Страница 31 из 56
Михей держит меня в объятиях. Так нежно и сильно, так мягко и приятно что я бесконечно таю. А, когда он проводит кончиками пальцев по моему обнаженному плечу, или по спине, меня накрывает новая волна конвульсий.
И в такт моим содроганиям содрогается его удав, который как будто все ближе подползает туда, где только что был его язык.
Я опускаю руку и сжимаю его.
— Котенок, ты…
Я сползаю вниз и обхватываю его губами, не дав Михею опомниться.
— Вау! — выдыхает он.
А я жадно облизываю его, нежно целую, сильно сжимаю… Потому что он классный! И потому что я пока не хочу пускать его в себя.
Но очень хочу, чтобы ему было так же приятно, как только что было мне. Я не уверена, что у меня получится. Я не очень умею. Вернее, не умею совсем. Но я сейчас испытываю к нему такую нежность и страсть… Что готова затискать его до смерти!
— Ничего, что я его так придушила? — спрашиваю я Михея.
— Продолжай! — хрипит он.
— А вот так тебе не больно?
— Не останавливайся!
Я покусываю головку. Мне почему-то хочется ее кусать. Вообще, мне хочется его съесть. У меня даже слюна во рту собралась от предвкушения. Он такой вкусный!
Я опускаюсь на него ртом, стараясь протолкнуть как можно дальше. Но он огромный! Не помещается. Я помогаю рукой, интуитивно чувствуя, что надо двигаться в одном ритме.
Хриплые стоны Михея подсказывают мне, что я все делаю правильно. А он наматывает на свою руку мои волосы и насаживает мой рот на свой член. Это уже совсем не нежно и трепетно. Это настоящее порно. И мне почему-то так нравится… Что, кажется, я снова начинаю возбуждаться…
Михей взрывается бешеным салютом мне в рот, я почти захлебываюсь, немного закашливаюсь и — слизываю оставшуюся каплю.
— Юленька… — шепчет Михей, притягивая меня к себе.
Вкус его губ смешивается с терпким привкусом его удовольствия. Я чувствую его мощную дрожь и меня распирает от гордости, что я стала ее причиной. И от нежности…
Медведь такой большой и сильный. Но он сейчас в моей власти…
46
Меня обнимают огромные лапы. К моей спине прижимается широкая сильная грудь. Мой затылок опаляет горячее звериное дыхание. А в мою попу упирается самая невероятная и самая страшная часть медвежьего организма.
Я открываю глаза и вижу прямо перед собой его руку. Такая мощная кисть. Такие крупные пальцы… Он весь нереально огромный! Весит, наверное, раза в три больше меня. И мне это очень нравится. Нравится чувствовать себя маленькой и хрупкой рядом с ним. Вот только есть некоторые проблемы со стыковкой…
Наверное, мне не было бы так больно, если бы он не был таким большим. Но тогда он не был бы Медведем! Единственным и неповторимым. Наглым, дерзким, мощным, нежным, и — нереально терпеливым.
Вчера он не стал ни на чем настаивать. Мы просто уснули в объятиях друг друга. Хотя уже через пять минут после взрыва его перезаряженный винчестер был готов к бою. И он всю ночь терся об меня, вызывая противоречивые ощущения.
Я аккуратно опускаюсь вниз, осторожно выбираюсь из-под руки Михея, уже почти сползаю с кровати…
Но меня настигает медвежий рык:
— Ты куда?
Он хватает меня за ногу и дергает на себя. Я снова в капкане его мощных лап.
— В туалет! — пищу я. — Можно?
— Я подумаю…
Он прикусывает мочку моего уха.
— Миша…
— Что?
— Пусти…
Он ослабляет хватку. Я снова выбираюсь из его объятий. Пытаюсь вытащить простыню, чтобы завернутья в нее, но он не дает мне этого сделать. Приходится идти до двери ванной голой.
Я стараюсь не смущаться и не пытаться прикрыться. Шествую гордо и раскованно — так же, как ходила в коротких платьях и на шпильках, изображая секс-бомбу. Но на самом деле я умираю от смущения. Одно дело в платье, даже самом открытом, и совсем другое — голышом.
Вообще, это первый раз в моей жизни, когда я хожу голая перед мужчиной.
Еще один первый раз…
— Кошка… — слышу восхищенный возглас за своей спиной. — Ты идеальна! Просто гребаное совершенство…
Эти слова как будто накрывают меня горячей волной. В них столько страсти и желания… Я даже чувствую, как у меня набухают соски. И внизу все начинает пульсировать.
Когда я возвращаюсь, завернувшись в найденное в ванной полотенце, Медведь обнимает меня уже у двери. Прижимает к себе, упирается в меня своим фонарным столбом.
Я жду, что он снова начнет приставать и пытаться продолжить начатое вчера. Но он просто гладит меня по волосам. Просто долго смотрит в мои глаза. Обводит кончиками пальцев контуры лица. И выдыхает:
— Юля… ты такая красивая!
От неожиданности я смущаюсь.
— У тебя глаза сегодня голубые! Как летнее небо. А вчера были серые.
— Просто сейчас яркое солнце, а вчера была ночь.
— Прекрасная ночь, — шепчет Михей.
— Да…
Я прячу лицо на его груди. Его огромные, но невероятно нежные пальцы перебирают мои волосы. А я… Меня захлестывают какие-то непонятные эмоции. Мне так хорошо, что снова хочется плакать…
Да почему? Что за истеричные настроения?
Я чувствую, что Медведь зверски хочет меня. Его стальное желание очень красноречиво упирается в мое бедро. Я жду каких-то активных действий. Но он вдруг выдает:
— А пойдем на рыбалку!
— Куда? — теряюсь я.
— На речку. Тут рядом. У меня удочки есть. Червей накопаем. Наловим карасей и сварим уху.
— Ты серьезно?
— Вполне. Я часто так развлекаюсь.
— Забыл, что у меня из одежды только платье и туфли на шпильках? И чулки.
— Чулки… — задумчиво выдыхает Михей. — Надевай. Караси, как тебя увидят, сами будут насаживаться на крючок.
Фраза про насаживание на крючок усиливает пульсацию внизу. Потому что я представляю… Какая я пошлая! Все мысли только об одном.
У меня. А у Михея…
— Юль, не бойся. Я не буду к тебе приставать. Пусть все немного заживет. Пойдем, позавтракаем.
В смысле — позавтракаем? А как же… Ну ладно. И правда, пусть заживает. Хотя, мне кажется, все уже в порядке. Или нет? Я не знаю.
— А нет у тебя футболки подлиннее? — спрашиваю я, найдя свой вчерашний наряд, выданный Михеем.
— Неа, — улыбается он.
— А если найду?
Он хохочет.
А я открываю шкаф. Перебираю футболки, висящие на плечиках.
— Да ты мне дал самую короткую! — возмущаюсь я.
И беру самую длинную, черную, с черепом и костями.
— Мне так нравится, что ты хозяйничаешь в моем шкафу, — неожиданно произносит Михей.
Ой. Правда, чего это я так бесцеремонно себя веду? Залезла в шкаф, роюсь в вещах. Я же все-таки в гостях! Это неприлично.
Смотрю на Медведя. Собираюсь сказать что-нибудь дерзкое и резкое, чтобы скрыть свое смущение.
Но ловлю его взгляд, и мне уже не хочется дерзить. Он смотрит на меня с такой нежностью… И с каким-то умиленным восторгом. Так обычно смотрят на котят и щеночков.
Я быстро надеваю длинную футболку и выдергиваю из-под нее полотенце. Михей разочарованно вздыхает. И мы идем на кухню.
— Что ты обычно ешь на завтрак? — спрашивает он.
— Кашу. И тосты с сыром.
— У меня есть овсянка, рисовые хлопья, пять злаков.
— Давай сварим пять злаков.
Я открываю холодильник, достаю молоко. Михей подставляет кастрюлю. Мы вместе хлопочем у плиты, причем все получается так синхронно и слаженно, как будто мы вместе готовим завтрак годами.
— Я тоже люблю пять злаков, — говорит Михей. — Каждый день ем. А во сколько ты встаешь по утрам? Как придется?
— Ну почему, у меня режим.
— Ты же на удаленке.
— Но это не значит, что я не работаю! А то все думают, раз я дома сижу, то прохлаждаюсь и ничего не делаю.
— А ты хотела бы прохлаждаться и ничего не делать?
— Нет! Это скучно.
— Понял. Значит ты встаешь…
— Где-то в восемь.
— А я в семь. Буду варить тебе кашу. И делать тосты.
Я растерянно хлопаю глазами.