Страница 14 из 16
Боль под рёбрами стала ещё острее, но Ария не позволила ей забрать своё сознание, не мешкала, помнила, что внезапность – её союзница, и когда морская тварь развернула два клубка щупалец и бросила их вперёд, царица прыгнула на чудовище и вонзила в его грудь меч.
Феанор не видел, далеко ли вошло лезвие клинка. Быть может, рана была и неглубока совсем, но то, что меч пронзил грудь чудовища, а не отлетел от неё, разбившись осколками, это он успел увидеть, и крикнул: "Да, Ария!", ликуя её первой удаче.
Страшный рёв исторгла пасть зверя, по всему острову прогремел он, отразившись эхом от скал, вспугнув сидящих на волне чаек. С отчаянными криками поднялись птицы в небо, полетели прочь, подальше от этого ужаса.
Ария выдернула меч из груди чудовища, но не успела нанести второй удар, как кольцо щупальца обвилось вокруг её ног, и Дагон ушёл под воду, увлекая её за собой.
Феанор даже не задумывался, что опять идёт на безрассудный риск, что слаб супротив Дагона, и вряд ли сможет помочь своей царице, просто прыгнул в воду за нею следом.
В воде боль под рёбрами стала нестерпимой, даже холод не остудил её. Ария не могла поднять руку с мечом, нанести удар, так сжало грудную клетку, будто раскалённым обручем. Она успела подумать ещё, что пророчества лгут, что пробил её смертный час, как будто вырвалось что-то из спины, прорвав кожу, и вода окрасилась кровью, и боль ушла.
Девушка почувствовала, как легко ей стало, и поняла, что дышит! Не носом и ртом, а полной грудью, но, не делая вдох! И диво – холода она не чувствовала.
Что за чудо произошло с нею, какое перерождение, о том думать было некогда. Дагон тащил её к себе, к полной острых зубов пасти. Движения его были медленны, густая синяя кровь текла из груди чудовища, но он был жив и собирался отомстить сполна.
Ария коротко размахнулась, ударила мечом, разрубила щупальце. Чудовище отпустило её, рванулось в сторону, рыча от боли и бессилия, ослеплённое яростью, бросилось на неё. Она увернулась, и совсем рядом увидела Феанора. Он подплыл к Дагону, взмахнул своим мечом, и отсёк чудовищу два щупальца у самого туловища.
После первого удара Арии уязвимым стал Дагон, и меч Феанора, прежде отлетающий от груди чудовища, будто от брони, разил теперь острой сталью.
Взревело чудовище, мощным хвостом отбросило царя, так, что он ударился головой о подводную скалу, и кровь алым облаком заклубилась, окрасила розовым прозрачную воду. Он пробовал плыть, вынырнуть наверх, чтобы глотнуть воздуха, но удар был слишком силён, сознание путалось, нарастал шум в ушах, и темнота застилала глаза. Холодная морская пучина тянула его вниз…
Ария лишь краем глаза видела, что Феанор пришёл ей на выручку, рискуя собой. Когда Дагон отвернулся на царя, когда захлебнулся в крике боли и ярости, теряя отрубленные щупальца, тогда подплыла к нему близко Ария, и вонзила в его брюхо меч. Все силы вложила она в этот удар, рванула клинок вверх, распарывая живот чудовищу, выбрасывая в воду рыбьи внутренности. Но толстое щупальце обвилось вокруг её шеи, сжимаясь всё сильнее, грозя переломить позвонки.
Дагон не желал дёшево продать свою жизнь, и в агонии смертной душил её, но не знал, что теперь не с земной тварью сражается, а с себе подобным. Ария дышала в море, как рыба, чувствуя прохладу солёной воды у себя под рёбрами и оттуда, из-под них, черпая из воды воздух. Лёгкую слабую боль причиняло ей это дыхание, но боль была приятна, будто нежным ветром овевало раны, отирало шёлком. И когда зверь, подтащив её к себе, готов был вонзить клыки в её горло, Ария размахнулась и вогнала меч по рукоять в его белый рыбий глаз.
Поток вонючей крови хлынул на неё, разжалось обвившее шею щупальце. Ария выдернула меч из головы Дагона, сунула его в ножны. Отплыла от бьющегося в агонии чудовища, огляделась, ища Феанора.
Вода замутилась от крови, и Ария, поднырнув глубже, увидела царя, без чувств лежащим на дне морском. Крик отчаяния вырвался из её горла, слышный лишь рыбам, да в последних судорогах бьющемуся Дагону. Она камнем упала вниз, обхватила Феанора одной рукой за пояс, поплыла вверх, быстро загребая воду другой рукой.
Казалось ей, целую вечность добиралась она до поверхности. И, когда вынырнула, солнечный свет ослепил её, и жадно глотнула она воздуха, вновь обретая возможность дышать, как человек. Закашлялась, горло обожгло, будто горячего пара вдохнула. Дагон едва не раздавил ей шею, когда душил своим щупальцем. Голову повернуть было больно.
Поделом ему! Мёртв Дагон – морское чудище! Поднять надо будет со дна его дохлую тушу, пусть порадуются горожане. Но это потом. Сейчас спасти царя.
Ария быстро поплыла к берегу, стараясь держать голову Феанора над поверхностью воды, с тревогой вглядываясь в его бледное лицо. Нет, нет, он жив, он не мог утонуть, погибнуть из-за неё!
До берега было не близко, далеко успел утянуть её под водой Дагон. Но, люди, тревожась за государя и государыню, уж спустили на воду лодки, и широкими взмахами вёсел гребцы гнали их по воде, спешили на выручку.
Круглая, обточенная волной скала поднималась из воды, Ария доплыла до неё, втащила царя на камень, заползла следом. Рванула у его горла рубаху, приникла ухом к груди. Она не услышала биения его сердца, может быть, толстые кожаные доспехи мешали услышать. Девушка почувствовала, как проваливается в липкий ужас, тонет в нём.
– Нет-нет! – вскрикнула она. Голос её звучал надсадно, хрипло, горло опухло, слова причиняли боль. – Ты не можешь умереть! Дыши! Дыши, слышишь, дыши!
Она встряхнула его за плечи, хлестнула по щеке. Голова Феанора безвольно мотнулась в сторону. Красный платок, мокрый от воды и крови, сполз на затылок, водоросли запутались в косичках его бороды. Ария растерянно оглянулась, что же делать, что…
Учитель! Бесстрастное лицо Арий Конрада встало перед внутренним взором, низкий завораживающий голос поднялся из глубин сознания. «Прежде всего отбрось страх! Земная жизнь – лишь прелюдия к другой. Однажды путь каждого будет завершён. Каждого, кто смертен. Но вернуть уходящего к точке невозврата возможно. Положи руки ему на грудь. Вот так…»
Ария три раза резко надавила на грудь Феанору ладонями, наклонилась, вдохнула, открыла ему рот, выдохнула в него воздух. Опять три раза сильно нажала на грудь ладонями, опять вдохнула в него воздух.
Тело царя оставалось неподвижным, и бледным, заострившимся было его лицо. Арии в отчаянии стало казаться, что она слышит шелест крыльев незримо спускающейся на скалу богини смерти Гекаты, чтобы забрать в Аид отлетающую душу государя.
– Нет, ты не уйдёшь! – она стиснула зубы, не давая себе сорваться на крик. – Дыши, якорь тебе в зад! Дыши, Феанор! Живи!
Каждый смертен, сказал Арий Конрад. Но не так должен завершаться путь воина! В честном бою погибнуть, а не от удара морской твари!
Стая чаек, отдыхавшая на воде, взлетает вверх, кружит в небе, крича пронзительно и тонко. Белоснежные паруса искрят на солнце. Сильный попутный ветер наполняет их, и мощный галеон легко устремляется вперёд, бесшумно рассекая зелёную воду. Ступени лестницы скрипят под быстрыми шагами. Тяжело бряцают случайно задетые, просыхающие на солнце витки якорной цепи.
Феанор выбегает на палубу, окидывает острым взглядом команду. Алый платок повязан на голове, белый китель, отделанный золотым галуном, расстёгнут, выставляя на обзор щёгольскую кружевную манишку. Небесная синь отражается в дерзко прищуренных глазах царя.
– По местам, псы помойные! – весело кричит Феанор, становясь к штурвалу.
А теперь бездыханным лежит царь на мокром камне, и тщетны усилия его юной супруги возродить в нём угасший огонь. И шелест чёрных крыл Гекаты всё ближе!