Страница 5 из 12
Глава 6
Три дня спустя
Траурная вуаль прикрывает моё бледное лицо и красные безликие глаза. Во всем черном и с опустошенным нутром я стою возле каменной плиты, возведенной на могиле мужа. Все уже разошлись, а я до сих пор не могу покинуть кладбище, которое стало новым пристанищем Бориса. Ветер колыхает мои волосы, зябко – я съеживаюсь и прикладываю платок к носу. Из под приспущенных ресниц смотрю на многочисленные яркие венки и не верю, до сих пор не верю, что его нет… На похороны мужа приехало много народу и каждый выражал лично глубочайшую скорбь по поводу преждевременной потери мужа. Из-за границы с отдыха прилетела мать Бориса, но от неё я не услышала слов поддержки, наоборот, она прокляла меня с три короба, обвинила в смерти любимого сына. Но что мне до её громких слов, они никак не ранят, они ничто по сравнению с той болью, которая поселилась внутри от внезапной кончины мужа.
Все должно было быть не так… Я бы простила Бориса, и он бы жил своей жизнью, а я своей. Грела бы свои чувства глубоко в сердце и, несмотря ни на что, радовалась бы за его личные и карьерные успехи.
– Зачем же ты меня оставил? – сипло спрашиваю. Смотрю на его фотографию – он улыбается, у меня на глазах слезы стоят. – Я не настолько сильная, Борис. Что мне делать с ребенком, скажи?
В тот роковой день в машине был не только Борис. На пассажирском сиденье сидела Лера. Куда они ехали – непонятно. Девушка скончалась в машине скорой помощи. Вот так остался Костенька без обоих родителей сразу. Никто из родственников мужа не знает о ребенке, Борис не успел рассказать. А в выписке Леры Костя считается отказником. То есть по идее, никто кроме нянечек не в курсе, что в нашем доме за закрытыми дверями хлопает глазками очаровательный малыш, наследник многомиллионного бизнеса.
Я укрываю малыша от лишних глаз на время. Чтобы дать себе время и правильно определить судьбу для мальчика. Мне не должно быть дела до этого чужого ребенка… Но за эти дни, что он был в нашем доме, он перестал быть чужим. Это сын Бориса, человека, которого я любила. Это единственная память о нем. В Косте течет его кровь, и если мать Бориса узнает о наследнике, то…
– Я выживу тебя, поняла? Вот как ты выжила моего сына со света, так и я тебя выживу! – истерит Лариса Григорьевна, она узнала у нотариуса, что по завещанию все имущество и бизнес Зориных теперь принадлежит мне. – Изничтожу, отсужу, выселю! Верно, ты испортила машину, чтобы Боря разбился и загрести все деньги! Признайся, ты вышла за него ради роскошной жизни!
– Как вам не стыдно? – давлюсь я горьким комом в горле. – Я любила Бориса всем сердцем.
– Все вранье! Я заведу дело на тебя! Гадюка, такая! Пошли отсюда, Стефания, – кивает она своей послушной дочке, чьи взгляды в мою стороны не менее остры. – У меня сердце скорее остановится, ох… Мой сыночек… Эта тварь, обманувшая тебя, век не нарадуется твоей кончине… Борис-Борис…
Она, прихрамывая на одну ногу, с помощью трости ковыляет к выходу и продолжает охать себе под нос и проклинать мое существование. Когда дверь за ними закрывается, я громко всхлипываю, опускаюсь на ступеньку лестницы, и закрыв руками лицо, начинаю рыдать.
За последние дни мое лицо уже опухло от слез, они так себе помощники, но мне сложно держать в себе всю скопившуюся боль. Наверно я слишком слабая, раз меня одолевает бессилие, руки опускаются и нет ни малейшего желания двигаться дальше. А нужно. Как минимум, определиться с тем, что делать с ребенком. Отдать его мигере Ларисе, которая возьмет опеку над мальчиком и лишит меня всего – о нет, на такой расклад я не согласна… И тут дело даже не в имуществе и деньгах, а в Косте… Возможно ли отдать ребенка под покровительство этой ужасной женщины? Да она же сумасшедшая. Тем более что меня тянет к малышу – лишь он заставлял меня улыбаться и чувствовать себя живой после смерти мужа, именно этот маленький малыш питает меня энергией и силой. Пожалуй сейчас он – мой единственный смысл жизни. Да, я хотела бы оставить его себе, воспитать и любить его, как любила его отца.
Стучусь в комнату, где находится Костя, и няня открывает мне двери.
– Спит? – подхожу к люльке.
– Да, сегодня преспокойный, т-т-т.
Уголки губ дергаются вверх, когда смотрю на безмятежное ангельское личико.
– Сладенький… Пусть отдыхает.
Я присаживаюсь на диван и кивком подзываю Ольгу. Она выключает утюг, складывает бодик в стопочку и бесшумно устраивается рядом.
– Ольга, я благодарна вам за помощь, – мягко начинаю я. – Вы отлично справлялись со своими обязанностями, но с завтрашнего дня больше не нуждаюсь в ваших услугах. Жалованье выплачу вам сегодня.
– Поняла, – после секундного ступора кивает она. – Не переживайте, мне уже заплатили за месяц вперед.
– Ничего, это будет бонус от меня, – многозначительно смотрю я на нее. – Вы порядочная девушка, не сплетница и не болтушка, все, что происходит в стенах дома, вы не распространяете другим, верно?
Девушка кивает, понимая, к чему я клоню.
– Ну вот. А порядочных людей надо поощрять.
– Спасибо, Вера Сергеевна, – поджимает губы и с сочувствием смотрит на меня. – Вы держитесь.
– Разве у меня есть выбор? – вздыхаю я, наваливаясь затылком на подушку дивана.
Уже завтра в дом приедет новая няня, для которой Костя будет считаться моим сыном. По телу бегают нервные мурашки от мысли, что же я творю… Но ведь своим поступком я никому плохого не сделаю? Оформлю документы, усыновлю малыша и воспитаю, как родного. Он ни в чем не будет нуждаться, всегда будет под защитой, и никто не отнимет его у меня.
В этом я была уверена, пока на следующий день к нам в дом не является один мужчина.
Без предчувствия чего-то плохого я открываю двери и приветствую незнакомца:
– Добрый день, – с любопытством осматриваю его.
Деловой, серьезный, его темно-синий костюм с белой рубашкой сидит на подтянутой фигуре как влитой. Сам высокий, широкоплечий, на голове черная копна волос, густые брови, правильные черты лица, узкие губы, а его глаза, вокруг которых обосновалась брутальная борода, а его глаза… Серо-голубые, вострые, в них-то я и читаю приближающую опасность, они слово выискивают что-то позади меня. Я его мало интересую.
– Я пришел за ребенком, – решительно и с вызовом заявляет мужчина, и переводит на меня колючий взгляд.
Глава 7
– Где он? Хочу забрать его прямо сейчас, – не желая ждать ни секунды больше, требует незнакомец.
– Простите… Вы кто? – волнение в груди не отпускает. – Вы наверно ошиблись…
– Я знаю, что он здесь. Я его дядя и намерен немедленно забрать сына погибшей сестры.
– Что… – срывается с губ. Мои глаза бегают в смятении. Какой еще дядя? Откуда этот человек знает о Косте и его местонахождении?
Мужчина делает широкий шаг вперед, а я машинально отступаю назад. Сердце колошматит как дурное.
– В доме нет никакого ребенка, – вру я. – В последний раз повторяю, будьте добры…
– Это я в последний раз повторяю, – резко перебивает меня мужчина. – Нет ребенка говоришь? Я так не думаю…
Он вызывающе ухмыляется, склоняется к полу, цепляя пальцем погремушку, оставленную после игры. Горячая улика заставляет полыхать мои щеки.
Опускаю глаза и сглатываю. Ощущение крайней незащищенности накрывает с головой. Сжав челюсть, как и свою неуверенность в тиски, я упрямо смотрю в холодные глаза напротив.
– Я вижу вас в первый раз. Вы даже не представились. С чего мне вам верить?
– Зверев Виктор. Брат Лизы Мазариной, которая родила от вашего мужа, – прищурив глаза, напоминает он о нелицеприятном факте. – А несколько дней назад, они вместе погибли в ДТП.
– Раз вы так обо всем осведомлены, то почему упустили тот факт, что ваша сестра отказалась от ребенка.
Виктор криво усмехается и осуждающе мотает головой.
– Хм, а ведь ты что-то говорила о доверии и честности, Вера… – переходит на «ты», притоптав все приличия после моей лжи. – Те бумажки – фальш, не пытайся сделать из меня дурака. Ребенок в доме, мои люди видели его.