но вообще я не только из-за этого злюсь… — признался Сочинец. — Хотя ты прав: этот момент меня тоже расстроил. Но копьё у Туза расстроило больше…
— Ну копьё и копьё… Я жалею, что мы сами их не додумались у часовых отобрать! — нехотя признался я.
— Об этом и я жалею, — с серьёзным лицом кивнул Сочинец. — Надо было забрать оружие…
— Тогда в чём проблема? Вряд ли ты из-за копий такой хмурый сидишь! — удивился я.
— Проблема в том, что на меди были красно-коричневые разводы… — пояснил военный. — Не заметил их?
— Н-нет... — признался я, но в душе поселилось гадкое такое чувство большой ошибки.