Страница 52 из 89
- Мы должны?- удивился дядюшка.
- Да,- кивнул Джаспер.- Мы должны кое-кому помочь.
После чего ринулся к дверям здания Габенского научного общества Пыльного Моря.
***
Ночью в Габене подул довольно сильный ветер.
Откуда он взялся, никто не знает. Быть может, этот ветер проснулся и вылез из какой-то подворотни, или же вообще он был не отсюда – просто один из наглых гастролирующих ветров с моря, который решил мимоходом прошвырнуться по улочкам ворчащего во сне города. В любом случае характер у него был зловредный, а настроение – устроить кому-нибудь неприятности. Он поднял в воздух ворох листьев на Бремроук, пошелестел старыми полуоборванными афишами у заброшенного кабаре «Тутти-Бланш», свернул на углу на улицу Трещоток, где проказливо швырнул пару охапок каминной золы на натянутые поперек улочки бельевые веревки – чьим-то сушившимся панталонам не повезло – и, лихо закрутившись, свернул на Хартвью.
На крыше гостиницы «Габенн» человек в длинном черном пальто и котелке едва не сорвался от злобного порыва ветра вниз, вцепился пальцами в трубу дымохода и выругался. Ему было нелегко удержаться на крыше, в то время как его спутники, четверо молчаливых мужчин, одетых так же, как и он, застыли на самом краю, у водостока, не шевелясь, словно ветер и вовсе не доставлял им неудобств.
Человек, который едва не свалился с крыши, назовем его мистер Грей (разумеется, псевдоним), практически ничего не видел через затемненные защитные очки, поэтому, недолго думая, раздосадовано поднял их на тулью своего котелка. Стало немного лучше – теперь он хотя бы мог разобрать, что творится у него под ногами: внизу, на расстоянии пяти этажей, были разбросаны рыжие клубки уличных фонарей Чемоданной площади. Вдали светились окна вокзала, у станции кэбов горели семафоры, изредка мигали сигнальные огни причаленного посреди площади дирижабля «Бреннелинг». С крыши экипажи внизу казались миниатюрными заводными игрушками, словно снятыми кем-то с полок лавки «Тио-Тио» и расставленными здесь и там, людей внизу почти не было – до прибытия ночного поезда «Тромм» оставалось около часа.
- Наденьте обратно,- раздался приглушенный шарфом неприятный тягучий голос, и мистер Грей повернулся к человеку, отдавшему приказ.
- Зачем?- с вызовом спросил он.- Как будто меня кто-то здесь увидит. Как будто кто-то узнает меня по одним лишь глазам.
Человек, с которым он говорил, даже не обернулся – он стоял на самом краю карниза и глядел в подзорную трубу, нацеленную куда-то в небо над площадью Неми-Дрё.
- Наденьте обратно,- повторил человек с подзорной трубой.- Вы бы очень удивились, узнав, какая мелочь может вас выдать. Тот же Мэйхью, к примеру…
- Но вы ведь сделали так, что нет никакого Мэйхью!- перебил мистер Грей.- Сделали так, что он отстранен от любых полицейских дел!
- Вы полагаете, что мистер Мэйхью один в Габене отличается достаточной наблюдательностью?
Мистер Грей вспылил:
- Уж не хотите ли вы сказать, что этот доктор со своим мальчишкой могут нас разоблачить?
Человек с подзорной трубой покрутил цилиндры, перемкнул рычажок, сменив линзу. Ох уж этот хитроумный мистер Блохх (также очевидное вымышленное имя)… Его машинное хладнокровие просто выводило из себя его протеже: мистер Грей не понимал, как можно так безразлично относиться к неудачам, задержкам на целые недели и прочим неудовлетворительным, по его меркам, результатам, но при этом с такими тщанием и принципиальностью подходить к вопросам, буквально ничего не значащим. Мистер Блохх мог исключительно равнодушно отнестись к едва ли не провалу, но при этом мелочи, вроде опоздания на полминуты или малейшее отклонение от установленного внешнего вида, могли вывести его из себя, как какую-то дотошную тетушку.
Мистер Грей уже давно перестал улавливать нить его плана, хотя поначалу пытался не выпускать ее из рук, держать все под личным контролем, и это злило его еще сильнее. Учитывая, что мистер Грей, как и многие заговорщики, был подвержен мнительности и паранойе, ему частенько казалось, что его водят за нос. Ощущение обмана усиливалось в те моменты, когда приказы этого хоть и гениального, но крайне несносного человека становились странными и абсурдными. Хуже всего было то, что с некоторых пор почти все приказы мистера Блохха казались странными – они даже не пытались сложиться в целую картину.
- Я так вижу, вас что-то беспокоит,- негромко проговорил человек с подзорной трубой. В его голосе не было какой бы то ни было заинтересованности – просто констатация факта.
- Меня беспокоит,- ответил мистер Грей,- что наша цель по-прежнему не близка. И обязательства с вашей стороны до сих пор не выполнены. Мы наняли вас, чтобы…
- Достаточно,- прервал его мистер Блохх.- Залог исполнения всех долгосрочных планов – это терпение, друг мой. Я гарантирую: вскоре все мои, как вы сказали, обязательства будут выполнены. Все продвигается как и должно.
- Что продвигается? Мы пока не приблизились к поимке Черного Мотылька ни на шаг. Мы по-прежнему не знаем, где он. А проклятый старик унес свою тайну в могилу…
Мистер Блохх снова покрутил что-то на своей подзорной трубе. Мистер Грей не понимал, как он там сейчас может что-то видеть, ведь даже луна скрылась за низкими тучами. Но почти сразу вспомнил, с кем он имеет дело: это был человек исключительных способностей, а еще тот, кто ничего не делает просто так, а это значит, что его нынешнее наблюдение – тоже какая-то часть, будь он проклят, плана.
- Согласно плану,- человек с подзорной трубой будто прочитал мысли мистера Грея,- старик и должен был унести свою тайну в могилу. Он должен был выбыть из игры, и он выбыл. Иначе непременно влез бы в самый неподходящий момент и помешал бы. От этой переменной проще было избавиться, чем просчитывать ее и встраивать в общую схему.
- Никакая схема не понадобилась бы, если бы он все выдал и…- Мистер Грей поморщился и замолчал. Он знал, что последует дальше, что именно ему ответит человек с подзорной трубой. Он не боялся мистера Блохха, ведь это он нанял Блохха, а не наоборот, но его занудство и упреки невероятно утомляли.
- У меня такое ощущение, что вы пытаетесь сорвать план,- по-прежнему безэмоционально проговорил мистер Блохх.- И если бы я не был уверен в обратном, после вашей выходки я бы решил, что вы играете против меня, то есть против себя же. Но я понимаю, что виной всему нетерпение и ваша…- он сделал паузу, сменил линзу,- приземленность.
- Приземленность?
- В моей практике негласной помощи и консультирования определенных лиц,- продолжил мистер Блохх,- у меня уже бывали случаи, когда нетерпение нанимателя портило мои схемы и планы. Поэтому в контракте четко прописан пункт, что исполняющая сторона снимает с себя любую ответственность, если нанимающая сторона,- он впервые добавил в голос железа,- портит или каким-либо образом препятствует выполнению мной моей работы.
- Я… эээ… и не думал препятствовать!- Мистер Грей еще сильнее вцепился рукой в каминную трубу. Другую он держал в кармане пальто, где был револьвер.
- Вам очень повезло, что ваше вмешательство не сыграло особой роли.- Мистер Блохх словно ничего не замечал.- Вы успели замести следы своей глупости и вовремя убрать все улики с Чемоданного кладбища, но что было бы, если бы у нас не было запаса необходимого времени? Если бы вдруг вмешалась еще какая-то переменная? Надейтесь на то, что никто больше в это дело не влезет.
- Вы зря все так воспринимаете,- сказал мистер Грей.- Никто ничего…
- Может, вы и позаботились о трупе профессора Гиблинга, но это еще не значит, что никто не докопается, уж простите за каламбур, до причины его смерти.
- Причина его смерти – инфаркт.
- Вы поняли, что я имел в виду. Инфаркт… слабенькое профессорское сердце было моей идеей, но вы привнесли в нее свою ненужную лепту. Смерть профессора за неделю до того, как в городе объявляется его коллега с Черным Мотыльком из Кейкута, пусть и была подозрительной, но могла значить все что угодно. И даже если бы кто-то и заподозрил злой умысел, мотив он бы ни за что не просчитал. Но следы пыток… это совсем другое дело. Добрый доктор, к примеру, сразу же сопоставит одно с другим: поймет, что раз профессора пытали, то намеревались что-то у него вызнать.