Страница 2 из 14
– Зачем вы спасли меня? – дрожит её голос в упреке. Мне послышалось?
Ладонями утирает щеки, по которым бьет дождь и встает с меня, не нуждаясь более в помощи. Чувствую, что вымокаю вместе с ней и бесполезно трачу время.
– Ничего себе благодарность… – пора заканчивать, где тут ближайший полицейский участок? – Пошли в машину.
Тяну ребенка за собой, но та упирается. А силы-то есть… Недооценил эту хрупкую малышку. Она недоверчиво смотрит на меня. Плечи подрагивают, русые волосы заплетены в косу, которая мокрой сосулькой свисает на груди.
– Не пойду. Вы сделали только хуже… – обнимает себя и вновь косится на мост. – Уезжайте…
Запущенный случай. Может и правда уехать? Это мои проблемы, а? Меня Инга ждет, а вместе с ней и жаркая ночь…
Тяжело вздыхаю. Нет, Паша, второго отягощающего греха на свою душу ты не возьмешь.
– Возвращайся домой или я позвоню, куда надо – проблем будет больше, – как можно строже говорю я, расставляя по бокам руки. Девочку разбаловали, вот она сдуру и творит… Сама не понимает наивными мозгами, что после прыжка наступил бы реальный конец.
– Не вернусь домой… Ни за что.
Она пятится назад. В глазах вперемешку с дождем и слезами плещется страх и боль. Бледная, как поганка. Нет, все-таки не похожа она на избалованную… Тут что-то посерьезнее.
– Ты вся вымокла, пошли в машину – поговорим, – киваю ей и ненавязчиво протягиваю руку. – Расскажешь, что у тебя там…
– Нет.
– Ты чего такая упертая? Парень что ли бросил тебя? Так он урод, забей, другого найдешь.
– Нет у меня парня, – шмыгает носом и поджимает дрожащие синие губы. Сиплый голос то и дело срывается в эмоциях. – Только сумасшедший отчим, который продал меня своему приятелю и вынуждает выйти замуж за противного… Они уже ищут меня… А если найдут – мне конец. Так что не останавливайте меня…
Она обреченно вздыхает и разворачивается к ограждению, с которого только что снял её.
– Постой же ты, – хватаю за холодную руку и разворачиваю. – Тебе сколько лет вообще?
Вновь оцениваю худощавую конструкцию девчонки. Думал подросток с гипер-загонами, а тут страсти и женихи…
– Восемнадцать. Отпустите.
– Пошли в машину, – хмурюсь и тяну за собой. – Успокоишься и перестанешь драматизировать. Вся жизнь впереди.
– Вы ничего не знаете! Какая жизнь? – срывает голос она и одергивает руку. – С унижениями и издевательствами? Нет, не могу больше! Я не вещь, я живая и мне больно… Не хочу больше чувствовать боль…
Она задыхается, словно ей не хватает воздуха и закатывает глаза. Сейчас грохнется… Так и есть – острые коленки подгибаются, и она теряет сознание.
– Вот черт… – еле успеваю подловить её. Отключилась. Приехали. – Эй, малая…
Слегка встряхиваю, шлепаю по щекам – ноль реакции. Пульс есть – слава богу.
Несу бессознательное тело в машину, проклиная этот долбанный вечер. Надеюсь, быстро очухается в тепле…
Что делать с девчонкой? Её история – это бред больной головы или жестокая правда? Если первое, то тут в клинику без вариантов, а если второе… Что тогда?
Глава 3. Алина
Где я?
Мой первый немой вопрос, когда открываю глаза. Я лежу на двуспальной кровати, заправленной белоснежными простынями, в ночнушке, которая больше походит на широкое ситцевое платье.
Чужая спальня. Чужая кровать, одежда… Приподнимаюсь на локти и оглядываю комнату – здесь просторно, свободно и столько света, сколько не было за всю мою мрачную жизнь.
Отрывки вчерашнего дня крепкими ударами врываются в память. Я сжимаюсь по привычке. Тиран-отчим, разговор о принудительном замужестве, побег из дома, отчаяние, потом мост… и Он!
Перед глазами стоит размытый силуэт мужчины. Мой спаситель. Лица я не помню, все было смешанно слезами и дождем, но его голос и тембр звучит на подкорке. А еще руки… Тело помнит, как чьи-то сильные руки подхватили меня, уберегли от прыжка.
Что было дальше… Кажется, я отключилась. Скорее всего, потом мужчина привез меня к себе домой.
Мне было плохо, так плохо, что жить не хотелось. Душа рвалась на куски, она и сейчас постанывает, понимая, что это лишь случайная передышка, и все продолжается, как и было. Разъяренный отчим с Арсеном уже ищут меня – это точно, мои муравьишки, роющие ходы под кожей, никогда не врут.
Ох, что они со мной сделают, когда найдут… Тревога кусает за поджилки, и я подскакиваю с кровати. Надо срочно бежать. Куда? Не знаю… Когда спокойно лежу, то чувствую, как преследующий кошмар подкрадывается ко мне ближе и ближе.
Что-то мягкое попадается под ноги, и я смотрю вниз – меховые тапочки аккуратно стоят возле кровати, специально подготовлены для меня. Я притормаживаю прытких испуганных лошадей внутри и медленно запускаю ноги в тапочки – погружаюсь в молочные пушистые облачка – да именно так я описала бы их. В них я почувствовала столько нежности и тепла, сколько за всю жизнь не испытывала.
Я оглядываюсь в поисках своей одежды. На напольной вешалке висит лишь махровый халат. Видимо, тоже для меня. Как и прозрачный кувшин, наполненный чистой водой со стаканом, расположившиеся на прикроватной тумбочке.
Мгновенно ощущаю сухость и першение во рту. Наливаю воды в стакан и жадно осушаю его. Хочу повторить еще заход, но приближающиеся голоса за стеной останавливают меня. Я пулей залетаю на кровать и зарываюсь в одеяло по шею.
Дверь чуть слышно приоткрывается и в комнату бесшумно заходят две женщины, одна чуть выше и старше, другая более хрупкая и выглядит моложе. На обеих надеты формы с фартуками, которые выдают в них рабочий персонал, или проще, горничных.
Взгляд старшей сразу падает на меня, и она кивает коллеге:
– Передай Павлу Андреевичу, что девушка проснулась, – говорит полушепотом через плечо, и сразу переключается на меня, растягиваясь в любезной улыбке. – Доброе утро, спящая красавица.
Вместо ответа я провожаю взглядом уходящую спину горничной и настороженно выжидаю дальнейших действий женщины, чья ласковая обходительность к незнакомке выглядит странно.
– Как вы себя чувствуете? – приближается, дотошно разглядывая меня.
– А как я себя должна чувствовать… – отвечаю неуверенно.
– Вчера было не все так хорошо, – учтиво склоняет голову на бок. Из кармана фартука достает инфракрасный термометр. – У вас была температура и в целом удрученное состояние. Посмотрим, что сейчас…
Одним нажатием она смеряет температуру и удовлетворенно кивает:
– Прекрасно, тридцать шесть и семь.
– Скажите, где моя одежда? – надеюсь, что она или её помощница переодели меня. – Я бы хотела одеться.
– О, она была мокрая, грязная и порванная, поэтому мы её… – делает неловкую паузу. – Бросили в стирку.
Выбросили. Ясно.
– И что же мне надеть? – растерянно оглядываюсь.
– Не переживайте. Павел Андреевич уже распорядился, что вам купили новую одежду. Пока можете накинуть халат, скоро Глаша принесет завтрак.
– Павел Андреевич – хозяин этого дома? – цепляюсь за имя. Судя по убранству дома и нанятой прислуге, мой спаситель – далеко не бедный человек. – Я хочу с ним поговорить.
– Конечно-конечно, – успокаивает горничная, не думая уходить.
При её ангельском спокойствии, я не нахожу себе места.
– Меня не нужна ни новая одежда, ни завтрак, будьте добры, позовите его прямо сейчас, – изъясняю точнее свою просьбу.
– Он же идет, дорогуша…
И вправду где-то в коридоре слышен мужской баритон. Я узнаю этот голос, вибрирующие нотки с хрипотцой… С каждой секундой он становятся все четче, пока дверь в спальню не открывается и передо мной не предстает их обладатель.
Как описать его в двух словах? Это нереально. Я вдохнула, увидев его в шаге от меня, а выдохнуть не смогла. Широкоплечий, высокий, статный, он заходит и заполняет собой все пространство, но не телом (которое, к слову у него шикарное), а просто своим присутствием. Мужская энергетика пробивает все защитные барьеры, даже на расстоянии я чувствую в нем силу, но не грубую, к которой привыкла, а другую… Не встречавшуюся мне до этого момента.