Зуб акулы

— Вон, видите каменистую гору? Это там! — подбодрил уставших товарищей Али.

Но до горы было ещё с десяток километров.

Старый, едва тащившийся грузовик обогнал их. Али и Мукфи прицепились к нему, но Барек, у которого от обильной еды раздулся живот, не смог догнать грузовик, и им пришлось спрыгнуть.

…Наконец они подошли к подножию голой, каменистой горы. Али разослал товарищей в разные стороны, и они начали осторожно подниматься по раскалённым камням, в расщелинах которых желтела высохшая трава.

Внезапно Мукфи замахал друзьям рукой и, подняв сачок, начал к кому-то подкрадываться.

Али и Барек подбежали к товарищу. На большом плоском камне метрах в пятнадцати от них грелась на солнце громадная зелёная ящерица.

— Почти в метр длиной! — преувеличивая, как все охотники, прошептал Али.

Тут же был разработан план нападения. Али и Мукфи с сачками подкрадывались к животному. Барек с ведром на всякий случай караулил с другой стороны. Бесшумно, ощупывая каждый камешек босыми ногами, охотники приближались к добыче.

Али подкрался так близко, что мог разглядеть жёлтые бусинки-глазки, веки, поднимавшиеся снизу вверх, и часто раздувающуюся шею. Ярко-зелёная, с длинным зазубренным хвостом, ящерица была очень красива и немного страшна.

Все трое подумали, какое из неё выйдет красивое чучело и как дорого его можно будет продать. Ящерица лежала, словно не замечая поднятых совсем близко сачков и старого ведра.

У затаивших дыхание мальчиков колотилось сердце. Вот и… С удивительной быстротой, вытянувшись в воздухе, как стрела, ящерица спрыгнула с камня и в мгновение ока исчезла из виду.

После долгих поисков друзья приметили другую ящерицу, поменьше. Она тоже подпустила их совсем близко и с такой же стремительной быстротой исчезла в сухих зарослях.

Увлечённые охотой мальчики и не заметили, как поднялись до вершины горы, за которой начиналась другая, ещё выше.

Ящериц было немного, ребята охотились уже давно, но каждый раз удивительно ловкое животное молниеносно исчезало.

— Это всё равно, что поймать голой рукой рыбу! — разочарованно сказал Али.

Убедившись в бесплодности своей охоты, мальчики начали спускаться.

— Если бы их было легко ловить, то другие раньше нас сделали бы это! — успокаивал себя и друзей Мукфи.

Скрипя ведром и пыхтя, молчаливо спускался Барек.

— Посмотрите, сколько там садов! — показал Мукфи в сторону утопающего в зелени городка.

— Идём туда — наедимся апельсинов! — оживился Барек.

Али засмеялся:

— Ты говоришь так, словно в каждом саду только тебя и ждут, чтобы угостить! Сады ведь чужие!

— А как же? — удивился Барек. — А чьи же они должны быть? Всё, что есть на земле, чужое!

Спрятав сачки, они шли под раскалёнными лучами солнца — маленькие бронзовые фигурки, затерявшиеся в громадной серой степи.

Мальчикам пришлось идти очень долго, пока начались сады. Оранжевые, жёлтые апельсины, лимоны и грейпфруты, словно дразня их, выделялись среди зелёной листвы деревьев. Из-за колючей проволоки, огораживающей сады, на проходивших мальчиков подозрительно поглядывали сторожа, а большие злые собаки исступлённым лаем провожали их до самого конца своих владений.

Потом на краю дороги стали появляться маленькие домики. Ближе к центру города они становились всё просторнее и красивее, и мальчики вышли на большую, затенённую громадными деревьями площадь.

Почувствовав запах свежеиспечённого хлеба, Барек, сделав жалостливое лицо, зашёл в хлебную лавку, но сейчас же вылетел обратно. Молодой хозяин, видимо привыкший выставлять за день десятки таких попрошаек, даже улыбался, когда ударил мальчика носком ботинка. По гримасе Барека мальчики поняли, что удар был болезненный, но сделали вид, будто смотрят в другую сторону, когда он, растянувшись плашмя, закончил свой полёт.

— Идёмте на базар! — сказал бывавший здесь Али.

Большая площадь на окраине была полна народу. Бесчисленное количество слепых, калек и худых, как скелеты, людей просили милостыню.

Прямо на земле продавцы разложили кучками финики, гранаты, яблоки, красный перец и ячменные лепёшки. В засаленных ящиках лежала жареная саранча. На мангалах дымилась и шипела баранья печёнка. Тут же торговали старой одеждой, бусами, медными браслетами; парикмахер брил простым ножом голову бородатому мужчине.

Мальчики долго смотрели, как ловко работает парикмахер. Вытерев грязной тряпкой израненную голову одного клиента и получив деньги, он начал торговаться с другим, у которого болел зуб.

— Плати вперёд! — говорил парикмахер. — Потом от боли ты не захочешь платить!

Получив деньги, парикмахер достал заржавленные плотничьи клещи и, упёршись сидевшему на корточках пациенту коленом в грудь, довольно ловко вырвал больной зуб. Приводя в свидетели аллаха, что он совсем не жадный, он на всякий случай вырвал ещё один зуб.

— Вырасту, стану парикмахером! Видите, сколько он зарабатывает? — с завистью буркнул Барек.

Теперь парикмахер доказывал толстому, в засаленном бурнусе арабу, что во всей Африке никто лучше его не сумеет пустить кровь, и снова призывал в свидетели аллаха, закатывая глаза к небу.

— Один аллах знает, сколько я спас людей от солнечного удара и смерти! — говорил парикмахер, вынимая ид мешка бамбуковую трубку и нож.

Усадив толстяка на корточки, он сделал ему глубокий крестообразный надрез на затылке и, приложив трубку к ране, стал высасывать и отплёвывать кровь.

— Нет, не хочу быть парикмахером! — брезгливо поморщился Варек.

Издалека потянуло запахом жареного мяса, и голодные мальчики невольно пошли в ту сторону. Но стоять и смотреть, как едят другие, было ещё мучительней. Понимая это, Али повёл товарищей прочь, к толпе, собравшейся вокруг кого-то. Протиснувшись вперёд, они увидели круглую, обшитую материей корзину, в которой заклинатели держат змей, и над ней высокого человека с густой копной седых волос. Заклинатель змей говорил, но его красивое бронзовое лицо казалось неподвижным. Только под чёрными мохнатыми бровями гневно блестели стального цвета глаза.

— Арабы!.. Братья по крови, земле и несчастью… Любовь, ненависть и страх владеют вашими сердцами!..

Люди слушали, словно застыв на месте.

— Любовь и ненависть заставляют человека делать большие дела!.. А страх — большие и маленькие подлости!

Наступила полная тишина, потом все зашевелились и заговорили. Заклинатель поднял к небу руки, и все умолкли.

— Вырвите из своего сердца страх, который льва может сделать шакалом, а орла — пугливой вороной!..

В толпе послышался смех… но сразу смолк.

— Есть ещё львы в горах Атласа[2], а орлы — в долинах и у моря…

Подошли двое полицейских и, растолкав зрителей, стали в первом ряду, широко расставив ноги.

Не обратив на них никакого внимания, заклинатель продолжал:

— Совсем недавно орлёнок-араб, сын и внук араба, бросился с ножом в море и убил громадную акулу, чтобы спасти брата!

Варек замахал руками и хотел закричать, что этот мальчик здесь, но Али зажал ему рот.

— Довольно болтать! Показывай свой номер или убирайся к чёрту! — завопил полицейский.

— Если не хочешь, чтобы я тебя посадил за решётку! — добавил другой.

— Подождите, я вам покажу! — спокойно ответил заклинатель.

Усевшись на землю, он снял с корзины крышку и заиграл тягучую, однообразную мелодию.

2

Намёк на восставшие против колониального гнёта в горах Атласа горные марокканские племена.