Страница 45 из 89
- При нем был Черный Мотылек?
Мистер Келпи ответил не сразу. Было видно, что ему больно вспоминать случившееся.
- Он тоже был там, в купе,- сказал он.- Был заперт в кофре. Я потребовал ответа, понимаете, я должен был понять, что происходит. Профессор начал говорить что-то о каких-то самозванцах, о том, что все это заговор, что все было просчитано заранее, а экспедиция не то, чем кажется. Еще он что-то бубнил про рецепт рагу и про деревянных людей. Я практически ничего не понял: его речь была путаной, обрывочной, он не договаривал одну фразу, как начинал говорить уже следующую. Я попросил рассказать все по порядку, и тогда он немного успокоился. Профессор сообщил о том, что стал частью заговора, сказал, что его спутник в экспедиции не тот, кем кажется, что он подослан, вероятно, кем-то из Клуба и что я должен спрятать Черного Мотылька, потому что, скорее всего, за ним самим будут следить. Он все время твердил, что находится в смертельной опасности, ведь у самозванца есть сообщники. А потом я спросил, кого именно он боится, и… и вот тогда…- мистер Келпи закрыл лицо руками и замолчал.
- Все хорошо, мистер Келпи,- успокоил разнервничавшегося бабочника доктор Доу.- Что было дальше?
Заместитель начальника кафедры всхлипнул, но нашел в себе силы продолжить:
- Черный Мотылек проснулся. Вероятно, он почувствовал поблизости чужого или еще что… Он взбесился. До такой степени, что кофр, в котором его перевозил профессор, не смог его удержать. Он вырвался, заметался по купе и напал на нас.
- Я видел следы. И след на сидении. Как вам удалось выжить?
- Он точно убил бы меня, но профессор Руффус набросился на него и оттянул прочь в самый последний момент. Он кричал: «Засунь его обратно в кофр!», – и пытался сложить ему крылья. И тогда мотылек повернулся к нему и ударил его своим хоботком. Я не знаю, что толкнуло меня вперед – какая-то незримая сила, не иначе, но я, все еще пребывая в некоем ступоре и ужасе, тем не менее, пришел к нему на помощь. Каким-то чудом я сложил крылья мотыльку и засунул его в кофр. Как только замки щелкнули, сработал встроенный механизм, подающий внутрь футляра снотворный газ, и мотылек затих. Газ был слишком слаб, чтобы усыпить его, но зато он его хотя бы успокоил. Мотылек принялся негромко скулить.
- Его голос похож на плач ребенка, так?
Мистер Келпи кивнул и продолжил:
- Когда мотылек оказался взаперти, я обернулся к профессору и… и… он был мертв. Лежал на сидении, а лица у него практически не было. Я был так этим поражен… не знал, что делать. Но тут поблизости раздались голоса, и я будто очнулся. Схватил кофр и потащил его прочь – решил сделать то, о чем просил профессор Руффус: спрятать мотылька, уберечь от плохих людей. Но у вагона толпились пассажиры, я не успел его быстро покинуть. Кто-то закричал: «Здесь мертвец!», – и люди стали прибывать, привлеченные словно со всего вокзала. Я пытался пробиться через толпу, но это было сложно с тяжеленным кофром. Перрон заполонили зеваки. Я слышал, что кто-то позвал полицию и начальника станции. В любой момент я ожидал, что кто-то закричит: «Это он! Он убийца!» – и покажет на меня, но никто так меня и не заметил. Будто в каком-то полусне, я брел мимо «Дурбурда», и этот проклятый поезд казался просто бесконечным. Но вскоре он, к счастью, остался позади. Почти сразу после того, как мне удалось покинуть платформу и здание вокзала, действие газа ослабело, и мотылек стал буйствовать. Я думал взять кэб на Чемоданной площади, но мой пленник принялся биться в кофре, завизжал. Люди стали оборачиваться. Кто-то спросил, что происходит. Все искали ребенка. Я должен был срочно скрыться, пока кто-нибудь не решил, что у меня в кофре младенец – это бы обернулось катастрофой. Я поспешно зашел в переулок за зданием вокзала: думал, смогу без свидетелей спокойно разобраться с механизмом подачи газа, но тут моих сил уже просто не хватило. Он так резко рванулся, что я не удержал кофр. Крышка открылась, и мотылек вырвался. Рядом кто-то был, и я…
- Вы убежали,- закончил доктор.- Что было дальше?
- Не знаю, как я сюда добрался. Кругом был туман, но больше его было в моей голове. Я пытался привести в порядок мысли, пытался осознать, что произошло. Я не знал, что мне делать дальше. Я хотел кому-то рассказать о случившемся, но профессор Руффус словно передал мне в наследство свои страхи и паранойю. А потом пришли вы. И все завертелось еще сильнее. Я не мог, понимаете, не мог вам все рассказать! Вы бы решили, что я лгу. Старый профессор Гиблинг всегда говорил мне, что нельзя верить полицейским, и я боялся, что вы такие же, как все те, о ком он мне рассказывал. И только потом я понял, что вы другие, добрые… Вы должны мне поверить, доктор! Я не хотел ничего дурного! Я просто…
- Оказались не в том месте не в то время.
- Черный Мотылек убил несчастного профессора Руффуса, и я никак не мог ему помешать.
- Мы вам верим, мистер Келпи,- сказал доктор.- Мы не можем допустить, чтобы вас арестовали. Нам нужна ваша помощь в поисках и поимке Черного Мотылька, вы должны помочь остановить смерти.
- Дядюшка,- вставил Джаспер,- но полиция… они думают, что мистер Келпи виновен. Они за ним придут! Эти Бэнкс и Хоппер…
И тут от дверей эксикаторной комнаты раздался смех.
- Помяни простуду – тут же закашляешь.
Мистер Келпи попятился, а доктор Доу досадливо скрипнул зубами – они не успели.
У двери стояли оба констебля. Весь их вид выражал триумф. Они держали револьверы, направляя их на мистера Келпи, а в руке у громилы Хоппера к тому же повисла цепь от кандалов…
Глава 3. Мальчик и его бабочка.
Когда несчастного мистера Келпи силой засовывали в полицейский фургон, его глаза были полны ужаса и отчаяния. Дверь фургона захлопнулась, мистер Келпи схватился за решетку окошка и в отчаянии прокричал:
- Я ничего не делал! Ничего не делал!
- Мы что-нибудь придумаем, мистер Келпи!- воскликнул Джаспер, а Бэнкс и Хоппер расхохотались.
Громила-констебль повесил на дверь фургона здоровенный замок, а его толстый напарник повернулся к доктору и его племяннику:
- Какая жалость, но сейчас ваша бумажка от господина комиссара не поможет! У нас есть надежный свидетель, и этого человека,- он кивнул на мистера Келпи,- ждут худшие… да-да, самые худшие деньки в его жизни.
Бэнкс шутливо козырнул и взобрался на передок фургона, где его уже ожидал презрительно глядящий на доктора Доу и Джаспера Хоппер. Вероятно, тот уже предвкушал скорое повышение, увеличение жалованья и, что важнее, новенький паровой самокат.
Полицейский фургон, покачиваясь, двинулся в направлении улицы Семнадцати Слив, а за прутьями решетки в квадратном окошке дверцы белело перепуганное лицо мистера Келпи. Он еще что-то кричал про свое лекарство, но ветер и шум улицы поглотили его отчаянные крики.
Не прошло и минуты, как полицейский фургон скрылся за углом.
- Что здесь происходит?- раздался сильный и властный голос.
Доктор и Джаспер обернулись и увидели стоящий в некотором отдалении от входа в ГНОПМ экипаж. Черные лакированные борта, кованые фонари, круглые иллюминаторы на месте привычных прямоугольных окошек. Сильнее всего привлекала внимание продолговатая чернильная оболочка над его крышей. На пере ее руля виднелась изящная белая буква «К» с вензелями и завитушками. Направляющие винты, роторы для маневренности и противоветровые стабилизаторы – все это блестело, начищенное и полированное.
У аэрокэба стояли двое. Один – широкоплечий джентльмен в пальто с меховой оторочкой, в высоком цилиндре на голове и с тростью в руке – являлся обладателем тяжелого подбородка и хмурых черных бровей. Весь его вид выражал внушительность и значительность, словно этот человек стоял не на грязной тремпл-толльской мостовой, а как минимум где-нибудь на чистеньком тротуарчике Сонн или Набережных. При этом выглядел он исключительно безукоризненно, костюм идеально подходил к точеному профилю и даже к его взгляду. Рядом с ним стоял чуть менее импозантный мужчина, одетый в темно-серый деловой костюм, на голове его был непримечательный котелок, а на шее – скучнейший из возможных галстук. В руках этот мистер сжимал небольшой кожаный портфельчик для бумаг.