Страница 35 из 83
— Так на то ты и жена, чтоб мужнин гнев усмирять. Улыбнешься ему, приласкаешь… Он и забудет.
Больше всего мне сейчас хотелось приласкать самого трактирщика. Сковородкой. По темечку. И даже не за слова. За искушение деньгами, которых у нас с Дьяром и вправду не было. А судя по местным меркам, хозяин предлагал неплохую, я бы даже сказала, щедрую плату.
К местному курсу меди к серебру, благодаря тому, что прислушивалась к разговорам в зале, я приноровилась. Правда, золотая монета ни разу не упоминалась в расчетах подавальщиц, поэтому тут — увы… но за один сребр можно было заказать десять мисок с мясным рагу, три кувшина не самого плохого вина, пирог с дичью, полголовки сыра, окорок и получить сдачи двадцать медек. В общем, на сребрушку можно, не шикуя, питаться неделю нам троим. И еще останется.
И… я согласилась. С подносом носилась по залу весь вечер. Ловя на себе заинтересованные взгляды и местных посетителей, и погонщиков, а еще осуждающий — Дьяра. Он буквально буравил мне спину.
Впрочем, насколько я успела узнать Дьяра, была бы серьезная опасность, сдается, напарничек выволок бы меня из зала за руку, невзирая ни на что. А раз просто примерял мне саван на глазок, значит, все не столь критично. Но аргументы в свою защиту подготовить стоит. Штук сорок. И кочергу. Да! Ее как самый весомый довод!
Именно с такими мыслями я разносила кружки, когда краем уха услышала:
— …а Йор куда подевался?
— Да, небось, девку какую во двор мять пошел. Одна отказала, так вторая согласилась, — гоготнул второй.
«Ну вот и кончился весь Откин суженый», — промелькнула мысль, и я тут же выкинула ее из головы. А вот когда вернулась в кухню, то услышала от стряпухи:
— Солонина кончилась. Новенькая, как тебя там… — Она нахмурилась, вспоминая мое имя. Но не успела я подсказать, как эта дородная женщина с раскрасневшимся от пара лицом произнесла, чуть протянув последнюю букву имени: — Тиги-и-и, принеси из кадки. Она в сарае стоит, что рядом с конюшней. Ключ от двери вот. — И она отцепила тот от внушительной связки, что болталась у нее на поясе. — Да… корзина там же, в сарае, на бочке должна стоять. До половины наложи, и хватит.
Выдав распоряжение, кухарка тут же вернулась к чугункам и котелкам, в которых все кипело, скворчало, исходило столь насыщенным ароматом, который в таких концентрациях аппетит скорее не возбуждал, а напрочь отбивал.
Я, ни о чем не подозревая, пошла во двор, и, когда поравнялась со стеной конюшни, ко мне из тени навстречу шагнул погонщик, сцапав и прижав к бревенчатому срубу со словами:
— А вот ты и попалась!
У меня от этой фразы сердце в пятки ушло. А второй была мысль: куда бежать и где, если что, прятать тело законника? Второй раз в кандалы и на рудники не хотелось. И только в следующий миг, когда мужик на меня навалился, я поняла, что меня не пытаются арестовать, а пристают.
Погонщик меж тем (а это был именно один из магов) попытался меня поцеловать. Но я увернулась, и мужские губы мазнули воздух.
Тип натурально обиделся:
— Мы же договорились. Ты три сребра взяла и сказала ждать тебя у конюшни.
— Вы обознались, — как можно более холодно произнесла я, поняв, что веселая ночка на сеновале со второй подавальщицей была по обоюдному финансовому согласию сторон. Просто я очутилась не в том месте не в то время.
Маг чуть отстранился, впрочем, не выпуская меня. Хватка у него была железной, несмотря на весь хмель. Погонщик разглядел меня и вынес вердикт:
— А ты даже лучше той… И у тебя такой тонкий аромат… — Он чуть качнулся вперед и втянул носом воздух рядом с моим виском.
Я насторожилась. Дьяр, помнится, тоже мои волосы нюхал, когда мы под деревом ночевали. Неужели это какой-то ритуал у здешних магов? Впрочем, времени размышлять над этим не было. Надо было как-то отвлечь погонщика от мыслей исключительно горизонтального характера. Ну я и ляпнула первое, что пришло в голову.
— Это запах сосисок. Нравится? Я могу вам их жареных принести. Сейчас сбегаю.
Увы, если бы все было так просто.
— Красотка, слушай, я щедр… мои намеренья чудесны, а сеновал недалеко…
И он налег на меня. А я поняла: несмотря на кажущуюся относительную трезвость, погонщик изрядно перебрал. Его зрачок был расширен, выдавая возбуждение. Да и все черты тонкого, породистого лица были лишь обманчиво расслаблены.
Запоздало пришло понимание: аристократ, чтоб его. И, судя по всему, он из той породы спесивцев, которые не привыкли к решительным отказам. И если я сейчас дам резкий отпор, то могу его спровоцировать. И он вполне от уговоров может перейти к решительным действиям.
По спине пробежала капля холодного пота. Я испугалась. Того, что могло сейчас случиться. Но больше — того, что я не смогу этому сопротивляться. Что страх парализует меня, скует тело и я просто буду не в силах пошевелиться, замру истуканом.
Казалось, от паники меня отделяла тонкая грань. И я вот-вот ее перешагну. И как только пьяный это поймет, увидит в моих глазах оторопь жертвы, инстинкты возьмут верх над воспитанием. И меня банально изнасилуют.
Стиснула зубы и усилием воли загнала все чувства поглубже. Я. Не буду. Жертвой. Чего бы мне это ни стоило. Я буду сражаться. Но физически мне его не одолеть, значит, нужно найти другой способ.
Все это пронеслось в моей голове за долю секунды. А потом я начала действовать. Увы, перцового баллончика под рукой не было, как и электрошокера. А вот злости — хоть отбавляй.
— Значит, щедрый… — протянула я тем особым стервозным тоном, который дает мужчине понять лучше всяких слов: женщина продается. Но дорого.
— Очень. — Почувствовав, что он контролирует ситуацию, погонщик ослабил хватку и похабно улыбнулся.
— И насколько это очень? — продолжила я, отыгрывая роль холодной и расчётливой девы. А еще украдкой осматривала противника.
Расстёгнутый мундир, под которым — распахнутая рубашка. На голой широкой груди на шнурке висел, отбрасывая странные голубоватые (это по ночной темноте-то!) блики, кристалл. Его аномальное свечение наводило на мысли о магической сути побрякушки.
Так. Главное, чтобы это был не какой-нибудь охранный или читающий мысли амулет.
Хотя, судя по развитой мускулатуре этого мужского образчика, он и без всяких артефактов должен быть неплохим бойцом. Что для меня сейчас ну совсем не хорошо.
— Пять сребров тебя устроит, красавица? — с этими словами меня окончательно отпустили. Правда, руки погонщика тут же уперлись в стены с обеих сторон от меня: вроде как я и свободна, но и не очень.
— Пять — устроит. — Чуть вздернув подбородок, я с вызовом посмотрела на него и присовокупила: — Только не сребров. А золотых.