Страница 55 из 98
Ветер окатывал холодными порывами, трепал пламя костра, стараясь потушить его, пробирался под одежду — и застывал там ледяными осколками, которые продолжали колоться даже тогда, когда порыв стихал.
Я начинал медленно замерзать, несмотря на все утепления. Пальцы ног и так чувствовались плохо. И это несмотря на то, что я старался постоянно держать их у костра.
— Вано! Возьмёшь к себе Трибэ с Аней и новеньких воробушков? — подошла Кострома и начала помогать мне с последними стволами.
— Да какая разница? — спросил я. — Возьму, конечно…
— Ну тогда решили! — обрадовалась девушка и крикнула в сторону: — Бегите за запасами!
— Какие такие запасы? — удивился я.
— Знаешь, я в горах успела повоевать, — призналась Кострома. — Видала уже такое. Это будет знатный буран!
— Ты прямо по-настоящему воевала? Я думал, ты где-то в тылу армии работала! — удивился я. — И вообще… Мне казалось, в наше время люди почти не воюют.
— Ну куда без нас-то? — засмеялась девушка. — Людей теперь нужно меньше, но без нас пока никак.
— Да! Ты не смотри, что она девушка! — подошёл Дунай с камнем и тоже пристроился рядом. — Она из нас троих — самый опасный кадр! Отвечаю!
— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась Кострома.
— Не! Точно говорю, Вано! — не сдавался Дунай. — Я просто охотник и бывший солдат. Сочинец — человек с опытом командования. А Кострома — опасная боевая единица. Ты её красоте и доброте не верь! Когда надо — прикопает любого!
Я так и не понял, что испытывала в этот момент Кострома. Выражение лица у неё было настолько недовольным, что, казалось, прикапывать она начнёт прямо сейчас — и, для начала, Дуная. Однако при этом девушка покраснела и глаза спрятала. Видимо, сработало упоминание красоты и доброты. Засмущалась, наверно.
Дело было ещё и в том, что эти двое друг другу нравились. И их симпатия была заметна невооружённым взглядом. Да что там!.. Они почти сразу ходить начали парочкой. Примерно та же картина — с Трибэ и Аней. По отдельности их редко можно было увидеть.
Но если там сильным и смелым оказался лишь Трибэ, то у этих двоих всё было не так однозначно… Достаточно было посмотреть на точные и выверенные движения Костромы, чтобы опасаться попасть под раздачу. Причём, именно к ней.
— Я лучше буду считать Кострому доброй и красивой девушкой! — я решил, наконец, подать голос. — А чтобы не познать её опасную ипостась, просто постараюсь не нарываться.
Кострома улыбнулась, хлопнула меня по плечу и вынесла вердикт:
— Молодец! Правильная реакция на сказанное этим дураком!
— Теперь тебя не прикопают! — засмеялся Дунай.
— Провокатор! — не остался я в долгу.
Буря налетела на наше плоскогорье как-то очень внезапно. Вот ещё откуда-то светило солнце, и дул ветер. А вот — вокруг потемнело, и закружились первые злые снежинки, больно жалившие открытые участки тела.
Температура резко начала падать. Будто дыра в космос открылась. Конечно, ни о каком космическом холоде и речи не шло, иначе бы мы просто не выжили. Но мороз установился вполне себе крепкий. Градусов десять ниже нуля.
Во всяком случае, нос щипало, при вдохе воздух морозил горло, а ноги приказали писать им письма. Впрочем, успели намекнуть, что ещё через десять минут они просто почернеют и отвалятся. Вместе с шлёпанцами из лотков.
Спасаться пришлось в капсулах, причём чуть ли не бегом. Я ещё успел заметить, как накатывает на наш посёлок белая бурлящая стена снега. А потом торопливо прикрыл дверь, не блокируя её и давая тепловой завесе прогреть помещение.
Решение оказалось не самым верным… Ветер снаружи взревел и стал с противным свистом врываться внутрь капсулы. Пустите, мол, в гости.
— Закрывай! Закрывай, пожалуйста! — хором взмолились «воробушки», сидевшие на крышке хранилища.
И я довёл дверь до щелчка. Свист утих. Однако рёв никуда не делся. Ветер, беснуясь, тут же залепил снегом окно. А я ещё успел подумать, что если всю капсулу снегом облепит, то это лишь на пользу пойдёт — как-никак, дополнительная теплоизоляция.
Уверен, мои соседи меня ненавидят. Вчера вечером я старательно мастерил будущий топор — вернее, его каменную часть. Тёр, обстукивал, придавал нужную форму. Мне кажется, гости моей капсулы даже засыпали с каменным стуком в голове. И это несмотря на то, что к ночи я уже прекратил свои экзерсисы.
А вот сегодня я их продолжил. Не прерываясь, до обеда продолжал стучать: пока не получилась нужная форма. А потом ещё шлифовал с песочком и водой. Камень о камень, минута за минутой, час за часом… Если бы это я страдал от скуки, а кто-то рядом занимался чем-то подобным, то я его, наверно, проклял бы.
Сначала мысленно, а потом вслух. А затем захотел бы этого кого-то стукнуть: всё с тем же звуком «тук-тук-тук». А потом и вовсе жестоко убить, заодно расстреляв из пулемёта воющий снаружи ветер. А всё почему? Потому что безделье — доложу я вам, страшная штука!..
И если ещё вчера я говорил, что мне топор без особой надобности, то теперь был уверен — он мне (и всем вообще!) жизненно необходим. Ну вот просто никак без него! И всё по той же причине — больше-то заняться нечем. Разве что от безделья с ума сходить.
Зарядивший вчера буран сделал своё чёрное дело. Он загнал по капсулам людей, заставив их и носа не показывать наружу. Я, кстати, пытался высунуться — и был робко отруган своими гостями. Стоило открыть дверь, как внутрь тут же снега намело. Впрочем, по сравнению с тем, что творилось снаружи, это ещё немного было. За дверью стояли сугробы уже на метр в высоту.
Так что я сидел и делал топор. А мои соседи смотрели на меня с завистью. И наверняка хотели убить за «тук-тук-тук». Но тут я уже ничем помочь не мог. Каждый в такой ситуации развлекается, как умеет.
Камень я выбрал такой, который — как мне казалось! — не придётся долго обрабатывать. Продолговатый, плоский, расширяющийся с одного конца. Собственно, по моему плану, вся обработка заключалась в том, чтобы создать ему режущую кромку, скалывая и подтачивая на широкой части. Этим-то я и занимался весь вечер…
На этот раз порода попалась такая, что запросто обработать не получалось. Так что в сумме я потратил на это дело почти полдня. На окончательном этапе шлифовал камень о камень, насыпав собранного с пола песка и полив водичкой. Острым такой топор не назовёшь, но дерево срубит, особо агрессивную башку проломит — и вообще в хозяйстве пригодится.