Страница 28 из 111
Глава 8
Стоило нам перешагнуть через порог дома, как появилась мать Аднфридюр. Под дверью сидела всё это время, что ли?
— А куда это вы? Зачем?
Теща старательно улыбалась, но глаза были перепуганные.
— Узнал, что мою жену тут обижали, заставляли под другого лечь! — рыкнул я.
Внутри меня всё клокотало похлеще водички в Мамировом котле. Поначалу-то я спокойно выслушал слова жены про то, как ее отец бил и бранил. Ну, мало ли.Эрлинг мне тоже ого-го сколько оплеух и подзатыльников отвесил! Аж уж бранил меня так, что стены тряслись. Но чем больше я думал об поганом Аднальдюре, тем сильнее злился.
Аднфридюр уже вышла из-под руки отца и перешла под мою руку, значит, только я мог ее бранить и колотить. Но Бездна с ними, с побоями. Он же ее хотел другому отдать в жены! И почитай сразу, как мы отплыли. И если бы Фридюр подчинилась, то моего сына бы растил нынче Лейф Рёв!
От одной мысли об этом хотелось вытащить топор и разнести всю деревню в труху, раскатать дома до последнего камушка. И лишь остатки уважения к родственникам жены и брата-хирдмана удерживали меня от такого поступка.
— Кай, — робко коснулась моего плеча Фридюр, — угомонись. Сына ранишь!
Сам того не замечая, я выпустил рунную силу. Хвала Фомриру, не полностью. Но безрунному младенцу и того может быть много.
— Я не могу вас отпустить! — бухнулась перед нами на колени мать Фридюр. — Не могу.
— Мама! Скажешь, я сама так решила. Пусть на меня бранится!
— Нет. Я сам ему всё скажу, — вмешался я. — При всех и скажу. Пусть он мне в глаза ответит за то, как держит слово. Посмотрим, какая тогда у него будет торговля.
Фридюр перекинула котомку с тряпками через плечо, на поясе мой утренний дар, в руках — ребенок. Я ничего брать не стал, чтобы в любой момент выхватить топор или скрамасакс.
С деревни собрались люди, тоже, поди, родственнички Аднальдюра, но дорогу нам не заграждали. Да и куда им против восьмирунного? Жаль, что я кольчугу не надел. Не хотел пугать лишний раз железом.
И мы ушли. Через расселину сначала перебралась Фридюр, пока я придерживал веревки. А потом уже я с сыном перемахнул прыжком. Мало ли чего эти подлюки могут сотворить? А пацан-то мой молодчага, ни разу не заревел, всё смотрел на меня внимательно, а когда я прыгнул, так разулыбался своим беззубым ртом. Сразу видно, что Фомрир глянул на него после рождения, а не Свальди какой-нибудь и не Фольси.
Ульверы встретили нас радостно. Уже услышали от Аднтрудюра, что сын у меня родился. А вот папаша что-то приуныл. Интересно, чего он наговорил Альрику?
Я помог Фридюр перебраться на корабль и сказал Рыси, чтоб Живодер и Бритт никого не подпускали ни к ней, ни к ребенку. И чтоб Живодер тоже к нему не лез. На всякий случай. А сам вернулся к хёвдингу.
— Ну, и чего он сказал тебе? Много наврал?
Сыновья Аднальдюра, которые не хирдманы, двинулись ко мне, но отец им махнул остановиться. Да и куда им, трехрунным?
— Ты что-то узнал? — спокойно спросил Альрик.
— Да. Например, что Лейф Рев выжил. И его хирд тоже. Они их расселили по родам и обженили. Совсем как меня. Может, и торговец жив остался?
— Нет, — покачал головой Аднальдюр, не сводя с меня глаз. — Его мы прибили к прибойной скале и оставили на ночь. Утром сняли труп и выбросили. Но трое его людей выжили и так же вошли в наши рода.
— Это всё?
Кажись, хёвдинг был не в духе.
— Нет. Не успели мы отплыть с острова, как этот, — я кивнул в сторону Аднальдюра, — попытался мою жену, уже затяжелевшую от меня, отдать за Лейфа.
— А что было делать? — пожал плечами он. — Ты отказался остаться возле жены, не стал ее забирать. Я решил, что ты отказался от нее. Мне нужен был сильный воин, чтобы род не ослабел, а дочь у меня одна.
— Ты нарушил данное слово! — я орал и брызгал слюной. — Ты! Бил! Мою! Жену! Чтобы она нарушила слово, данное мне! Как можно с тобой вести дела? Тебе же ударить в спину — раз плюнуть!
Ульверы стояли неподалеку и слушали наш разговор. Сыновья Аднальдюра тоже. Даже Аднтрудюр ничего не сказал. Наверное, он знал подлый нрав отца, потому и не удивился.
— Откуда было знать, вернешься ты или нет? Вы ушли и не сказали ни слова. А я не хочу, чтобы дочь из-за моей глупости прожила жизнь впустую. Я же не знал, что она тогда затяжелела. А как узнал, так перестал ее неволить. Видать, сама Орса уберегла ваш брак.
Вот же сука! Я развернулся и со всей силы треснул кулаком по ближайшему камню. Тот раскололся надвое. Хотел бы я, чтоб вместо камня был череп твариного Аднальдюра! Почему я не умею красиво слагать речи? Этот троллев выкормыш говорит, и вроде бы правильно излагает. И о дочери, мол, заботится, и я сам во всем виноват, и вообще… А ведь тут кругом его вина!
Тогда, за столом у Харальда, я заранее придуманную речь выложил, и так и сяк вечерами крутил, чтоб жреца обвинить. А вот так с ходу я и сказать правильно не могу.
— Значит, твоя жена от тебя не отреклась и родила сына, верно? — так же спокойно сказал Альрик. — И на этот раз ты заберешь ее с собой, так?
— Да, — выпалил я.
— Пусть так и будет. Я не вижу вины за Аднальдюром. Ну, а как поступить с женой — дело твое и твое право. Но если он попытается навредить тебе, или дочери, или сыну твоему, тогда мы убьем его и всех, кто за ним пойдет. Устраивает тебя такое решение?
— Да, — не совсем искренне ответил я.
— Да, — медленно склонил голову Аднальдюр.
— Раз уж ты отказался от родственной связи с моим хирдманом, то и поблажек при торговле с твоим родом я делать не стану, — добавил Альрик. — И проследи, чтобы никто из людей Лейфа или Кьелла не показывался на торжище. С ними мы дел вести не будем. Пусть даже близко не подходят.
И хоть мне самому такое наказание казалось недостаточным, Аднфридюр потом объяснила, что по ее отцу оно ударило сильнее, чем уход дочери. Мол, он настолько жаден и до власти, и до богатства, что если бы знал о такой угрозе заранее, утопил бы ее год назад.