Страница 26 из 62
— Амулеты там и кончились, а этот с утра разорвало, — с облегчением выдохнул некромант, отбросив к Шимусу чью-то костяную руку. — Ты по делу? Или поболтать зашел?
— По делу, — полицейский достал новый уловитель усопших. Установил в центр пентаграммы. — У тебя тут сильный всплеск неучтенной магии регистрировался. Только что.
Крейк кивнул на испорченный амулет на полу.
— Это?
— Ты мне скажи, — осмотрелся Шимус. — Хм. Знакомый сейф… Выходи за меня? — Брови Шимуса поползли вверх. — Кого-то поздравить?
— Без понятия. У парня спроси, — отмахнулся мастер Крейг. — Я мыться. Ничего тут не трогайте. Будете уходить, дверь закройте. И да, — обернулся к Берту, — Верни сейф на место! И мне такой закажи! Только без надписи, пожалуй.
Гилберт сейчас бы тоже… помылся. И хоть магия очистила после восстания мертвяков и дом, и одежду, и даже озоном вроде бы пахло, ощущение все равно было премерзким.
— Опять ты? — почти не удивился лейтенант Грон. Почти.
Берт брезгливо отряхнулся, с трудом придвинул к себе разнесчастный сейф со своими жалкими черепками и принялся рассказывать, как в действительности было дело. С самого его пробуждения на чердаке в Веселой Виверне.
— Нет у тебя никакой магии, — резюмировал Шимус. — И никогда не было. Это магия не твоя.
— А я и говорю, что горшок это.
— Горшковая магия? — Шимус натурально заржал. — Я запомню. Ректору Мэдсону расскажу, он оценит. Это случайная магия после взрыва Погодной башни, — принялся втолковывать ему лейтенант, — Она опасна не меньше, чем то, что сейчас тут было. Понимаешь меня? — Берт даже расслышал, как Шимус одними губами произнес «дуралей», как вздохнул, доставая амулет.
— А если это моя магия? — серьезно спросил парень. — Вдруг она пробудилась? Да, поздно, да, вся сразу. Надо же как-то проверить. Выяснить. А не отбирать все подряд… Вы же меня так просто убьете!
Что делается с магами, принудительно лишенными магии, он слышал. И в этом случае действительно было лучше смерть, чем такое. У Гилберта сжалось внутри от безысходности, ужаса и того, что теперь спасать его больше некому. А единственный человек, кто сейчас смог бы за него поручиться умер лет десять назад, как сказал кожевенник Страмнус.
Инспектор сокрушенно качнул головой.
— Мне жаль, парень. Ничего личного…
Грон потер глаза, наверное оттого что пространство меж ними стало дрожащим и мутным, и оторопело спросил:
— Кто это?
Прямо перед Шимусом стояла пожилая красивая леди. Такая, что будь Берт на месте лейтенанта, ему захотелось бы отряхнуть плащ, поправить шейный платок и, возможно, спеть гимн. Если бы она только попросила… Изумление в ее ярких строгих глазах было не меньше их собственного, и, вероятно, только поэтому Шимус не растерялся и повторил:
— Кто это?
— Моя тетка Арлиль! — неверяще выдохул Гилберт, глядя на престарелую леди и на всякий случай добавил: — Или бабка… Видите, как похожи, видите? — спросил с надеждой.
Ничего похожего меж ними не было. Разве что слегка заостренные кончики ушей. Капля эльфийской крови в их семье почему-то проявила себя именно в этом.
— Гилберт? — с сомнением произнесла женщина.
— Тетя? — не веря в происходящее переспросил собственно Гилберт.
Она была старше, чем он ее помнил. Намного старше. И очень похожа на бабушку. Он даже дернулся, так ему хотелось ее обнять, как настоящего живого родного человека, о котором все твердили ему, что ее давно на свете-то нет. А она вот была. Сморщенная, как старый башмак. Но отчаянно полная жизни. У Гилберта засвербело в носу, он нахмурился и выпалил неожиданно для себя:
— Можно я вас потрогаю? — Отчаянно и нелепо попросил он, неожиданно для себя самого. Ему бы только убедиться, что все происходит на самом деле.
Это было настоящее чудо, в которое он почти отчаялся верить: тетка Арлиль здесь, рядом, живая, настоящая. И он теперь расспросит ее обо всем. Обо всем… Если она, конечно, захочет с ним разговаривать.
Берт смутился, приосанился и едва не уронил с края стола сейф.
— Можно. Только быстро, — шепнула Арлиль, которая и не думала смеяться над этим его сантиментом.
Берт, как в бреду, коротко обнял свою совершенно живехонькую тетку. Она была тощей, такой, что под пальцами сквозь ее странную одежду Берт явно почувствовал острые ребра. Сердце мальчишки болезненно сжалось то ли от ужаса, что она так же, как и он, голодает, то ли от страха, что она может просто сломаться от его неловкого проявления семейной привязанности. Гилберт быстро разжал руки, желая так много сказать, и спросить…
Но их грубо прервал лейтенант.
— Коротко и по существу: как вы это сделали? И кто именно из вас двоих, — он ткнул пальцем в пожилую леди, — вас сюда переместил?
— Это он. Это она! — Сказали Гилберт и тетка Арлиль хором.
— Невозможно… — вдруг тихо и непонятно выдохнула тетка.
— Так. Здесь все ясно. Эту неучтенную магию я забираю! — Лейтенант потянулся за амулетом, и у Гилберта сердце окончательно провалилось в изношенные ботинки. — Сейф тоже!
Парень с готовностью повернулся за сейфом, чтобы передать его летенанту. Шимус резво отпрыгнул назад и укоризненно покачал пальцем:
— На пол поставь, — ткнул в сторону двери. — Тут вот.
— Магию забрать вы не можете, — ровно сказала тетка Арлиль.
Все-таки Берт был прав. Она настоящая! И нашлась в самый важный момент! А ему никто не верил…
— Еще как могу, — инспектор настраивал что-то в амулете.
— Это достояние семьи, — все так же спокойно и твердо произнесла эта красивая, но очень старая леди. — Мальчик наконец пробудился. Мы этого много лет ждали. К тому же, взгляните внимательно, теперь уже и забирать нечего, — развела она руками и цепко взяла Гилберта за предплечье, — Он по неопытности растратил почти весь резерв.
Инспектор бросил быстрый взгляд на безмолвствующий амулет. Нахмурился.
— Это специфика пробуждения дара нашей семьи. У нас в роду, знаете ли, эльфы… К их магии надо приноровиться… — несла полную околесицу тетка, — Мальчика нужно учить, инспектор. Но вам сказочно повезло. Вы можете заполучить толкового телекинетика, — и добавила едко: — Если, конечно, сумеете удержать.
Шимус хмуро взглянул на Гилберта. Еще раз сверился с амулетом, который упорно и обнадеживающе молчал. Горн удивленно свел брови, постучал по амулету костяшкой указательного пальца, но тот не проявлял никаких признаков магии.