Страница 70 из 111
С одной стороны, я хотел набрать еще людей, чтоб заполнить три корабля. На всех Северных островах был лишь один хирд с тремя кораблями — у Флиппи Дельфина, но он вроде бы ушел в иные моря после нашей хуорки. А значит, ульверы станут огромной силой. Понятно, что есть ярлы, у которых и судов больше, и дружина, но то ярлы. А мы вольные хирдманы. С другой стороны, торопиться с поиском людей не стоит. Не каждый достоин стать снежным волком, да и не каждый им станет. Сейчас нас три десятка, если считать с Росомахой и его дружками, а в стае всего лишь половина. «Сокол» может вместить и полсотни хирдманов, но ульверам это на пользу не пойдет. Вместо крепкой дружной семьи я получу свору обозленных и дерущихся между собой псин. Нет, так не пойдет.
Еще я думал, стоит ли оставаться в Мессенбю? Так новые хирдманы к нам никогда и не вольются. К тому же, где как не посередине моря проверять их нрав? На берегу все веселы и добродушны, рядом женщины, выпивка, у многих в городе родичи. А когда вокруг лишь бесконечная гладь моря, тонкие борта корабля и несколько десятков рож, причем одних и тех же день за днем, вот тут и проявляется нутро человека.
Но браться за работу, когда половина хирда — новички, опасно. Ладно, если просто помрут, а если вдруг не справимся? Какие тогда слухи о нас пойдут? Один из сильнейших хирдов обосрался при виде десятирунной твари?
И тут я вспомнил про знак с вороном, который нам дали за убийство измененного. Почему бы не навестить конунга нашего Рагнвальда? Получить награду, напомнить о себе, помозолить глаза врагам и завистникам, глянуть, как там Магнус. Вроде бы кто-то упоминал, что беда какая-то с сыном конунга. Может, твариная кровь отозвалась? Может, он, как и Альрик, в тварь обращается? Хоть Магнус и не захотел быть моим другом, отдарившись серебряным браслетом, но парень он неплохой. Да в его бедах есть и моя вина.
А еще пора уже менять оружие. Мой верный топорик нынче стал слишком легок. Конечно, я мог бы выбрать что-то из добычи после Скирре, почти все ульверы нашли себе замену именно там. Но то чужое, а я хотел что-то особое, под свою руку. И если старик Кормунд еще не помер, закажу у него новый топор. Серебра и золота-то предостаточно.
Решено, после Мессенбю идем в Хандельсби.
Но не успел я порадоваться, как тут же приуныл. А сколько у нас нынче припасов? Нужно ли докупать? А если мы не найдем никакого дела, на сколько хватит серебра? Как сказать ульверам о смене хёвдинга? Отводить каждого в сторонку и пересказывать? Или собрать и бахнуть перед всеми?
Я с силой потер лицо и жалобно взглянул на Альрика, что стоял на корме и широко улыбался, вслушиваясь в поскрипывания досок, плеск волн, крики чаек и гомон ульверов. Вот же хитрый лис! Взял и скинул всю тяжесть бытия хёвдингом на меня! Так ведь поседею от дум, прежде чем борода отрастет.
Тогда я вдохнул побольше воздуха и заревел так, чтоб на полморя слышно было:
— Филлеман шел к реке.
Несколько голосов подхватили следующую строку:
— К самой красивой липе.
Снова только мой голос:
— Там он хотел поиграть на золотой арфе.
Теперь уже и остальные подхватили песню:
— Потому что руны обещали ему удачу(1).
Когда мы подходили к Мессенбю, я подошел к Альрику и сказал решение о Хандельсби. Он кивнул.
— И уйдем сегодня же до заката.
А вот с этим Беззащитный не согласился
— Лучше на день-два задержаться, — увидев мои нахмуренные брови, пояснил: — Нужно же придумку Херлифа рассказать людям. Пусть парни погуляют, выпьют и расскажут, как дело было. Да и не соберем мы за день новых хирдманов.
Он прав. Но меня все равно резануло его возражение. Наверное, я мог бы настоять на своем, но он прав, а я нет. Но я хёвдинг, а он больше нет.
— Ладно, — с некоторым трудом выдавил я. — Значит, на второе утро.
Уже на пристани Альрик объявил, что все могут отдыхать пару дней, но чтоб на второе утро были на «Соколе». Я хотел подождать, чтоб Слепой и Коршун ушли, и потом поведать остальным парням новость, но эти двое не торопились. Слепой так вообще не дернулся уйти с палубы, так что в этот раз не вышло.
Мне в Мессенбю делать было нечего. Я рвался в Хандельсби, хотел поскорее заказать новое оружие. Интересно, что Кормунд выкует теперь, когда я почти хельт? Наверное, это будет огромный боевой топор с шириной кромки в ладонь. Или полторы? С железной рукоятью! С вытравленными рунами!
— Прибыли наконец! — раздался знакомый голос. — Дождались! Крюк уж думал, бросили нас, забыли! Ого, как все выросли, окрепли…
Росомаха, раскинув широко медвежьи руки, шел прямиком к нам. Он по-хозяйски хлопал по плечам и спинам идущих навстречу ульверов. Точно скотинку подбадривает. Зарится на моих волков, сволочь!
— Эх, жалею, что не настоял тогда! Неужто бы и мы так осильнели?
Не настоял? Да тебя чуть не палкой с корабля прогоняли!
Он подошел к Альрику, приобнял за плечи.
— А добычу славную взяли? Делить не захотели, да? Понимаю. Легким серебром особо не похвалишься.
Вот же урод! Смогу ли я одолеть его в поединке? Он всего-то на руну больше. На руну и одно твариное сердце. И я не знаю, каков его дар. Альрик неуверенно сказал, что вроде Росомаха чует слабости противника, а у сподручных обычный дар силы. Только я не верил ни замутненной памяти Беззащитного, ни словам пришлого хельта.
А еще Росомаха говорит так, что вызвать на бой не за что, но каждое слово словно грязью пачкает. Легкое серебро — это серебро, взятое силой. Например, если бы мы напали на кого-то слабее себя, убили и забрали добро. И хотя мы почти так и сделали, но то нельзя считать ограблением, ведь силы Скирре были почти вровень с нашими, а еще мы напали не ради добра, а ради мести. А серебро? Ну так не оставлять же его там.
— Какая добыча! — рассмеялся Альрик. — Хорошо хоть рунами обзавелись, и то хлеб! Я ж говорил, то долг был мой старый. За долги не отдариваются.
Может, просто выкинуть его, и дело с концом? Но он ведь и не сделал ничего дурного. Да, поил Альрика, но у того своя голова на плечах, сам думать должен. Глупости говорит? Видарссон тоже умом не блещет. Перечит хёвдингу? Так и я не раз перечил. А еще он хельт, а хельт — это полезно для хирда. Но я решил ничего не менять по другой причине: любопытно, что он хочет сделать. Может, он обычный хирдман, просто нрав таков? Или он думает напасть на целый хирд вчетвером? Пусть попробует, мы недавно одного такого хельта порубили.