Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 79 из 103

Чтобы полнее представить себе обстановку на Балканах в XI–XII вв., необходимо принимать во внимание и иные многочисленные войны, которые испытало в этот период население полуострова. Помимо разорений, причиненных упомянутыми походами крестоносцев в 1096 и 1147 гг., следует упомянуть о войнах, которые империя вела в течение этого периода против вторгавшихся в ее земли печенегов, узов, половцев, против мятежных полководцев, стремившихся к узурпации константинопольского престола, против норманов, вторгавшихся в Далмацию, Эпир, Фессалию и Южную Македонию в 1081–1085, 1107–1108, 1147 и 1185 гг.

Несмотря на общебалканский процесс дальнейшего упрочения феодальных народностей болгар, хорватов, сербов и греков и углублявшуюся ассимиляцию представителей этих народов, оказавшихся в пределах иноэтничных государственных образований, несколько этнических меньшинств на Балканах избежали и эллинизации и славянизации, постепенно консолидируясь и как этносоциальная и как политическая новая общность. Прежде всего это неоднократно упоминавшиеся выше влахи. Их социальная и общественно-политическая роль в XI–XII вв. существенно возросла. Выделившаяся из их среды знать проникала в состав господствующего класса империи, получила заметные административные посты и в провинциях, и в столице. Влашская знать обосновывалась в городах. Часть влахов по месту зимовий своего скота переходила, к оседлому образу жизни и к занятию земледелием. Появились довольно компактные массивы постоянных влашских поселений (например, в Фессалии, которая стала именоваться Влахией). В 1066 г. влахи в союзе с местным славянским и греческим населением подняли в Северной Греции восстание против налогового гнета, выдвинув ряд требований перед Константинополем и угрожая посадить на престол другого императора[631]. Свидетельством признания экономического и общественно-политического значения особого этнического массива, представляемого влахами, была организация для них в конце XI — начале XII в. особого епископства во Вранье, подчиненного Охридской архиепископии. В целом, однако, участвуя в восстаниях в Болгарии в 1040, 1072 и 1186 гг., влахи еще не ставили перед собой особых политических целей, связанных с созданием собственного государственного объединения (на Балканах эти попытки влахи предпримут только в XIII в.). Однако, они, несомненно, имели в конце XII в. какие-то собственные этно-социальные организации, позволившие им принять особенно активное участие совместно с болгарами в восстании против византийского господства в 1186 г.

Именно в период византийского господства впервые вышли на политическую арену (по крайней мере насколько это известно по сохранившимся источникам) также албанцы. Они составляли заметную часть войска Георгия Маниака, поднявшего мятеж против центральной власти и двинувшегося в 1043 г. из Диррахия к Фессалонике, навстречу императорской армии. Следовательно, сходные процессы выхода из гор, перехода к оседлости, основания постоянных поселений, созревания социально привилегированного слоя происходили и в их среде. Контингент, комплектуемый из албанцев, стал на долгое время одной из постоянных единиц византийского войска. Нет сомнений в том, что они участвовали в восстании Деляна. Однако о первых попытках образования самостоятельных албанских государств имеются данные лишь от начала 80-х годов XII в. (о появлении в Эпире двух независимых албанских княжеств)[632].

Существенной в XII в. в Северо-Восточной Болгарии была также роль поселившихся здесь и постепенно обретавших оседлость половцев, формирующаяся знать которых находилась в тесном контакте с влашской и болгарской. Эти связи, безусловно, способствовали тому единению сил, какое имело место в 1186 г. во время восстания против власти империи, возглавленного Петром и Асенем[633].

Конечно, причина успеха восстания, в результате которого было создано Второе Болгарское царство, заключалась не только в этом. Общественно-политическая ситуация в завоеванных империей землях исключала возможность их органичной интеграции с прочими провинциями империи в единый государственно-политический организм. В этом смысле византийская «реконкиста» запоздала: в течение почти трех с половиной столетий существования независимого Болгарского государства сложилась самостоятельная феодальная болгарская народность с ее собственным этнокультурным обликом и самосознанием, с устойчивыми политическими традициями. Именно это обстоятельство определило исход борьбы, хотя сыграли роль и помощь влахов, и союз с задунайскими половцами, и ослабление сил империи, в которой не прекращалась острая внутриполитическая борьба и все явственнее давала о себе знать феодальная раздробленность.

Результатом того же процесса на славянской территории было образование в Македонии в начале 80-х годов XII в. независимого княжества Добромира Хриза, поддерживавшего связи с Асенем и Петром. Несколько иного происхождения были политические объединения, возникавшие в это время в сербо-хорватских землях в обстановке соперничества за гегемонию великих держав. Появляясь как новые или возрождаясь как старые княжества, они использовали противоречия сильных соседей и добивались фактической независимости, сами устанавливая подвластные им границы. Так, в частности, постепенно формировалась Дубровницкая республика, находившаяся сначала под эгидой Византии; самостоятельным в конце XII в. был некоторое время Котор; сложилась и окрепла Боснийская держава бана Кулина (1180–1204 гг.); особая роль на Адриатике принадлежала новому, Омишскому княжеству Качичей.

Восстание в Болгарии весной 1186 г. имело своим поводом, как и восстания Деляна и Войтеха, усиление налогового гнета. Его возглавили братья-боляре из Тырнова, нового поднимающегося городского центра забалканской Болгарии. Они избрали наступательную тактику, и, несмотря на временные неудачи, в 1187 г. империя была вынуждена признать существование независимого государства, обозначаемого в науке как Второе Болгарское царство, но трактуемого как возрожденное старое, некогда уничтоженное Василием II Болгаробойцей.

Видимо, четвертый рассмотренный нами период международных отношений на Балканах не поддается однозначной краткой характеристике. Тем но менее следует, по всей вероятности, подчеркнуть, что для этого периода в целом свойственно постепенное и все чаще в форме непосредственного военного вторжения вмешательство в балканские дела крупных европейских держав, пытающихся перехватить у слабеющей Византийской империи гегемонию на полуострове. Яркое воплощение эта тенденция найдет несколько позже — во время Четвертого крестового похода 1203–1204 гг.





Заключение

(Г. Г. Литаврин)

Соответственно главным задачам данного труда, о которых было сказано во Введении, остановимся прежде всего на общем и особенном в структуре раннефеодальных государств, которые сложились на Балканах в ходе VII–XII вв. Отметим сначала коротко наиболее общие черты сходства между ними, оставив при этом в стороне далматинские города как совершенно особый тип общественно-политической организации.

Одной из важнейших, общих всем балканским государствам черт было опережающее утверждение централизованной (государственной) эксплуатации в качестве преобладающей и первичной формы изъятия прибавочного продукта у непосредственных производителей. Именно эта эксплуатация стала основой материальных ресурсов государственной власти. Организация сбора налогов и выполнения населением трудовых повинностей составила одну из главных функций государства, создавшего для этой цели уже на начальном этапе своего развития особые органы публичной власти и в центре, и на местах.

Основу воинских сил всех государств на Балканах со времени их образования, как и в Византии в ту же эпоху, по крайней мере до середины XI в. (а для Сербии до конца XII в.), составляло по преимуществу также свободное общинное крестьянство, земледельцы и пастухи. Сбор и формирование этих ополчений обеспечивали специальные государственные ведомства и особый чиновный аппарат, действовавший на территории всей страны.