Страница 45 из 83
— Дьяр, — и тут же уточнил: — Я ведь могу вас так называть? — И, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Так вот, Дьяр. Я пришел к выводу, что особой нужды устранять меня не было. Два месяца назад, до подписания договора о двусторонней торговле с обоюдным понижением пошлин, имело место. Особенно это было выгодно нашим соседям из вампирской долины, — посол вновь взял паузу, словно точно, до грамма отмеряя информацию, которую он имеет право разглашать. — Так вот, с вампирами мы не то чтобы не в ладах, но находимся в разногласиях по ряду вопросов. В том числе касательно поставок сырья для ряда артефактов. Сыны ночи просят за них гораздо больше, нежели трейгорцы. Конечно, это цена с учетом понижения пошлин и упрощения системы паспортизации… — Он выдохнул и, глянув на наши с Дьяром угрюмые лица, подытожил: — К чему я веду: договор заключен, скреплен магическими печатями и кровью монархов. Разорвать его будет очень проблематично. Хотя бы до тех пор, пока один из владык не отправится за грань. Поэтому можно считать, что свою основную миссию, ради которой я и прибыл в Эйсу, я выполнил. Моя высылка — это лишь небольшое охлаждение отношений между Калле и Трейгором. Но не более. Ваш посол не был даже отозван из эльфийской столицы для консультации. А это уже говорит о многом.
— Например? — я не удержалась от вопроса.
— Например, то, что я хоть теперь и персона нон грата в человеческих землях, но нового эльфийского посла в стольной Эйсе примут. И я даже не сомневаюсь, что он уже вылетел.
— И вы знаете даже, кто он? — усмехнулся Дьяр, а мне показалось, что он тоже догадывается об ответе.
— Разумеется. Кассандриэль Шоггарский, племянник моего императора. Он хоть юн для своих лет, но достаточно проницателен. Он сумеет растопить нынешний холод внешнеполитических отношений между нашими странами.
Из всей этой витиеватой речи я поняла одно: били прицельно в Дьяра. Напарник тоже это осознал. И задумался.
— Так что это происки ваших врагов, Йоран. Не моих. Причем достаточно могущественных. Сфабриковать обвинение в политической измене тяжело. Ведь менталисты будут выскребать память свидетелей. Мне, как послу иной страны, связанному столькими клятвами, что и не перечесть, это не грозило. Впрочем, как и любое применение силы.
— Да, у вас руки по локоть в клятвах на крови, — хмыкнул Дьяр, взглядом указав на предплечья эльфа, которые были испещрены татуировками.
«Так, значит, это и есть следы тех самых магических зароков… Ничего себе! Сколькими же клятвами связан посол… Наверняка половина из них в духе «действовать только в интересах Калле», — подумалось невольно.
— И именно эти самые клятвы не дадут менталисту узнать от меня ничего, реши он нарушить межрасовое право и попытаться залезть в мой разум, — меж тем продолжил беседу ушастый.
— С вашим уровнем телепатического дара даже без дипломатической неприкосновенности это было бы и так не просто. — Дьяр чуть прищурился. Выразительно так. — И хоть вы утверждали и при дворе, и сейчас, что магических сил имеете каплю… Как по мне, в этой капельке и утонуть можно. Однако мой долг напомнить, вы все еще в Трейгоре, где чтение мыслей без разрешения хозяина является нарушением закона.
Эльф в ответ лишь хмыкнул. А я из их обмена «любезностями» и по напряжению, что разлилось в воздухе каюты, поняла: сейчас один ушастый попытался покопаться в голове Дьяра. Дальнейшие слова напарника это лишь подтвердили:
— В голове Тиг и вовсе не советую копаться. Она Поцелованная Смертью и еще не полностью контролирует свой дар. Так что… может убить ваш разум. Совершенно случайно.
На такое «тонкое» китайское предупреждение эльф и ухом своим острым не повел.
— Только сильнейшие маги могут почувствовать мое вмешательство, — произнесённое мало смахивало на извинение, но, похоже, им и было. — Вы, Йоран, определенно из них. Я бы даже сказал, что не уступаете по силе императору: Играссар Второй до возложения венца тоже обладал немалой силой. Но я этого не скажу. Ибо такое сравнение для дипломата — весьма опрометчивый шаг. Правители всегда сильнее, прекраснее, мудрее и отзывчивее своих подданных. Даже самых выдающихся, — чуть растягивая слова, произнес эльф, все так же пялясь чуть выше моей макушки.
Я все же не выдержала и обернулась. На стене висел портрет. И я даже смогла прочесть надпись в углу картины «Его Величество Император Великой Трейгорской империи Играссар Второй». Как по мне, намалеванный белобрысый мужик был одутловат, бородат и смотрел на мир крайне неприязненно.
Нет, все же речь эльфа была тонкой издевкой, а не извинением.
— Думаю, это эльфийский владыка не уступит моему императору и в мудрости, и в щедрости.
По тому, как поджал губы на последнем слове Дьяра посол, я догадалась: его правитель тот еще жмот и скупердяй. Или, выражаясь языком посла, рачительный государь, берегущий казну от растрат.
Я думала, на этом беседа наша завершится, но эльф меня удивил.
— Полагаю, вы, Йоран, как и ваша спутница, ныне стеснены в средствах… — с этими словами он встал и подошел к дорожному сундуку, откинув крышку последнего. В свете того, что я только что узнала о «высшем начальстве» остроухого, это было вдвойне странно. Но тем не менее Бринэйнн Донагский достал внушительный кошель.
— Возьмите, думаю, деньги не будут лишними.
— А как же знаменитая эльфийская… — Дьяр помедлил, подыскивая обтекаемое слово, — …умеренность в тратах?
Эльф широко улыбнулся, как кот от похвалы, напрочь разорвав все мои шаблоны: я считала самыми скаредными гномов… А поди ж ты!
— Да, мы бережно относимся не только к памяти предков, талантам, но и деньгам. И мой жест — не расточительство, а вклад. В том числе и в мое доброе имя.
— Увы, но не могу принять ваше предложение, — встав, твердо ответил Дьяр. — Если я возьму от вас деньги, то не смогу ответить в суде на камне истины, что не брал от вас ничего.
— Зато я могу, — отозвалась с кровати. — И даже не солгу ни вздохом, если скажу при этом, что деньги получила за время, проведенное на вашем ложе.
Выражение лица эльфа было непередаваемым. Полагаю, не многим удавалось заставить перворожденного выпучить глаза и потерять дар речи. Зато Дьяр… он стал самим воплощением шторма. Разрушительного и смертельного. Взгляд напарника потемнел до черноты, а на скулах заходили желваки.
Но я прекрасно понимала, что эти деньги нам, находившимся в бегах, были нужны. Очень.
— А что? Я девушка. Это у вас, мужчин, только один вариант — продать Родину. А мне можно и честь. А что до осуждения — косые взгляды не плаха. Голову не отрубят.
— Тиг… — предостерегающе произнес Дьяр.