Страница 51 из 98
Наскоро ополоснув места укусов и смыв гнилую грязь леса, мы вернулись к костру. Дунай с Костромой снова скоблили и мяли шкуру. А ещё вернулись из своих капсул две девушки из «команды» Чемодана. Остальные пока спали.
Наши гости сидели на камнях у костра, где не было риска застудить задницы и близлежащие органы.
— Ну? Что хотели обсудить? — спросил Сочинец, присаживаясь напротив.
Я пристроился рядом, решив дать военному вести переговоры.
— У нас тут утром конфликт случился… — заметил Туз, внимательно глядя на Сочинца.
— Ну да, мне Вано рассказал, — кивнул тот.
— Так это… Парня он нам ранил в плечо! Компенсировать бы! — довольно оскалившись, заметил Туз.
— Ему теперь лечиться надо! — возмущённо подтвердила Ника. — Работать не сможет!
— Так не надо было на Трибэ с Чемоданом наезжать! — пожал плечами Сочинец.
— Да мы просто просили объясниться! — сразу возразил Туз. — Мирно всё было…
— Вот именно! Мы их трогать не собирались! — подтвердила Маша, а Роман и Ника кивнули.
— А я ваши мысли должен читать? — удивился я, когда Сочинец взглядом попросил меня вступить в разговор. — Вы их окружили, махали кулачками, агрессивно кричали, обзывались убийцами…
— Но мы не… — попыталась возразить Маша, однако я её прервал.
— Да мне плевать, что вы там думали! Маша, если я наведу на тебя копьё и начну им тыкать в твою сторону, ты тоже будешь считать, что я только поговорить? Или решишь, что я на тебя напал и угрожаю? — спросил я.
— Если копьём будешь, то, значит, напал! — насупилась она.
— А если кулаком на тебя замахнусь? — уточнил я.
— Тоже нападение! — мрачно ответила та.
— Это называется проявление агрессии, — кивнул я. — В разных обществах разные критерии того, что уже считается агрессией, а что нет. В одних надо попытаться ударить, в других — достаточно схватиться за оружие. Или начать орать и подойти слишком близко… Но поверь: ваше поведение в любом обществе сочли бы именно агрессией. И отвечал я на агрессию, что бы вы там себе ни придумали!..
— Но мы же не собирались… — повторила Ника, пока Маша молчала и переваривала информацию. — А ты Лёше в плечо!
— А мне кажется, что собирались, — покачал я головой. — Избить уж точно.
— Ударить — это не то же самое, что ранить! — возмутилась Ника.
— То же самое, — возразил Сочинец. — Я могу так ударить, что вообще убью. А никто из вас бы силу при расправе рассчитывать не стал! Так что я не понимаю, чего вы теперь хотите. Сами напали, сами получили. Всё справедливо! Большей справедливости и не требуется.
— Слышьте, братаны, ну ведь так нельзя! — снова вмешался Туз. — Мы тут, типа, все в одном дерьме. Дружить надо!..
— Это ты как-то поздно о дружбе заговорил… — заметил Сочинец. — Сначала людей пытаешься заставить на себя бесплатно работать. А теперь — давайте дружить.
— Это кого это я бесплатно заставлял работать?! Это всё Рома! — искренне возмутился Туз, а Роман неожиданно потупил взгляд.
— Да к нам тут Прокачун прибился… И вот такие интересные новости рассказывал, — ответил Сочинец.
— Звездит! — отрезал Туз. — Не было никогда такого!
— Ну не было и не было… — не стал спорить Сочинец, а потом выразительно посмотрел на гопника. — Но он с нами теперь. В нашей группе. Понимаешь?
— Ага, — кисло кивнул Туз, расставаясь с мечтами о скорой мести.
— А как же быть с Аней? — спросил военный. — Она тоже «звездит» о том, как вы её по кругу пустить пытались?
— Да просто согреть девушку хотели! — возмутился Туз. — Не собирались мы по кругу…
— Звездит! — уверенно заявил я Сочинцу. — Собирались!
— Слышь! — возмутился Туз.
— Ну слышу! — кивнул я, не дав договорить. — Давай! Выскажи свои претензии сейчас, мне в лицо!
Я поудобнее перехватил копьё. Между мной и Тузом было небольшое расстояние: меньше двух метров. Один удар — и, в лучшем случае, гопнику придётся долго лечиться. Он это понял сразу. И дальше нарываться не стал.
— Не хами, мы на переговорах! — сразу охладев ко мне, сообщил он.
И получил в ответ милейшую из моих улыбок.
— А где ж ты хамство-то увидел? — спросил я.
— Ты меня брехуном обозвал! — набычился тот.
— Так это не хамство, а правда! — уверенно заявил я. — Ты когда говорил, то глазками по сторонам стрелял и потел, аж взмок на холодрыге. И вообще, словам Ани я как-то больше, чем твоим верю. Тем более, её слова Трибэ подтвердил. Так что звездил ты, Туз! И это правда, а не хамство.
— Давайте не будем, а?! — возмутилась Маша.
Ну чудо, а не девушка! Пока, значит, с их стороны всё хорошо — она молчит. Но как ситуация не в их пользу, так сразу просит остановиться. И глазками своими красивыми — луп-луп!.. Я уж молчу, что за Аню никто из Машиных пацанов тогда не заступился…
— Не будем, — согласился Сочинец. — Ну ладно. Туз, что ты предлагаешь?
— Нам надо, типа, объединяться! — снова обретая уверенность, заявил тот. — Надо создать общий фонд еды и вещей! Надо, типа того, всем делиться. Вон, Романа поставить продуктами заведовать. Он парниша ответственный: даже костёр первым развёл. А Маша пусть вещами там…
Сохранить серьёзное выражение лица лично мне удалось чудом. Нет, так-то предложение Туза выглядело вполне себе невинным. И даже немного рациональным. Вот есть ответственный мальчик Рома: пусть он всю еду хранит. А Маша пусть вещи собирает. А он, Туз, вроде как ни при чём. Только Маша на меня обижена, а Романа он запугал так, что тот будет делать всё, что скажут.
— А вы там будете это… Идеи собирать! — закончил довольный собой Туз.
— А скажи мне, дорогой мой… А что нам мешает делать всё то же самое, но без вас? — спросил Сочинец. — Идей у нас миллион — на всё рук не хватит. Вещи и продукты
Туз зло скрипнул зубами, а Маша, Ника и Рома неуверенно переглянулись.
— Давай лучше я тебе предложу… — Сочинец улыбнулся. — Ты перестанешь прессовать всех вокруг. А если есть что сообщить по-братски, то придёшь и сообщишь. Вот нам есть, что тебе сообщить. Мы даже готовы это сделать в качестве жеста доброй воли!
— Да?.. — Туз с сомнением посмотрел на военного, и тот снова ответил улыбкой.
— Там за лесом — обрыв. А за обрывом — ущелье. А за ущельем — возвышенность. А на этой возвышенности стоят капсулы другой группы. И рядом, знаешь, что есть?
Сочинец выдержал театральную паузу.