Страница 39 из 83
Вот только, пока Дьяр кастовал заклинание, один из огненных шаров полетел прямо в нас. В то место, где мы сидели. И уйти от удара мы не успевали. Только умереть.
Страх и борьба за жизнь — этого всего было так много за последнее время. И от того, чтобы сорваться в черное отчаяние, до этого мига меня удерживала лишь надежда на спасение. И сейчас она сгорела в пламени мчавшего на нас пульсара.
Страх, боль, понимание безысходности — все это переплелось, превратившись в жидкий огонь, который растёкся по моим венам. И в ответ на это откуда-то из глубины поднялась волна. Тьма, что жила во мне с самого первого мига, как я очнулась в этом мире. Тьма, о которой я не знала. Она спала до этой секунды. И сейчас я буквально слышала, как затрещал панцирь изо льда, что ее сковывал. Мой дар рвался наружу. Стремительным потоком, лавиной.
Я бросила поводья и, выпростав руку, вытянула ее навстречу летящему шару ладонью вперед. Из-под моих пальцев вырвался мрак, затопляющий всё и вся, поглощающий любой намек на жизнь. А по нервам, как по оголенным проводам, ударил разряд боли.
Три плетения встретились одновременно: огненный шар, заслон, который все же успел сотворить Дьяр, и моя тьма.
Фаербол буквально раскроило напополам щитом, и огненные осколки волной моей силы смело, возвращая обратно погонщикам. При этом моя магия беспрепятственно прошила плетение Дьяра, не оставив в нем дыры.
Волна выплеснулась и схлынула. А я почувствовала, как вместе с ней уходит и мое сознание. Перед тем как я окончательно его потеряла, мелькнула мысль: я и вправду настоящая ведьма. Во всяком случае, что такое откат от колдовства, я теперь точно знаю.
А потом сознание ухнуло в черную мглу. Или не только оно, но еще и тело: поводья-то я выпустила, и дракон решил избавиться от лишней ноши?
В себя я приходила медленно. Еще не открыв глаза, почувствовала, как меня обнимают сильные теплые руки, как чье-то размеренное дыхание щекочет висок.
Даже не пошевелилась, а тот, кто меня держал, откуда-то понял, что я очнулась, и хрипловатым голосом спросил:
— Ты как?
— Я мертва, — простонала я, пытаясь поднять веки. В лицо при этом бил ветер, отчего открывать глаза и вовсе не хотелось. — Но что-то подсказывает, что ты мне не поверишь.
— Почему же, — тут же вклинился бас. — Ты такая седая и дряхлая, что вполне…
— Что?.. — Известие, что я превратилась во вполне себе симпатичную мумию эпохи фараонов, тут же открыло мне глаза, придало заряд злой здоровой бодрости и заменило ванну и кофе разом.
Я тут же посмотрела на руки. Они были все такими же молодыми, без старческих пигментных пятен.
И уже возмущенно обернулась (насколько это возможно, сидя на парящем меж розово-жемчужных облаков драконе) и посмотрела через плечо на державшего меня Дьяра.
— Зато ты сразу определилась со светом: тот или этот. И быстренько очнулась, — ничтоже сумняшеся, отозвался цверг, перекрикивая бьющий в лицо ветер. — Я вас, человеческих женщин, знаю. Вы ради красоты на что угодно пойдете: и ноги в кровь собьете на каблуках, и в корсеты енти ваши утянетесь, или, вот как ты, воскреснуть даже можете! — закончил он самодовольно.
И вот как на него после этого сердиться? Тем более у меня и вправду была подруга Лилька, которая так берегла свою «красоту», что при слабонервных не то что макияж не смывала, но даже живот и тот держала при посторонних исключительно втянутым. Вот она бы точно ради того, чтобы поправить прическу, и воскреснуть могла.
— Тиг, не переживай так. Мол преувеличил. У тебя всего одна седая прядь, — совершенно серьезно произнес напарник, при этом чуть наклонившись, чтобы его слова порыв ветра не отнес в сторону. И если он хотел меня успокоить, то вышло совсем слегка наоборот.
Я, повернувшись на место, схватила светлую косу, вытянув ее перед собой, и увидела, что и вправду меж пшеничных прядей одна — седая.
Непонимающе я рассматривала ее.
— Все забываю, что ты потеряла память, — усилив голос и особо выделив последние слова, произнес Дьяр. Судя по всему, исключительно для цверга выделив.
И начал объяснять, что некроманты за обращение к своему дару расплачиваются годами собственной жизни. Именно поэтому в Академии темных властелинов и светлых паладинов есть целый факультет, где учатся молодые старцы — маги смерти. У многих инициация происходит в раннем возрасте. И юные чародеи, еще толком не умея обращаться с даром, используют его. И те, кому удалось выжить после этих экспериментов, могут щеголять в двадцать лет с абсолютно седой шевелюрой и ранними морщинами.
— Это что, каждый раз, как я буду использовать магию, буду стареть? — ужаснулась я, представив, как пара таких выбросов — и в лучшем случае привет, радикулит.
Поежилась. Причем скорее даже не от холода, что гулял на такой высоте, а от осознания перспектив.
— Если бесконтрольно — то да.
Дьяр замолчал, да и мне было что обдумать. Значит, я сейчас своего рода бомба с тикающим механизмом, и вот найдет на меня как-нибудь озарен… в смысле озверение, и я сорвусь. При этом убив и всех вокруг, и себя… прямо как маги древности, о которых рассказывал Дьяр. Они, помнится, тоже из-за выплесков силы после себя оставляли черные земли.
Словно вторя моим мыслям, Дьяр вновь заговорил:
— Тиг, постарайся больше так не делать. Погонщики, конечно, после этого нас не атаковали. Им хватило выброса силы: разметало их знатно. К тому же я подозреваю, что своим срывом ты и погост рядом с Руткой все же подняла… но больше так не делай. Я прошу.
И вот странно, но мне показалось, всего на долю мига почудилось, что в словах Дьяра просквозила забота. Не совет делового партнера — дескать, можешь, конечно, сделать, но лучше не надо, — а именно дружеское участие. Словно ему было не безразлично, что со мной будет после.
— Угу, и поводья тоже не бросай, — поддакнул из-за спины цверг. — Ты когда их отпустила, из меня чуть дух не вышибло. Я уж думал, дракон волю почуял — и все, хана нам. Ладны-ть Дьярыч сдюжил.
Порыв ветра, на этот раз ударивший в спину, донес до меня фразу карлика, хоть та и была сказана не громко. Я невольно улыбнулась от того, как цверг назвал напарника.
— Дракон старый. Уже давно под кристаллом подчинения, потому спокойный. Ничего такого не случилось, — отмахнулся маг.
А я наконец сообразила, что меня на площади насторожило, но я так до конца и не поняла, что именно: спокойствие ящеров, когда им резали подпругу. Об этом и спросила напарника.
— Да, амулеты подчинения подавляют волю драконов. И даже без них они какое-то время ведут себя очень спокойно, — отозвался тот.