Страница 49 из 98
Глава 14. Чересчур всякого
Когда пришёл Сочинец — а он был первым из военных, кто проснулся — я честно поведал ему о происшествии. И о своей роли в том, что случилось. Не стал скрывать и того факта, что ткнул кого-то копьём в плечо.
— Да и хрен с ним, с кем-то! — неожиданно легко отмахнулся Сочинец. — Заживёт. А поступил ты правильно. Резко, но правильно. Хотя вообще… Надо было меня разбудить.
— Да я даже не знаю, какая у тебя капсула!.. Вы туда свалили, а я и не посмотрел, какой номер… — признался я.
— У меня сто восемнадцатая. Недалеко от тебя! — усмехнулся военный. — Я, кстати, тоже выходил в первый день. Но мы с тобой, видимо, в разные стороны ходили. Вот и не встретились.
— Ну это я тогда так… — я почувствовал, что краснею. — На наезд отвечал. Гопники-то наши точно по капсулам сидели.
— Ну эти-то да. Были бы посмелее, могли бы силой стать! — вздохнул Сочинец. — А так… Трусливая гопота нам досталась. Пойдём на тело поглядим.
Поглядели. Всё те же страшные раны на запястьях, всё те же окровавленные зубы и дёсны. Кожа у девушки была белая-белая: много крови вытекло.
Чем и Трибэ неподалёку копали яму. Сначала оттащили пару средних валунов, а потом принялись долбить стылую землю двумя палками. Теми самыми, что остались на месте капсулы.
— А это откуда? — спросил Сочинец, указывая на палки.
— Из капсулы покойной выпало, — ответил я. — Кстати, это дерево. Довольно крепкое.
— Очень интересно… — военный в задумчивости схватился за мочку уха. — Получается, она тоже выходила из капсулы… И нашла где-то нормальную древесину.
— И, судя по всему, свежую, — уточнил я. — Пахнет какой-то смолой.
— Надо бы поискать этот Клондайк! — Сочинец улыбнулся. — Давай-ка мы с тобой этим и займёмся. И наших гробокопателей с собой прихватим. Нам очень нужно нормальное дерево! Это, считай, и дрова, и инструменты.
Мы снова осмотрели тело. Особенно ноги. Вот ноги-то нам и выдали, где недавно была девушка. На ступнях и лодыжках виднелись разводы той самой дряни, которая устилала здесь дно леса. А ещё обнаружилось множество мелких ранок и укусов. Они были уже практически не видны, но…
— Знаешь, а что… Что, если её в первый день покусали и чем-то отравили? — неожиданно предположил Сочинец.
— Ей было плохо, и, исстрадавшись, она решила покончить с собой? — продолжил я его мысль. — Ну как вариант…
В пользу этой версии говорило и выражение лица покойной. На нём даже после смерти сохранилась печать боли и какого-то неизбывного страдания.
— Ведь ты тогда тоже добрался до леса, но вглубь не полез! — припомнил военный.
— Да… Там ковёр из гниющих листьев и прочей гадости. И под ногами кипит такая неприятная жизнь, что я просто не решился лезть! — признался я.
— А вот она, похоже, решилась… — Сочинец покачал головой. — Полезла на свою голову… Или не на свою. В любом случае, стоит подстраховаться.
— Думаю, мне стоит немного вам помочь! — неожиданно подал голос СИПИН. — Да, она подверглась действию несмертельного токсина, но её смерть — результат процессов, протекавших в её голове. Как предположил Иван — уныние, апатия и депрессия. Это было её решение.
— Стало спокойнее… — кивнул Сочинец.
— Я всё равно не понимаю, — проговорил я расстроенно. — Ну как же так? Молодая, красивая… Могла бы жить да жить.
Сочинец молчал ещё почти минуту. А потом повернулся ко мне и тихо, как-то очень рассудительно, как человек, который знает что-то важное и не привык делиться этим знанием, сказал:
— Идеи, Вань. Самое опасное в нашем мире — это идеи. Они могут быть хорошие и плохие. А иногда и хорошие идеи, если их довести до крайности, становятся очень плохими. Но, какую бы идею ты ни принял в себя, если ты ей поверишь — она начнёт на тебя влиять. И чем больше и чаще ты веришь этой идее, тем сильнее она с тобой срастается, как симбионт. Вот только некоторые симбионты, бывает, оказываются паразитами.
— Ты хочешь сказать, что ей было легче сдаться, чем бороться, и она как бы… Приняла в себя эту идею? — спросил я.
— Ну да… Так и есть. Будь осторожней со своими мыслями: вот она к тебе в голову пришла, и ты её впустил. А вот уже не отмахнулся от неё, не возразил — и ты начинаешь этой мысли верить, — Сочинец при этом нахмурился. — Говорят, раньше, во времена больших войн, ещё до боя можно было сказать, кто, скорее всего, вернётся, а кто уже сдался и погибнет, просто по настрою и поведению. Не забывай чистить свою голову от всякого дерьма, пока оно в ней глубоко не проросло. Иначе вот как с ней будет!
Трибэ и Чем не осилили и метра. Стылая земля не желала поддаваться их усилиям. Ещё и камни попадались постоянно. Когда наши «гробокопатели» выдохлись, их сменили Линза из группы Ромы и молодой человек, которого все называли Прокачуном. Он грезил тем, что попал в продвинутую цифровую игру. И был жестоко разочарован тем, что это не так.
Они в итоге и углубились дальше метра. Тело погрузили в яму и принялись закапывать. В этом помогали уже все собравшиеся. Пришли Ника с Машей и их свита. Вернулись девушки, гревшиеся в моей капсуле. Пришли Дунай и Кострома. Пришёл Роман и толкнул короткую, но пафосную речь. Не то чтобы его тут ждали, но не гнать же?
В общем, похороны закончились быстро, а я приволок бутылку воды, чтобы всем ополоснуть руки. На всех не хватило, и пришлось снова наполнить её в капсуле.
Пищевые пайки, как и было обещано, выдали работникам. Четыре копателя могил — четыре пайка. Линза и Роман, успокоенные, после похорон ушли. А вот Прокачун зачем-то остался, теребя в руках коробку с пайком.
— А ты чего? — спросил его Сочинец.
— Меня там пытались к работе припрячь, — признался он. — Чтобы я Тузу с прихлебателями сделал утепление. Но я так не хочу… Сделал вид, что согласен, а сам сбежал хоронить.
Только тут я заметил, что у Прокачуна тоже есть равномерное утепление между комбинезонами. Неплохо сделано, кстати!
— Ишь ты, — покачал головой Дунай. — Быстро они борзеть начали… Прямо даже боязно становится далеко отходить.
— Не боись! — успокоил его Сочинец. — Несколько дней ещё есть, прежде чем полезут. Пока, видишь, одиночек пытаются прессовать. Аню, Прокачуна...
— Не только! — мрачно заметил Прокачун. — Романа, главного нашего, они первым прижали. Я сам слышал… Случайно неподалёку оказался, когда ему Туз угрожал.
— Это когда тот их выгнать пытался? — уточнила Аня.