Страница 85 из 111
Я пил рог за рогом, чтобы не слушать его нытьё. Если ярл Гвен думал, что Эльди разжалобит Магнуса, он явно просчитался. Я бы нарочно не в его пользу дело решил. А Магнус вел себя сдержанно: молчал, кивал, слушал.
После бани нам дали новую чистую одежу, не хуже старой, и отвели за стол.
Ярл Торир сидел там же, хоть и без дочери. Оно и верно, незачем бабу за стол сажать. К тому же ее выгнали из этого дома, и ссориться перед лицом Магнуса из-за такой чепухи было бы зазорно.
— Магнус, — поднялся ярл Гвен, — садись на почетное место. Нынче ты первый гость.
До разбирательства дело еще не дошло, а вот борьба за конунгова сына началась.
Ярл Гвен мудро не говорил ни о сыне, ни о невестке, зато упомянул о дружбе с конунгом, вспомнил его боевые подвиги и совместные походы, невзначай рассказал о том, сколько он сам сделал для Рагнвальда, чем пожертвовал и чем рисковал, поддержав его, а не Карла Черного. И это было интересно. Даже Магнус слушал истории об отце, раскрыв рот.
— Ты ведь слыхал, каким был Рагнвальд до седьмой-восьмой руны? О, его побаивались даже хельты. Никто не знал, что его разозлит или заденет. От случайного слова Рагнвальд вспыхивал бешенством и лез с кулаками, не глядя ни на силу противника, ни на имя. Он и Карла однажды избил в кровь. Рагнвальду показалось, будто тот как-то нехорошо отозвался о его сестре, уже бывшей замужем за Карлом. Да и прозвище у Рагнвальда тогда было иное.
— Берсерк, — кивнул Магнус.
— Верно. И многие ярлы тогда думали, что негоже такому человеку становиться конунгом, иначе все Северные острова утонут в крови. Но, видать, Рагнвальд и сам был не рад такому нраву, потому боги дали ему странный дар. Ты слышал, как он получил шестую руну?
Магнус покачал головой.
— Доподлинно не знаю, но говорят, что несколько ярлов сговорились подстроить его смерть. Для того и думать много не нужно было: всего лишь столкнуть Рагнвальда с сильным человеком и шепнуть пару слов, чтобы разозлить. Так и сделали. И Рагнвальд будучи на пятой руне, обезумев от ярости, полез с мечом на восьмирунного хускарла, который и знать не знал, что Рагнвальд — сын Зигварда Безухого. Не иначе как при помощи Скирира твой отец сумел убить хускарла и получил шестую руну. Но остыв, он понял, что убил человека попусту, по чужому навету, по чужой воле, сказал, что больше никогда не позволит другим людям решать за него. И боги откликнулись на его желание. Не сразу, постепенно, но с каждой руной Рагнвальд становился сдержаннее, хладнокровнее, а уж как шагнул за десятую руну, так и вовсе перестал злиться.
— Ага, — поддакнул ярл Торир, — только ты забыл сказать, что те ярлы, которых подозревали в заговоре против Рагнвальда, за пять зим либо померли, либо стали изгоями и ушли в Бриттланд со всеми родичами.
— Потому после смерти Зигварда многие пошли за Рагнвальдом. Он доказал, что владеет силой и нравом конунга.
Если б мне столько хорошего наговорили про отца, я бы волей-неволей захотел помочь такому человеку. Но тут в дело вступил ярл Торир. Видать, он неплохо знал, что творится в Хандельсби, потому зашел с другой стороны.
— Слыхивал я, что ты, Магнус, часто ведешь беседы с иноземцами об их боге-Солнце, — сказал Тугая Мошна. — В Темный Залив такие гости захаживают редко. Не поведаешь ли, чем их бог отличается от наших? Неужто и впрямь в их речах есть толк?
Раньше Магнус больше молчал и слушал, а сейчас он не смог устоять.
— Прежде всего, хочу сказать, что я верю и в наших богов. Да только сами рассудите, так ли уж они сильны?
За столом зашумели, загомонили, но ярл Торир с интересом смотрел на Магнуса. А тот продолжил:
— Наши боги, они ведь откуда пошли? Из моря да из суши, порождены тварями, а твари — Бездной. Но кто породил эти моря? Кто породил землю? И откуда взялась Бездна? Кто-то же должен был создать вот это всё? Мы знаем, что Мамир сделал людей и при помощи других богов наделил их благодатью. Но должен быть кто-то, кто сотворил небо, звезды, Бездну!
— И ты думаешь, что это Солнце?
— Нет, — ответил Магнус.
И я аж поперхнулся. Как это нет? Зачем тогда эти круги, название Бог-Солнце и все такое?
— Солнце — это тоже порождение Бога. Мы не знаем его имени, не знаем, как он выглядит. Солнце — это всего лишь его знак, как топор — знак Фомрира, серп — знак Фольси, и корабль — знак Нарла. Солнце так же недостижимо для нас, как и бог, его создавший. Наши боги порождены тем великим богом, и славить Фомрира вместо него всё равно что считать ярла главнее конунга, — улыбнулся Рагнвальдссон.
После таких разговоров веселее на пиру не стало и тяжких мыслей у меня поприбавилось. Значит, Магнусу сарапский жрец говорит не то же самое, что трэлям и бриттам. Почему? Неужто Гачай не знал такого? Или знал, но не говорил? Или того хуже, говорил, но лишь тем, кого хотел обернуть в свою веру.
На другой день ярл Гвен открыл двери тингхуса, но людей там собралось немного. Никто не хотел давать пищу новым слухам, дело-то ведь позорное как для дочери Торира, так и для сына Гвена. Если жена изменила, значит, не сумел муж держать ее в страхе и строгости, значит, слаб. Так что помимо самих ярлов и их детей в тингхус вошло всего по пять дружинников с каждой стороны. Ну, и Магнус со своими пятью хирдманами: Стиг, я, Рысь, Альрик и Простодушный. Росомаха просился, но Альрик выбрал Херлифа.
Инга за прошедшие года раздобрела и похорошела. Супротив мужа она выглядела крепче и сильнее. И взгляд у нее был наглый, будто и не виноватая вовсе. Эх, глянуть бы, как Эльди ее из дому выгонял. Такую попробуй вытолкай! Сама кого хочешь за портки схватит и за порог вынесет.
А потом началось…
Ярл Гвен сказал, какой женский дар был вручен невесте. Ярл Торир в подробностях описал приданое. Эльди перечислил все безделушки, что он дал жене за эти годы. Потом, опустив голову, сказал, как месяц назад застал жену с другим мужчиной, потому выгнал ее без вещей из дому. Потом Инга долго и жарко выговаривала, какой Эльди бесполезный и слабый, особенно по мужской части.
— А я баба сильная, мне муж с крепким мечом нужон, а не…
Магнус ее слушал-слушал, а потом перебил:
— Так ты ложилась с кем-то, кроме мужа?